— Окей, мы сидим здесь уже три часа, и ты выдавил из себя эти два куплета. Замечательно. А теперь сделай им рифму.
Парень сидит на столе, иногда поглядывая в монитор, и почёсывая шею. Неудобно сидеть в шелковой рубашке так долго. И в этих штанах, что слегка мешают закидывать ноги куда попало. Сокджин устало смотрит на уставшего человека, что уже вскубал себе достаточную копну волос, смотря на текст, что написано чёрным по белому. В голове много всего, но всё не то. Он жалобно смотрит на парня, чуть не скулит.
— Помоги, я без тебя не справлюсь!
— Ты мне такой больной не нужен. Калека. Разучился уже писать.
Сокджин стонет, стонет очень громко, и по макушке даёт тому. Невесомо. Он ведь «муза». И Намджун правда не понимает, почему у него муза этот вредный старый дед. Нет, он, конечно, очень красив, умен, и всё в этом роде, но не тогда, когда бурчит, словно старик, ругается на тупую бошку младшего, а на просьбу о помощи, словно какая-то женщина, руки на груди складывает, и отворачивается.
— Помоги блин! Ты муза, или кто?
И снова. Складывает руки на груди, и отворачивается. Намджун устало вздыхает, и уже буквально становится перед ним на колени, руки сложив вместе, и голову вниз опустив. Говорит себе там что-то, и Сокджин уверен — молится. Смотрит на него, нос морщит, но всё же кивает, и сползает со стола, уже слегка хлопая парня по плечу. Он склоняется над ним, проходя сквозь плечо, смотрит на текст, высвечиваемый в мониторе, и молчит. Затем слегка касается пятернёй макушки Намджуна: в нём словно просыпается что-то; взгляд разъяснился, убрав мутную пелену; в голове сразу лентой начали прокатываться мысли, и отнюдь не запутанные, и Намджун, вдохновившись всем этим, так быстро начал писать, что даже и не замечал элементарных ошибок, что иногда допускал при слишком быстром письме. Сокджин, видя его напор, лишь улыбается и отходит назад, наблюдая за тем, как всё пополняется вордовский документ со стремительной скоростью. Совсем скоро у него пропадает тот самый настрой, и строчки становится писать тяжелее. Он смотрит по сторонам, головой вертит, и слегка расстраивается. Почему муза снова ушла так рано? Намджун тихо шепчет что-то про «неправильную музу». Закрывает глаза, и стонет протяжно, потирая виски. Теперь ему приходится лишь искать отголоски вдохновения в плейлисте, как всегда.
***
Он смотрит на толпу, что собралась в зале. Микрофон крепче сжимается в руке, Намджун сейчас так взволнован. Новый альбом всех порадовал, но собрались ли здесь те люди, что писали те радостные комментарии? Намджун пытается в это поверить, и когда первая песня проходит удачно, уже даже не сомневается. Ещё час такого же, он сможет, и людям это правда понравится.
Когда всё заканчивается, он смотрит на толпу последний раз, и замечает в ней одного человека, что очень сильно похож на Сокджина. Он смотрит ему прямо в глаза, не показывая никаких эмоций, поднимает пятерню вверх, и словно растворяется в куче людей, стоит ему лишь развернуться. Ким сбивается посреди своей прощальной речи, просто кивает еле видно, поклоняется, благодарит всех за посещение, и заходит за кулисы.
***
Дома он ждёт Сокджина опять. Для вдохновения, конечно же. И для вопроса, какого, чувак?
