Ради самой попытки

«Ты — механизированный Андроид». «Ты не человек». «Ты — лишь программа». «Ты всего лишь…» «Ты …» «…»       Ангела открывает глаза — неестественно большие, кукольные глаза. Таких «ты» в ее жизни было уже много; ничего страшного. Это лишь очередной глупый сон, не более.       Ангела и без назойливых напоминаний знает правду: она не человек, она — машина. Вместо сердце у нее — шестеренки, вместо кожи — синтетический материал, вместо костей — механический скелет, вместо мышц — марионеточные нити. Она одно сплошное «вместо».       Ангела знает правду, она — искусственная форма жизни, удачный эксперимент. Она все прекрасно понимает, правда. Она не стремится стать человеком, это невозможно; по ряду физиологических причин, к сожалению, это невозможно. Но Ангела знает, порой люди, живые и теплые, бездушнее и холоднее неживых кукол. У них в глазах — безразличие, а сердце и вовсе — камень. Она принимает себя такой, какая она есть — неживая кукла, Миролюбивый Андроид. Она не может стать человеком, но она может попытаться быть похожей на людей.       Ангела обладает тем, чего порой лишены даже люди. Чувства. Сильные, искренние, порою пробирающие до ужаса, до страха; порою нежные, особенно трепетные.       «Ты — Любовь. — Она не забывает слова Руби и улыбается, мимолетно и трепетно, своим воспоминаниям, — Ты самая настоящая любовь, такая же сильная и внезапная. А знаешь, малышка*, почему? Когда ты отбиваешься от врагов, пытаясь дать убежать союзникам, и кажется, что сил уже практически нет, и ты думаешь, как бы не потерять сознание от усталости и боли, всегда, именно в эту минуту отчаяния, на помощь приходишь ты. Ты исцеляешь не только свежие раны, но и душу; заставляешь сердце биться быстрее и приводишь в порядок мысли. Ты – маленькая, но в тебе столько силы, любви и надежды, что ты способна исцелить весь мир. Иногда мне кажется, глупо знаю, что ради защиты всего мира, ты бросишь меня…»       — Не брошу, — каждый раз повторяет Ангела.       Она точно знает две вещи: она — не человек, и она никогда не бросит Руби. Какая бы новая война не постигла Земли Рассвета, сколько бы людей и мифических существ не пало, сколько бы Земли не окрасилось в цвет бордо, Ангела никогда не бросит Руби.       Если Ангела — любовь, то Руби — ее возлюбленная; Руби — причина безграничной любви Ангелы.       Даже если Ангела и фальшивая (хоть и удачная) пародия на человека, но ее любовь — самая настоящая.       <…>       Ангела встает и выходит из-под густой кроны старого дерева, где провела последнее время в раздумьях. С другой стороны холма сидит Руби, притянув к себе ноги, и смотрит куда вдаль, в небо.       Рассвет сегодня особенно красивый — яркий, теплый; он напоминает Ангеле персиковое желе. Иногда ей хочется, чтобы время просто замерло, чтобы больше не было войн и сражений, печали и слез. Как в таком прекрасном мире может сосуществовать такая боль и ненависть?       Ангела не понимает этого, ведь мир действительно прекрасен со своими закатами и рассветами, с искренними улыбками и смехом, с теплым летом и морозной зимой. Мир — это волшебное место, а человеческая жизнь — это самое настоящее чудо. Ангела безумно рада, что смогла стать частью этого таинственного чуда.       — Руби, — зовет Ангела, и девушка поворачивается. В утреннем свете волосы Руби кажутся золотыми, они сверкают как драгоценные камушки. И это — тоже прекрасно, — ты готова?       Ангела никогда не говорит «сражаться», ее вопрос ограничивается всего лишь двумя словами. Руби понимает ее недосказанность и не требует большего.       Этот мир поистине прекрасен, и одновременно ужасен в своем насилии. Но ради самой попытки сделать его хоть чуточку лучше, Ангела готова сражаться. Она не любит войны и насилие, не хочет видеть ужасные раны и кровь, но, если эта цена свободы мира, она готова. Как бы больно ей не было, как бы сердце не сжималось при виде того, как рушится этот замечательный мир; ради будущего, прекрасного и светлого, ради всех народов и ради Руби, она готова воевать.       — Конечно. — Улыбается Руби и встает. Коса в руках девушки блестит холодным металлом. — Ну что же? Давайте потанцуем.*       И все же, этот мир действительно прекрасен.