* * *
Целые поля яиц простирались во мрачной мгле разбитого неизвестного корабля, и, сколько бы Керриган не пыталась, так и не вспомнила ни единого примера столь странной и неаэродинамичной конструкции. Разве что "Ураган" протоссов мог составить ему небольшую конкуренцию. Впрочем, и сам левиафан был далеко не пределом совершенства линий и стиля. Королева угрюмо сгибает-разгибает левое крыло, успокаивая разошедшееся чувство опасности перещелкиванием собственных суставов, пока нашедшие это место зерглинги игриво трутся об её ноги и рычат друг на друга за право побыть рядом с главой Роя. Мысли осторожно, даже лениво, касаются разума, но так и не могут дать решение, устраивающее их владелицу. "Раздавить всё к чертям" яростно конфликтует с проснувшимся внутри исследователем, который, на пару с фантомным Абатуром, доказывал, что для работы необходимы и живые образцы тканей. Так ничего и не решив, Керриган опускает крылья, сложив руки на груди. Шёл пятый день пребывания на этой планете; стая стремительными темпами наращивала свою численность, но ощущение нависшей угрозы не проходило, а даже наоборот - возрастало с неизбежностью сошедшей лавины. Найти здешнюю Королеву и её подданных оказалось более трудной задачей, чем ожидалось. Врождённая псионная защита, чудовищный инстинкт выживания и знание родного мира помогали местным существам прятаться вполне успешно от неусыпного, незнающего усталости Роя. Они явно чего-то выжидали, словно какая-то незначительная деталь была способна сместить векторы силы. И тут небольшой отряд зергов натыкается на почти вросшую в землю громадину, с размерами коридоров, свободно вмещающими ультралиска, и с чем-то, отдаленно напоминающим ферму для выращивания эмбрионов. Всё это очень походило на армию, ждущую своего кровавого часа. Керриган хмурится ещё больше, когда, наконец, понимает причину скрытности здешних существ. Этого стоило ожидать, и нечто внутри удовлетворённо урчит от оправданных надежд на непростую схватку умов. Зерглинг, потревоживший кладку яиц, яростно воет, катается по полу и почти рвет когтями на куски присосавшегося к нему паразита, подозрительно напоминающего симбионта, но это "почти" и становится той самой деталью, способной переломить ход текущих событий. Жгучая кровь, расплавляющая всевозможные слои как органического, так и неорганического состава, брызжет во все стороны, будто имеет задачу уничтожить любое сопротивление. Керриган чуть морщится от визга на грани слышимости и успевает отпрыгнуть на достаточное расстояние, с трудом заглушая встрепенувшийся тёмный азарт. Пораженные кислотой зерги истерично дергаются, пытаясь чуть не содрать с себя же собственные панцири, и задевают все больше и больше яиц, тем самым пробуждая их ото сна. Проедающая всё кровь... Такой способ самозащиты очень бы пригодился Рою и её планам; гиблинги не в счёт, поскольку уже все расы знали: если в атаке участвуют они, просто необходимо истребить сначала их смертоносные, а оттого и слабые, тела. Лишь представив эффект неожиданности, когда абберация, ультралиск или иной зерг в момент смерти или критических ран заливают противника кислотой, расплавляя всё на своём пути, будь то тяжёлая броня или плазменные щиты, Сару бросало в дрожь от нетерпения. Поэтому, если изначально ею планировалось спасти хотя бы половину нынешнего выводка, то сейчас, поднявшись на несколько метров над поверхностью, она с нескрываемым любопытством наблюдает крайне занимательное зрелище. Жаль, под боком нет Абатура с его сухой отрывистой речью и ротовыми клешнями, что в моменты экспериментов постоянно находились в движении, имитируя бормотание. Когда все разновидности зергов, имеющиеся в этой юной стае, оказываются лежащими на ребристой поверхности корабля, с забитыми инородными организмами глотками, Сара взмахивает кистями, поднимая жертвы её научного интереса в воздух достаточно высоко, и взрывает все оставшиеся на этом уровне яйца. Теперь осталось дождаться ответного хода.* * *
Уже пару суток Абатур не переставал исходить предвкушающим многочасовые опыты воодушевлением. Конечно, он не умел выражать эмоции, как и испытывать их, но его создатель, Сверхразум, был чрезвычайно умным и уникальным существом. Наделив Абатура беспрекословной покорностью сильнейшему, логическим иступленным мышлением и одной-единственной манией совершенствования Роя, он вылепил лучшего и ужаснейшего учёного. Который не остановится ни перед чем ради поставленной задачи - уж Керриган знала об этом получше многих. Всякий раз, глядя на его тонкие лапы, всегда покрытые какой-то склизкой субстанцией, мутные из-за тяжёлого коматозного сна воспоминания пробирались из самых глухих окраин разума, наводняя все клетки организма испепеляющей агонией, которую приносили его эксперименты с терранскими и зерговскими генами. В полудремном забытьи с неё словно сдирали заживо кожу, дробили каждый дюйм костей, перемалывали сухожилия и хрящи, внедрялись в саму её суть и расщепляли на составляющие. Так происходило вновь и вновь, пока чужеродные мутации, подобно болезнетворному грибку, не въелись в человеческую ДНК. Чего ей стоило сдержаться в первые разы встреч с ним и не уничтожить гений Абатура одним мощным псионным ударом... И своей выдержке она не раз и не два радовалась, ведь именно его генетические находки помогали Рою выжить, особенно в свете последних событий. Королева Клинков дотрагивается острыми когтями пальцев до мягкого зеленовато-бледного купола, скрывающего в своей вязкой глубине причину и следствие её поступков на LV-426. Внутри камеры скалится чёрное изогнутое тело, покрытое не то гибким панцирем, не то толстым хитином в маслянистой секреции, с продолговатой лобастой головой, двойными мощными челюстями, крепкими лапами и хвостом, способным пробить плоть самой матери Роя. Когда Керриган решила проверить свою власть, один из этих монстров притворился, что подчиняется её командам, пользуясь недоступностью их сознаний, а затем с невероятной быстротой наконечником хвоста задел по касательной правое предплечье (она успела уйти с траектории удара), хотя тот и планировался наверняка в сердце. Конечно, после случившегося Сара на глазах у остальных "родившихся" существ показательно вывернула наизнанку ублюдка, разломила череп и выдернула позвоночник, терпя адскую боль от их крови и презрительно усмехаясь в ответ на низкое шипение со всех сторон. Керриган чертовски надеялась, что шоу в её исполнении нашло своего зрителя: она не сомневалась - местная Королева почуяла смерть одного из своей стаи и была в той же ярости, что и задетая произошедшим Сара. Инкубация паразита превзошла все ожидания Абатура - всего через полдня умирающие симбионты отсоединились от жертв, исполнив предназначение. Эмбрионы стремительно поглощали все полезные вещества от носителей и очень аккуратно росли: без знаний о заражении, а также особом умении учёного видеть не только сквозь плоть и мышцы, но и структуру ДНК, носители бы не догадались о том, что в их груди набирают силу хищные организмы. Зерги знали, потому неистово выли в желеобразных камерах и пытались разными способами прервать свою жизнь, лишь бы не подвергать опасности весь Рой. Керриган этого предпочитала не видеть, неожиданно для себя же болезненно воспринимая случившееся. Одно дело, когда направляешь зергов в почти самоубийственную миссию ради мести, и совсем другое, когда ощущаешь во рту привкус собственной грязи, а чувствуешь себя чуть ли не Менгском, что ради власти пожертвовал самым верным сторонником. Она проследовала в эволюционный отсек лишь после краткого сообщения Абатура о рождении новых существ. Но учёный был недоволен и раздражен; организмы ничего не переняли от зергов и, как выяснилось после, совершенно не подчинялись командам Керриган. Судя по иногда резким движениям головы и разной тональности шипения, слышали они только местную королеву и служили лишь ей. К тому времени Сара слишком зла на себя, свою расчётливость и слова Абатура о том, что для внедрения инородной генетической адаптации к окружающей среде ему нужна именно матриах здешней стаи. Крик другой королевы Керриган чувствует за пару мгновений до того, как выбрасывает в космос всех чужих на левиафане, не в силах сдержать разочарование.* * *
Убежище местной фауны оказывается прямо под обломками неизвестного корабля; Керриган не может удержать ироничного смешка, спускаясь по свежевырытым тоннелям, петляя между залежами скальных пород и утихомиривая армию за её спиной, с нетерпением ждущей бойни. Керриган не разделяет их желания рвать на куски противника. Теперь, когда встреча с здешним матриархом неминуемо приближается, ей как никогда хотелось продлить их безмолвную игру в поддавки и отвлечься от вполне возможного исхода с победой Амуна, что принесёт во вселенную абсолютную пустоту. Эти мысли проникают под кожу человеческим отчаянием и звериной свирепостью, а также неистребимым страхом за Рой, который она поведет против падшего. Ей выбора никто не оставил, ведь именно она оказалась частью чёртового пророчества как представитель расы "чистых эссенцией". И если Артанис, лидер протоссов, в силу особого отношения к зел-нага и к жизни спокойно принял свою судьбу, то Сара при одном лишь воспоминании кривилась - на неё, убийцу миллионов, вешают чересчур ответственную роль спасителя. Подземные ходы оказываются довольно узкими, поэтому Керриган приходится оставить ультралисков и аббераций с дюжиной муталисков на поверхности охранять входы. Можно было рискнуть и расширить тоннели до размеров самых больших зергов, но тогда вероятность падения обломков корабля им на головы резко увеличивалась. Стая нервничает, обеспокоенно помахивая хвостами, рыча и вздрагивая от каждого шума и шороха, провоцируя у друг друга и так зашкаливающее ощущение опасности. На этот раз Сара не пытается управлять их инстинктами, оставив лишь один приказ идти вперёд с максимальной осторожностью. Проходит около часа, прежде чем тоннели выводят их под обширные своды пустого пространства между пластами земли. Стены здесь покрыты чёрной, маслянистой слизью, что, застывая ребристыми фигурами и выпуклыми линиями, слишком напоминала внутренности корабля. Керриган прикасается к склизкой поверхности и, растирая жидкость подушечками пальцев, ощущает отдалённое родство с крипом своего Роя. Странно это: за всё время пребывания здесь она так и не обнаружила ни одного строения здешних организмов. Данный факт воспринимается слишком уж дико, нереально, но, судя по целым полям на корабле, они приспособились выживать и без инкубаторов, используя Королеву как матку. Их уже ждут: шипение и рычание с обеих сторон оглушает яростью и желанием отпугнуть соперника с территории. Тьма, скрывающая в себе смертельную угрозу, трещит по швам от зелёно-фиолетового разнообразия зергов и яркой мощи эссенции, текущей по жилам Сары. Она не знает, сколько проходит времени, прежде чем близкое по духу существо накрывает успокаивающей волной примитивных чужих, чуть не возопивших от радости. Чувство невыносимого родства бьётся в нервах, вызывает чудовищное желание увидеть и понять. Керриган неспешной поступью идёт навстречу, не обращая внимания на слепые лобастые морды, готовые костьми лечь ради безопасности их королевы, и прикладывая большие усилия для того, чтобы её стая не рванула за ней. Костяные каблуки (прихоть неистребимой человеческой натуры женщины) гулко цокают по камню и попеременно чавкают на островках слизи, пока Сара не подходит к незримой черте. И тогда Керриган наконец видит причину своего любопытства. Как высокая, явно человеческая, фигура выскальзывает из тьмы извивающихся тел, предпочитая гордой поступи матриарха скользящие, неслышные шаги хищника. Женщина выглядит абсолютно нормальной, но Сара ощущает всеми инстинктами, что брюнетка перед ней в несколько раз опаснее всех чужих вместе взятых, что с тревожным шипением провожают Королеву головами. Она настороженно выгибает шею, перебирает в воздухе длинными тёмными ногтями, задумчиво дотрагивается до ткани, облепившей её тело будто вторая кожа, и сверлит чёрными глазами, с лёгкостью найдя ответный взгляд в кромешной тьме. И вдруг растягивает губы в хитрой ухмылке, ненавязчиво касаясь холодных пальцев Керриган, а затем расслабленно поворачивается к ней спиной, чтобы отогнать обеспокоенных подданых. Её сестра по духу усмехается в ответ и делает тоже самое.* * *
Следующий шаг Сары даётся намного проще, чем предполагалось до этого, несмотря на отрезвляющую тревогу и неотступно грызущую вину за содеянное. Ведь у неё не то что руки - всё тело сплошь покрыто несмываемой кровью рас, и шёпот из Пустоты лишь добавлял кошмаров в её проклятый мир. Керриган лучше всех ощутила, как падший с рёвом и яростью скрылся в альма-матер, приняв поражение от протоссов. Как и то, что Амун никогда не отступится от своего плана и однажды вновь попытается погрузить их Вселенную во тьму. Добавляла загадочности и ещё одна сущность в Пустоте, взывающая к Королеве Клинков; в гулких словах не было ни капли злобы и ненависти, но чувствовалась сила, почти равная падшему зел-нага. Могущественный голос так настойчиво взывал к ней, убеждал о долге и чести, что Сара приняла прямой вызов и путь. Эту судьбу. И пускай ей претит сама мысль о том, что роковая роль монстра была ей уготована миллионами лет назад, если у них получится... Если у неё получится предотвратить угрозу уничтожения всех живых существа... Джима... она так и сделает. Левиафан грузно отбывает с LV-426, оставляя за собой очередную захваченную планету. Конечно, не совсем, но пара десятков гнёзд процветали, а посажёные Матери обещали вскоре стабилизировать приток войск. Жаль, что приобрести эссенцию в виде едкой крови получилось только отчасти: лишь Сара и те виды зергов, что уже использовали кислоту, смогли выжить и стать сильнее. Это Керриган тоже считала победой. Она... осталась, хотя Сара просила её пойти с ней и за ней, а её армия бы значительно помогла в грядущей битве. Рипли отказалась, и Керриган не имела права её в этом винить - Королева Клинков как никто другой понимала причину поступков гибрида человека и инопланетного существа. Чужим требовалась Королева, иначе они могли сами себя уничтожить. Рипли не хотела этого, но также и не желала стать причиной множества смертей других живых организмов. Сара не спрашивала, как клон вернулся на эту планету, ведь та сама говорила, что их корабль держал курс на Землю - не видела смысла. Еле двигающий конечностями, полуистлевший красивый аутон, которого брюнетка так часто и трепетно любила гладить по волосам, говорил очень и очень о многом. Рипли считала себя чужой, но действовала слишком по-человечески. Керриган бы смеяться, да только смех выходит лишь горьким ядом. Поэтому она с такой лёгкостью покидает поверхность, держа курс на Ульнар и твёрдо намереваясь одержать окончательную победу. Сара больше не одна.