Приглашение на медляк

Подумать только! Не успел сдать все экзамены, а уже отправился в концлагерь! Как только я пришёл домой после сдачи экзамена по математике, мне стало известно, что уже через неделю я должен был отправиться в детский лагерь. Я что, был похож на ребёнка? Я хоть и не достиг совершеннолетия, но это ничего не меняло! Конечно же я был раньше в лагере, потому и не собирался больше проводить три недели (а мог бы и месяц!) с бесячими малолетками, раздражающими вожатыми и выносящими мозг соседями! И это они считали моей наградой за окончание учебного года? Или наказанием за мой неудовлетворительный результат экзамена по истории? Однако разборки были куда жарче, чем я задумывал, из-за чего мне запретили даже заикаться по этой теме и выбрасывать свой негатив. Я хотел устроить забастовку и не есть всю неделю, но в итоге в меня насильно запихивали перловку и рис. В конце концов я решил просто сдаться и в остававшиеся "дни свободы" просто сидел в комнате и смотрел в окно. Отвратительно. Когда пришла пора собирать вещи, я попытался пробраться к своим документам об удостоверении личности и вовсе порвать их, дабы меня не приняли. Конечно же предки меня заметили, стоявшего с ножницами и уже готовившегося вот-вот разрезать эти чёртовы бумаги. За это они забрали мою приставку и сказали, что поеду без неё. Без моего единственного спасения от скуки! Я не был зависим, но эта штука всегда могла подбодрить меня, когда мне было хреново, а выплеснуть свои отрицательные эмоции было не на кого. Да и вообще, какой нормальный человек мог выжить без приставки в наше время? Разве что все эти "идеальные" старики, родившиеся в каменном веке и любившие поругать современную молодёжь. Несмотря на то, что мне пришлось стоять на коленях и молить о пощаде во всех смыслах, приставку мне так и не вернули. Уже находясь в машине, я молился, чтобы я просто не подошёл по возрасту. Однако даже думать об этом было бессмысленно. Ещё и получаса не прошло от того времени, как я прибыл, как меня уже ждали "приятные" сюрпризы. Меня сунули в тесный корпус с не менее тесными спальнями. И при этом в каждой было по целых четыре кровати. Как оказалось, в свою комнату я заселился первым, поэтому я был в праве выбрать любую. Остановившись на самой длинной (и плевать, что ростом не вышел), я кинул туда свою большую сумку и принялся разбирать вещи. В такой тесной комнате о тумбочках и просторном шкафу и речи быть не могло. По крайней мере, мои вещи кое-как уместились. Учитывая то, что места для вещей моих будущих соседей не должно было хватить, я улыбнулся впервые за неделю и прилёг. Через несколько минут ко мне заселили какого-то бледного пацана с серыми волосами. В руках у него был маленький портфельчик, напоминавший школьный. А я уж надеялся, что ему не хватило бы места! Парень был достаточно серьёзный, чтобы вызвать у меня желание спросить, чего он забыл в этом детском концлагере, но завязывать длинный разговор с ним не хотелось. — Как звать? — само вырвалось. — Ричард. — и без всяких "привет-здрасьте", сразу к делу. Он мне уже начинал нравиться. — Фраун. — я хотел протянуть руку в знак приветствия, но понял, что начинал уже странно себя вести, подавая признаки товарищества. — Чего у тебя вещей так мало? — Только самое необходимое. Если будет чего-то не хватать — родители на выходных привезут. Нет, подружиться нам бы точно не удалось. Наверняка место для других хотел оставить. И кровать он выбрал самую маленькую. Он хоть и был ростом с меня, но чтобы так рисковать ради других... Если Ричард будет ворочаться ночью, только он будет виноват, что в него полетит ботинок. Скоро к нам пришла ещё одна персона. На этот раз — синеволосый мелкий пацан, одетый в какой-то детский жёлтый комбинезон. Вещей у него было завались, так что ему не пришлось бы их разбирать. — Всем привет! Меня зовут Паппикорн! Меня записали в старший отряд к моей старшей сестрёнке, потому что в младших отрядах не было места. Но я рад, что и с вами я смогу подружиться! А вот тут-то ты ой как ошибся! Ты меня уже начал раздражать, сразу увидел в тебе ябеду! Если этому серому было бы по барабану на мои маты, оскорбления, а то и вовсе на возможное насилие, то ты бы сразу побежал жаловаться. Хотя, наверное, это даже к лучшему. После многочисленных жалоб меня могли бы выгнать из лагеря. — А почему в шкафу вещей так много? — В чемоданах своих оставь. Раньше приходить надо было. В большой семье ушами не хлопают. — Я думал, здесь будет не хуже, чем с моими ровесниками! — было похоже, что от моего ответа пацан начал плакать. — Это тебе не детсад. Привыкай. — Паппикорн, просто раскрой сумки или... Что там у тебя? Чемоданы? Раскрой их в течение смены доставай оттуда нужные тебе вещи. — оживился серый. — Меня, если что, Ричард зовут. Этот Ричард, наверное, тоже скоро мог бы начать ненавидеть меня. Ну и ладно, больше жалоб было бы. Конечно, можно было вообще попробовать поджечь лагерь, но тогда могли привлечь к уголовной ответственности. Возможно, на зоне немного хуже, чем в этом аду. Через час пришёл последний мученик. Высокий черноволосый парень в зелёных очках, с сумкой в руках и рюкзаком на одном плече. Он поднял свободную руку и помахал ею в знак приветствия. Паппикорн улыбнулся и помахал в ответ. Ричард одобрительно кивнул. Я показал средний палец. — Ну, как вы тут? — спасибо, что не поздоровался. — К сожалению, пока никто не умер. — я фыркнул. — С таким, как Вы, молодой человек, действительно можно умереть, либо, как минимум, сойти с ума. — опять серый сунул свой нос. — Ему нужно познакомиться с моей сестрой. Она его точно исправит! — добавил мелкий. Психолога мне в этом дурдоме не хватало! Такое ощущение, будто бы после общения с "врачами", которые даже в меде не учились, у меня жизнь могла бы новыми красками заиграть. Меня как-то водили к психологам пару раз. Они потом сами после меня психиатров посещали. Можно было так и с сестрой мелкого попробовать. Потом. — Как тебя зовут? — спросил он. — Брок. Можешь просто Брокколями меня называть. — черноволосый улыбнулся. — А сразу Овощем нельзя? — А меня Паппикорн! Этого сероволосого — Ричард. — а меня как будто и не существовало. — А этого... — о, заметил. — Фраун. — отозвался я. Хорошо, что весь этот процесс знакомства подходил к концу. По крайней мере, с соседями. — Очень приятно. — кивнул Брок, подошёл ко мне и протянул руку. — А мне нет. — я вновь показал ему средний палец. Брок только покачал головой и положил сумку с рюкзаком на свободную кровать. Казалось, ему было бы неудобно. Я ухмыльнулся и прыснул в кулак. Мне резко захотелось, чтобы побыстрее наступила ночь. Парень раскрыл рюкзак, и я заметил торчавшую из него игровую приставку. На мою была похожа. Хотелось бы стырить, да вот уверен был, что он сам мог бы просиживать дни в ней. Я стал смотреть, что ещё можно было украсть. Ничего интересного, лишь еда и одежда. И мобила. Настоящая, кнопочная. Мне бы такую... А теперь у меня даже приставки не было. Везунчик он, этот Овощ. — Ой, у вас уже весь шкаф занят. — Брок скрипнул дверцей. — Ой, раньше приходить надо было! — никогда бы не устал огрызаться на него. В отличие от Паппикорна, Брок просто так не сдался. Он взял и сунул свои вещи посреди моих. Я удивился такой наглости и встал с кровати, нахмурившись: — Хули ты делаешь? — Хули ты делаешь? Этот шкаф для всех. Насколько я понял, ты и с другими местом не делишься. — он даже голос на меня повысил. — Я имею право распоряжаться им. А ты не имеешь права трогать мои вещи! — Я же не краду!.. — и замолчал. Понял, что спорить со мною бесполезно. Брок взял все свои вещи и сунул их обратно в рюкзак и сумку. Наверное, мне стоило бы выложить парочку своих вещиц, чтобы немного освободить шкаф и не быть таким уж кобелем. Но не сегодня. Потом, когда привыкнут ко мне. Сюрприз. Как только он "сложился", в комнату вошёл ещё кое-кто. Я уж подумал, что ещё один новенький сосед, но это была розоволосая девушка, одетая в розовые кофту и штаны и обутая в жёлтые сапоги. Я хоть и сам постоянно ходил в мантии, но мне было сразу понятно, что эта девушка вполне себе гиперактивная, и что в такой одежде ей было довольно-таки жарко. — Все в главный корпус! — О, сестрёнка! — Паппикорн сразу оживился. — Здравствуй, братишка. — она осмотрелась. — Я вижу, и Рик здесь! — Я думал, ты обо мне каждый раз забываешь. — Ричард приподнял уголки губ. — Я ведь каждое лето вижу тебя! Как тебя не запомнить? — А я не помню Ричарда... — проговорил Паппикорн. — Ах, точно, я же в младших отрядах был! — Ты каждое лето спрашиваешь, как меня зовут. И то только тогда, когда тебе очень скучно. — А этих двоих я вообще не знаю... — тему решила сменить, пацана обидеть. — Меня зовут Юникитти, я командир нашего отряда. — Я Брок. И... Тебя объявили командиром так скоро? — Овощ приподнял бровь. — Я здесь каждое лето. Вожатые здесь, как правило, те же, потому и знают меня хорошо. Да и претендентов на место командира не слишком много, так что я в праве называться им ещё до официального объявления. — А когда объявляют? — Либо завтра, либо послезавтра. У меня ещё есть время показать себя с хорошей стороны. — Один молодой человек явно не претендует на эту должность. — Ричард строго посмотрел на меня. — В этом ты абсолютно прав, умник. — так же смотрю на серого. Юникитти заметно рассердилась и подошла ко мне. Я лишь смотрел на неё отнюдь не заинтересованными глазами, а затем и вовсе скрестил руки на груди. — Это Фраун. Он меня обижает! — пацан в тему ляпнул. — Я уж вижу, что он не из хороших. — она старалась сохранять спокойствие, но я-то видел, что у неё подгорало, причём неплохо так. — Фраун, пожалуйста, не будь таким... Чудаком. — Другое слово просилось? — хотелось бы посмотреть, как у неё откровенно бомбило. — Не знаю... — она вздохнула и вновь улыбнулась. — Что ж, я пришла, чтобы позвать вас в главный корпус. Познакомитесь или вновь встретитесь с вожатыми, прогуляетесь по территории лагеря, встретитесь с Рябой... А потом будет ужин. Вкусно покушаете. Мне вновь захотелось вставить свой комментарий, но решил приберечь свои нервы тоже. Возможно, во время экскурсии опять какая-то хрень могла бы случиться. Главный корпус был самый большой из всех. Там и приёмное отделение с медпунктом находилось, насколько я понял. Девушка повела нас в какую-то комнату, что внутри кишило мешками с плотью и костями. Они сидели на маленьких стульчиках, образовав круг. В центре стояли жирный мужик с противно синими волосами и зеленовласая девчонка. Вожатые, но насчёт девчонки не был уверен. Они посмотрели на нас и пригласили сесть на свободные стулья. Мне пришлось сесть между Юникитти и Броком, которые тут же начали болтать. Я лишь был препятствием и просто мечтал, чтобы всё это поскорее закончилось. Это собрание, этот день, этот месяц. Я стиснул зубы и ущипнул Юникитти за бедро, на что она взвизгнула, но вожатые не обратили внимание. — Всем доброго дня! Меня зовут Стокко, и я вожатая пятого отряда. — наш мужик оказался бабой. — Вожатая шестого отряда, которую вы можете называть Рободевочкой, новенькая, поэтому прошу любить и не оскорблять. А я-то думал, что это вожатые мучеников обижают. Жалко, что меня, насколько я понял, в пятый отряд сунули, а так мог бы над этой девкой поиздеваться — выгнали бы моментально. — Я вижу, многие приехали сюда во второй раз, в третий, а то и вовсе можно заметить "старичков". Но также могу заметить и новичков, которые ничего об этом лагере не знают. Именно поэтому мы и собрали пятый и шестой отряды здесь. Юникитти встала рядом со Стокко, гордо подняв голову. Неужто это какая-то ежегодная фишка? — А сейчас наша "старушка" Юникитти поможет нам, вожатым, провести экскурсию по всей территории для пятого и шестого отрядов! — я слышал в голосе вожатой некое смущение. Видимо, эта Юникитти реально какая-то выскочка. — Постройтесь по парам! Мне вообще не хотелось быть чьей-либо парой, не говоря уже о держании за руки. Однако меня заставили стоять с Овощем, но я был рад, что он ко мне даже не прикасался. — Мы вышли из главного корпуса, — розоволосая начала рассказывать всё за вожатых, — Если пойти по этой тропе, не сворачивая, то мы доберёмся до столовой, в здании которой также есть танцпол. Дискотеки сегодня быть не должно, но завтра мы все сможем оторваться! Я старался впитывать только информацию о месторасположении, пропуская пустую болтовню девушки мимо ушей. Я узнал, что корпуса отрядов были расположены на немаленьком расстоянии друг от друга, совсем недалеко от нашего находился корпус кружков. Я не собирался посещать их, но если бы меня заставили, я бы поинтересовался, какие там вообще были. — Итак, друзья, мы подошли к нашему "живому уголку". — я обратил бо́льшее внимание, когда заговорила наша вожатая. Этот уголок располагался рядом с игровой площадкой, к которой мы должны были пойти дальше. Он представлял собой домик со всякой домашней птицей внутри: уткой, гусём, петухом и курицей. — Нашу самую большую курочку зовут Ряба. — Стокко присела на корточки и, открыв дверцу домика, достала огромную курицу. — Декоративной она не считается, но яйца не несёт. Если хотите, можете погладить её. Первым потрогать цыпу захотел Паппикорн. Он чуть ли не издевался над бедныи животным, играя с крыльями Рябы. Я решил принять участие и сорвал с Рябы пару пёрышек. — Ты чего? Ей же больно!!! — заверещала Юникитти. — А с хера ли твоему брату можно, а мне нет? Это её окончательно взбесило. Она побежала на меня с кулаками, и я рванул в сторону площадки, подальше от этого дикого зверя. Но только я остановился, чтобы отдышаться, как меня толкнули в спину. Упав, я ощутил сильную боль в грудной клетке и тут же почувствовал удар в затылок. Меня резко перевернули на спину и дали смачного леща. Розоволосая села на меня, на что я чуть не согнулся с три погибели, и, наклонившись к моему лицу, вновь долбанула по щеке. — А я думал, ты поцелуешь. — усмехнулся я сквозь шипение от боли. — Ты себя плохо ведёшь, чтобы целоваться. — и ещё один удар. — Разве тебе не нравятся плохие парни? — я додумался схатить её за запястья, чтобы она прекратила. — Я что, зря стараюсь? — Так, ладно! — она сумела отцепиться от меня и встала. — Ещё раз тронешь кого-нибудь — пожалуюсь! Честно сказать, она меня в какой-то степени заинтересовала. В душе ей на всех на плевать, пока ты не заставишь бомбить её пятую точку, и она сразу обратит на тебя внимание. Хотелось бы узнать её получше. Девушку. После экскурсии мы отправились в столовую, просто огромную. Все стучали ложками-вилками, болтали, а то и вовсе орали. Я заткнул уши ладонями и стал искать свободный столик. Но как только я нашёл один такой, ко мне сразу подсели мои соседушки. Как оказалось, здесь все сидели строго со своими однокомнатниками. Теперь мне стало ещё хуже. К счастью, еда была не самая ужасная. Картошка была немного суховата, зато не было ничего лишнего. Жалко только, что в качестве напитка не подавали простую воду. Я решил отдать свой яблочный сок Броку, так как терпеть не мог сладкое. К моему огромному везению, мероприятий после ужина не было вообще. Мелкий пошёл к сестре, Ричарду захотелось помочь с уборкой в столовой, ну а мы с Овощем решили просто пойти к себе в комнату. На улице было ещё достаточно светло, чтобы пойти нужный корпус. Было очень жарко, а если точнее, то как-то душно, ветер практически не дул, и из-за всего этого я почувствовал, что у меня заболела голова и немного живот, да и после мощных ударов розоволосой было не очень хорошо. Хотелось то ли спать, то ли блевануть. — Нормально себя чувствуешь? — Брок приподнял бровь. — Нормально, отвали. — я схватился за голову. Общаться с ним — последнее, чего бы мнн хотелось. — Если у тебя болит голова, мы можем зайти в медпункт. — Сам справлюсь, по-хорошему ведь попросил отстать! Черноволосый скрестил руки на груди и стал вновь смотреть на дорогу. Тем не менее, он всё ещё поглядывал на меня и явно хотел помочь. Задолбал. Так и хотелось врезать ему, но моё состояние в тот момент и его рост позволяли лишь потрогать его сонную артерию. Решил, что утром всё прошло бы, а лёг бы я пораньше. Дойдя до корпуса, а затем и до комнаты, я тут же завалился на свою кровать и прикрыл глаза. Брок стал шариться, казалось, в своём рюкзаке, и через какое-то время мне стало слышны знакомые звуки. Приставка. — Можно потише? — всё, что я смог сказать, приподнявшись. — Ой, прости. — он резко сунул приставку обратно. — Ты же... Никому не расскажешь? — О чём ещё? — О приставке. Я не знаю, вдруг её может персонал забрать... Парень, ты прошёлся по офигенно тонкому льду, доверив мне что-либо. Однако я не уверен, что у тебя забрали бы приставку. Какие-то вожатые тут добрые, возможно, и весь персонал такой же. Да и в целом, честно сказать, пока что это место не напоминало мне Бухенвальд, как я предполагал до заезда. — Ладно уж, я подумаю... — Спасибо! — он засиял и пополз обнимать меня, но я резко отвернулся. Во-первых, хреново себя чувствовал. Во-вторых, не очень хорошо переносил телесные контакты с простыми знакомыми. Да и друзей у меня не было, а с родителями был не в самых тёплых отношениях. Можно было сказать, меня никто никогда не обнимал. Да и не нужно было. — Но при условии, что не будешь приставать. — Хорошо. Можешь даже иногда брать её без спроса на какое-то время. Только не пались, ладно? Чувак, я вообще хотел у тебя эту приставку украсть, о чём речь? Спланировал уж тогда просто взять и не отдавать больше. Прекрасный план. — Я буду спать. Когда придут эти двое, попроси их не шуметь. Да и сам тогда ложись, если тебе нечего делать, кроме как в приставку рубиться. Овощ кивнул и поставил рюкзак на пол. Он стал раздеваться, попутно запихивая одежду в тот же рюкзак. В качалку он, насколько я понял, не ходил, зато любил пожрать. Нельзя было сказать, что Брок реально жирный, но пузо немаленькое. Зуб бы дал, что при ударе живот он ничего бы не почувствовал. — М-можешь, пожалуйста, отвернуться? — с небольшим беспокойством попросил он. — Мне немного неудобно... Голубой, что ли, чтобы мужика стесняться? Размышлять об этом мне не хотелось, поэтому я просто устроился поудобнее и прикрыл глаза. Раздеваться и расправлять постель не стал — и так душно было. Через пару минут Брок выключил свет и больше не шумел. Наверное, согнулся в три погибели, раз не заныл от маленькой кровати. Немного разочарованно вздохнув, я стал пытаться заснуть. Первый день прошёл не слишком ужасно...