Долговременное наслаждение с привкусом таблеток

Что мне нравится в Ричи? Первым делом его руки. То, как он держит между тонких длинных пальцев свои дешманские сигареты. То, как он переплетает эти же пальцы с моими, холодными, когда ему скучно. То, как он нелепо пытается закрыть пластырями раны на руках, после очередной бойни со стенкой. (Ричи иногда бывает настолько грустно, когда он один, что это перерастает в агрессию). Думаю, нравится еще то, как он касается моего лица своими руками, медленно обводит линию челюсти, переносицу и задевает мои приоткрытые губы. Ричи может заниматься этим когда угодно — я позволяю. Во время просмотра особенно скучного фильма, например. Он так развлекается, всего лишь способ поймать наслаждение. Во-вторых, мне нравятся его губы. Как он обхватывает ими сигарету, облизывает их, кусает. Иногда даже красит немного, чтобы казались чуточку темнее и краснее. Этот «секрет» он рассказал только мне, а когда я сказал, что это капельку по-гейски, Тозиер усмехнулся и потрепал меня за щеку. — Детка, краситься может кто угодно. И подмигнул. Мне это понравилось — вся эта ситуация, блядская до крайностей. Что еще? Шея. Частенько вижу на ней красные, темно-синие засосы. Иногда провожу по ним своими пальцами и с улыбкой спрашиваю: «Хм… и кто же на этот раз?» — Девочки и мальчики, Эдс. Ричи не любит иметь статус отношений. Минутный кайф — единственное, что ему нужно для существования. Никаких обязательств и расставаний. Я бы ни за что не смог сосчитать по пальцам, сколько у него было партнеров. Но мне это и не надо. Зачем? Ммм… не могу не отметить еще небрежность его прически и стиль одежды. Обе вещи идеальными не назовешь, и это привлекает. Чёрные кудри, не расчесывающиеся никем и никогда, выглядят так, словно Тозиера это и не заботит вовсе. Ему плевать. А вот со шмотками еще лучше. Высокие носки, большие футболки и кофты, миллион кроссовок и цепи на штанах. Весь этот антураж «плохого мальчика» меня иногда даже смешит. Это мило. Что насчёт его характера? Он по-хорошему глуповат и несомненно умеет шутить. С Ричи не скучно, не нудно. И даже когда шутки заходят слишком далеко — это не злит. В сто раз лучше серьезности и занудности, что я иногда замечаю в себе. Не выдержал бы друга, походящего этим на меня. Еще его простота и независимость. — Похуй на общественное мнение, мне не до этого. Я сам очень часто замечаю, как люди кривят лица в омерзении, когда видят, как мы держимся за руки (опять же, так теплее и удобнее). При знакомстве с кем-то, мне приходится каждому поголовно объяснять, что мы с Ричи не встречаемся. Хотя, я до сих пор думаю, что это и так видно. Иногда мы целуемся. В щеку, с языком — когда как. Это помогает выместить сиюминутный жар и почувствовать тянущее наслаждение внизу живота. Перед этими поцелуями я всегда усмехаюсь немного. Потому что это так забавно — сначала чувствовать легкость от общения с человеком, а потом кайф от того, как его губы горячо накрывают твои. Мы никогда это не обсуждаем, потому что зачем? Это просто привилегии и «расширенные возможности» для абсолютно обычных друзей. Никогда не ревную Ричи, потому что попросту не имею на это права. Да у меня и желания не возникает поревновать. Они — партнеры на один раз, а я — не «одноразовый» человек на всю жизнь. И нам не будет больно, если мы прекратим делать все это, ведь мы и не были друг другу никем. — Эдс, ты даже не представляешь, как я благодарен судьбе за тебя, блять. — сказал он однажды, чуть тяжело дыша после особенно долгого поцелуя. Не помню, что тогда ответил. Кажется: «мило, Рич», или что-то в этом духе. Было время, когда я сильно болел. Настолько, что даже какое-то время лежал в больнице. И даже тогда он приходил меня навещать. Даже тогда мы целовались. Просто потому что это поднимало настроение. — Знаешь, ты — мое долговременное наслаждение с привкусом таблеток, детка. — в его глазах плескался белый больничный свет, от которого безумно болела голова. Когда я смотрел в эти два бездонных омута, все вокруг кружилось. Я запомнил эту фразу, сам не знаю почему, и запомнил тот свет в палате, запах больницы. Конечно, в Ричи есть много минусов, как и во мне, как и во всех. Но я буду закрывать на них глаза, до тех пор, пока он держит меня за руку, пока целует, пока обнимает по десять минут, что кажутся секундами, пока терпит меня и пока мы наслаждаемся друг другом. Я не влюблен в Ричи. Моя любовь к нему платоническая и чистая. Бесконечная и простая до боли. — До конца наших безгрешных дней? — в миллиметрах от моего лица, спрашивает. — Дольше. Улыбаюсь, ведь я знаю, что через секунду на моих губах будет его горячее дыхание.