Смузи из касаний

Будто прощупывая поверхность, слабый свет заглянул сквозь незакрытое окно. Комната покрылась приятным оранжевым цветом. Чувствовался аромат дыни и ванили. Сладкий, уводящий куда-то далеко запах переполнял тело. Я сидел на своей кровати. Всё было таким умиротворяющим, что немного клонило в сон. Но я продолжал сидеть и наслаждаться пейзажем, что расстилался за моим домом. Кто-то тихо прошёл внутрь комнаты и сел сзади меня. Снова пришёл под вечер. Даже не оборачиваясь, я прекрасно знал, кто это. Посторонний, положив левую руку на моё плечо, провёл правой по моей шее. Потом перебирает пальцами мои волосы. Его прикосновения такие приятные, что я прикрываю глаза. Это стало каким-то ритуалом. Приходя с очередного набега, всё оставшееся время Мазяка уделяет мне. Сколько уже длятся наши отношения, а ничего не меняется. На самом деле, я безмерно рад такому раскладу. Его нежные, мягкие касания – сказка для меня. Под них я засыпаю. А он, прекрасно видя моё довольное состояние, улыбается. — Как день прошёл? – начал я разговор. — Ничего интересного. Всё ждал, когда могу вернуться к тебе, – он уткнулся носом в мою шею. Его голос был уставшим, но не терял своей, такой приятной мне резкости. — Тогда чего же ты такой уставший? — Ты даже не смотришь на меня. Грифер медленно повернул моё лицо к себе. — Какие же у тебя красивые глаза… Улыбнись. Я улыбнулся. Прекрасно знаю, что же его так привлекает в моей улыбке. Мазяка поддел мои длинные клыки указательными пальцами и начал их рассматривать. Легонько примкнул к губам. — Ты идеален. Чудесен. Красив. Идеален. Эти слова я так часто слышу, мог бы уже привыкнуть, но я был готов слышать их постоянно, лишь бы они были произнесены именно им. — Ты надумал? – взяв мою ладонь и проводя пальцами по костяшкам, спросил грифер. — Я тебе уже говорил, что нет. Как же мне нравится заставлять его ждать. Мазяка давно заставляет меня согласиться перевести наши отношения на уровень выше, чем поцелуи и касания по вечерам. На самом деле я даже не знаю. Одна сторона громко соглашается, а второй нравится то, что происходит сейчас. — Мист, – я поднимаю на него глаза. — …Нет, ничего. Я только усмехаюсь. Свободной рукой я убрал за его ухо упавшие на глаза лохматые, где-то даже слипшиеся от крови волосы. Я посмотрел на руки Мазяки. Опять костяшки разбил и где-то зацепился. Иногда он приходил совершенно выбитый (и физически, и духовно), и наверняка его камуфляж скрывал целую палитру ран и синяков. На их осмотр он меня не подпускал, к чему я даже не решился придираться. Внешне у нас есть несколько схожих вещей: голубые глаза, тёмные, почти одинакового цвета, волосы и бледная кожа. Различались, разве что, ростом. С первых дней наших отношений и по сегодняшний день я не могу понять, что нас сближает. Он резкий, жестокий, грабит и убивает без капли сожаления к жертвам. А я? Я просто искатель свободы и спокойствия в душевном плане. Я посмотрел на Мазяку. Сейчас на его лицо падает оранжевый свет. С его светлой кожей и застывшим взглядом я увидел в нём мраморную статую, стоящую у какого-нибудь здания в стиле классицизма. — Ты похож на статую. — Чего? Какую? — Мраморную. Ну, знаешь, на те, что стоят у театров или больших библиотек. Он легко улыбнулся. — О чём думаешь? — О том, что же нас сближает. Мазяка прислонил свой лоб к моему. — Не в этом смысле, – в этом движении я увидел некий каламбур. — Да понял я, о чём ты, – грифер усмехнулся и закрыл глаза. Мы замолчали. Оранжевые лучи уходили. Поднимался ветер, и шелест недалеко растущих деревьев щекотал сознание. — Мне нравится твой голос, – он продолжал сидеть с закрытыми глазами, держа мою голову. — А ещё твои руки, шея, волосы, глаза. Грифер посмотрел на меня. — Но внутри тебя есть что-то вкусненькое. Неизвестное, но точно сладкое, тягучее, что-то медово-сливового вкуса. — Да? – я провёл рукой по его волосам. — Тогда в тебе растёт острая ягодка с кислинкой. Она жалит при первом укусе, но когда распробуешь – становится приятно шипучей. В комнате начало темнеть. Запах дыни и ванили становился слабее. За окном послышались удары капель.