Кровь Древней Валирии

      Ранним утром в покоях юного Лорда было не жарко. У Орвина немного болела голова, видимо, сказывалось принятие вечером вина, поэтому излишняя свежесть в опочивальне была уместна — весьма бодрила. Совсем не хотелось открывать глаза, но сегодня на Драконий Камень должен пожаловать Вольный народ во главе с Тормундом. В целом замок приготовился к их прибытию — новоиспеченный юный Лорд постарался. Но нужно было встать и дать указания слугам, поварам и прочей челяди. Юноша, расплывшись в улыбке, думал о том, как воспримет эту новую жизнь Тормунд — человек, который его воспитал. Он заменил ему отца. «Вряд ли, конечно, он будет в восторге от этих земель, так как он привык к Северу. Да и вся эта светская жизнь точно не для него». Из глубин мыслей Орвина выдернуло еле различимое шебуршание рядом с ним. Юноша повернул голову и приоткрыл глаза. Звуки исходили от выползающей из-под меховой шкуры Лоранс, девушки из замковой челяди. Надо сказать, она обладала весьма аппетитными формами. Девица озиралась по сторонам в поисках потерянного платья, но по её взгляду было заметно, что найти она его не может. — Не это ищешь? — хихикая, проговорил лордёныш, протягивая ей пропажу.       Вымолвив лишь «Благодарю, милорд», девушка натянула на себя своё нехитрое одеяние, быстро поправила рыжие волосы и заторопилась к выходу. Орвин не преминул наградить девушку смачным шлепком по заднице, прежде чем она успела выскользнуть за дверь. Да уж, будь у него сейчас свободное время, он бы не прочь ещё позабавляться с Лоранс, уж больно она хороша. Вспомнив прошедшую ночь, юноша довольно улыбнулся, после чего принялся одеваться. Потянувшись к ремню, висевшему на спинке стула, он бросил взгляд на упавшую на пол книгу в черном переплете. Должно быть вчера, в порыве страсти, они с Лоранс скинули её с кровати. Наклонившись, он поднял массивный том и вновь посмотрел на обложку. «История Дома Таргариенов» — так гласила надпись выведенная кроваво-красными буквами. Аккуратно положив её на прикроватный столик, Орвин вновь вернулся к своей одежде.

***

      Остров предстал перед Вольным народом во всем своем мрачном великолепии. Тяжелые волны ударялись о берег, и, словно искусный скульптор, высекали на шероховатой поверхности новые замысловатые узоры. — Да, тут есть, где разгуляться. Но уж больно жарковато, — грубовато пошутил Тормунд, обводя взглядом синих глаз бывшую резиденцию Таргариенов. Каменные гаргульи, охранявшие стены древнего замка, молчаливо взирали на прибывших со своих постаментов. Мира Рид и Орвин встречали прибывших на берегу в окружении слуг, с любопытством и страхом поглядывающих на этих суровых людей, обряженных в шкуры животных. Многие выглядели так свирепо, что дочка одной из служанок, попятившись назад, спряталась за юбку матери. Мира, наблюдавшая за этой сценой, не могла винить девочку — люди Вольного народа и правда выглядели весьма устрашающе. Она все еще помнила ту первую встречу, после которой многое изменилось. — Добро пожаловать на Драконий Камень, — поприветствовал всех Орвин, слегка улыбаясь. На нем была одежда, достойная настоящего Лорда — черный бархатный камзол, подбитый по вороту и рукавам серым мехом, синие шерстяные бриджи и высокие сапоги из тонкой кожи. На его груди алел вышитый трехглавый дракон, символ Таргариенов. Тормунд, выйдя вперед, осмотрел парня с ног до головы, сложив на могучей груди руки. Обернувшись к Деймиону, стоявшему чуть поодаль от Великана, он с сомнением в голосе произнёс: — Ты уверен, что этот лордёныш и есть наш непоседа и балагур? Вокруг послышались смешки. Орвин, густо покраснев, блеснул глазами в сторону Тормунда и собирался что-то возразить, но Тормунд быстро подошел и, схватив парня за шею, взъерошил его темные волосы. — Ах ты, пакостник! Лорда из себя строишь? — весело прорычал Великан. Молодой лорд Драконьего Камня пытался вырваться, но сильные руки не давали ему это сделать. Наконец, сжалившись над парнем, Тормунд выпустил его. Орвин, улыбаясь, поправлял на себе волосы и разглаживал помятый камзол. — Ну вот! Теперь ты похож на моего приёмного сына, а не на изнеженную девицу. Деймион, рассмеявшись, приблизился к брату и крепко обнял его, похлопывая по спине.       Замок преобразился за время отсутствия Деймиона. Исчезли грозди паутины, свисавшие отовсюду, везде стояли жаровни с ярко-пылающим огнем. Даже каменные гаргульи больше не выглядели такими устрашающими, и, в целом, тут стало уютнее. Теперь это место было пригодно еще и для людей, а не только для теней и призраков.       Сир Давос, стоя посреди тронного зала, осматривался. Он помнил это место во времена правления Станниса Баратеона. Когда-то тут бегала юная принцесса Ширен и её смех отражался от каменных стен. Сердце болезненно сжалось и он, поднеся руку к груди, потер ладонью это место. Повернувшись вокруг себя, он прокрутил в голове другую картину — вот они с Джоном Сноу впервые предстали перед Дейенерис Таргариен. Луковый рыцарь хорошо помнил тот день, как будто все это случилось мгновение назад. Она восседала перед ними красивая, молодая, недоверчиво глядевшая на них сиреневыми глазами, в которых читалось любопытство. Давос сразу понял, что Король Севера пришелся ей по вкусу. Тряхнув головой, он повернулся и медленно направился к выходу.       Деймион и Камила удобно расположились возле камина прямо на полу, застланному мягкими шкурами животных. Девушка жалась к молодому человеку, а он с улыбкой гладил её по мягким рыжим волосам. Тормунд, сидевший в кресле, чуть поодаль с огромным рогом, заменяющий ему кубок, довольно поглядывал на парочку, поглаживая длинную седую бороду. Слуги поставили на невысокий стол блюда с дымящимся мясом, свежевыпеченным хлебом и кувшины с вином, а так же всевозможные фрукты и сладости. Великан оторвал себе ломоть хлеба, обмакнул в блюдо с мясом и с наслаждением отправил себе в рот. — Вот так же мы сидели в ночь перед Великой Битвой, — задумчиво проговорил Луковый рыцарь. Его затуманенный взгляд был устремлён на красное пламя, весело пляшущее в камине, но старый рыцарь как будто не видел его. Он углубился в воспоминания. — Да, и Джон Сноу был героем, объединившим несколько армий. Он летал на огромном чешуйчатом ящере, который сжигал этих тварей, и махал направо и налево своим огромным мечом, — сделав глоток из рога, проговорил Тормунд. — И все оказалось зря. Он вернулся с того света, чтобы его изгнала собственная семья, — тяжело вздохнув, добавил Давос. — Что? Что ты сказал? — недоуменные голоса Орвина и Деймиона разрезали воздух. — Это как понимать — вернулся с того света?       Давос Сиворт удивленно переводил взгляд с одного на другого, а затем, словно все поняв, обратился к Тормунду. — Так они не знают?       Тормунд ничего не ответил, только ещё сильнее нахмурился и подпер подбородок гигантским кулаком. Луковый рыцарь потер морщинистый лоб и кивнул своим мыслям. А затем он заговорил, и никто в зале не смел перебить его, ловя каждое слово. Когда он закончил, на Орвине, казалось, не было лица. Сидя в мягком кресле, он украдкой вытирал блестящие слезинки, скопившиеся в уголках его серых глаз. Деймион, прочистив горло, поднял кубок и громко произнес: — Выпьем же за моего отца. Надеюсь, его душа нашла покой… — Джон жив, — внезапно рявкнул Тормунд, перебив парня. — То есть, как жив? — непонимающе переспросил Давос, у которого рука с наполненным кубком замерла в воздухе. Брызги вина, разлетевшись в стороны из кубка, обагрили стол. Тормунд обвел тяжелым взглядом всех присутствующих и сказал то, что мучило его долгие годы. — Джон не погиб. Он оставил Вольный Народ и отправился за Узкое море. После этих слов тишина в зале установилась такая, что, казалось, можно было услышать биение сердец. — Он что? Бросил нас? — встав со своего кресла, крепко сжав кулаки, прошептал Орвин. Его тихий голос резал, словно меч. В голосе юноши звенел лёд и сталь, глаза светились мрачным огнем, а лицо исказила гримаса ненависти. — Нет, Орвин, — поднявшись, Тормунд протянул руку к юноше, стараясь его успокоить, — позволь мне все рассказать. Ваш отец любит вас всем сердцем. — Я не желаю ничего слушать, — зло выплюнул юноша в лицо Тормунду. Развернувшись, он едва ли не бегом направился к выходу, на ходу сбив небольшой столик, на котором стояли блюда с едой. С громким звоном утварь попадала на пол. Лицо Деймиона ничего не выражало. В его глазах была пустота. Камила, сидевшая с ним рядом, мягко гладила его по плечу и с немым упреком в глазах смотрела на отца. Мира и Давос недоуменно переглядывались. Наконец, Луковый Рыцарь сделал то, что умел лучше всего. Тяжело поднявшись с высокого кресла, он заговорил. — У Вашего отца не было своей жизни. Он всегда старался для кого-то, ничего не прося в замен и никогда не жалуясь. В Винтерфелле он был бастардом, который не знал о своем происхождении. В Ночном Дозоре он прошел через такое, что не всякий забудет. Он погиб, желая спасти Вольный народ от общей угрозы. Те, кто был с ним не согласен, убили его. Деймион слушал сира Давоса, затаив дыхание. — Ваш отец собрал армию, которая смогла победить армию Короля Ночи. Затем, он сражался в Королевской Гавани, потому что дал слово и сдержал его. Я видел своими глазами, что там произошло. Я видел, как обезумела Драконья Королева и жгла все на своем пути. И Джон, тот, кто присягнул ей на верность, пронзил ее кинжалом, опять же не думая о себе, но желая защитить свою семью и людей. Своей собственной рукой он убил ту, что сражалась вместе с ним против мертвецов. Ту, что он любил всем сердцем. — Голос старого рыцаря дрогнул. — А потом за все заслуги Джона отправили восвояси, и, что ещё хуже, про него забыли. Дрова в камине начали догорать и в чертоге становилось прохладно. Однако этого, казалось, ни кто не замечал. — Я понимаю, Вы можете сердиться на отца, — продолжил сир Давос. — Это Ваше право. Но, Деймион, подумай вот о чем — смог бы ты жить нормальной жизнью после всего этого? Джон, скорее всего, просто так и не смог найти себя в этой жизни. — Да, он все это время, что жил с нами, не находил себе место. Я видел это, — хмуро ответил Тормунд, — он пришел ко мне в ту ночь. На нем лица не было! Таким Джона Сноу я ни разу не видел. Он сказал, что ему снится дракон и зовет его. Ему казалось, что он сходит с ума. А на рассвете он ушел, взяв с меня слова позаботиться о своих детях. Давос не спеша подошел к очагу и подбросил в него несколько сухих крепких поленьев. Жадные язычки тут же принялись лизать дерево и пламя вновь разгоралось. — Пожалуй, я могу это понять, — тихо сказал Деймион. — Я помню, что отец очень редко улыбался, и у него всегда были печальные глаза. А еще он часто уходил из хижины, садился на тот огромный валун, что за поселением, и долго смотрел в ту сторону, где находилась Стена. Он не знал, что я следил за ним. Надеюсь, он найдет то, что ищет, и вернется. Я не буду его ни в чем обвинять, но, боюсь, Орвин… — Деймион покачал головой и выразительно посмотрел на приемного отца. — Но и брата я тоже понимаю. Тормунд прекрасно знал, что Деймион прав — Орвин отца не простит. — Я поговорю с твоим братом, — добродушно ухмыльнулся Давос. — Он своевольный юноша, но умный малый. Деймион, зябко поежившись, отвернулся к камину и стал смотреть на желто-оранжевые искры, вздымающиеся вверх. — Он вернется, — уверенно кивнул Тормунд и одним махом допил содержимое своего рога. Вытерев намокшую бороду, он надолго замолчал.       Мира Рид, за все это время не проронившая ни слова, внезапно прервала затянувшееся молчание: — И во всем виновата ложь, длинною в целую жизнь. Мой отец всю жизнь мучился от того, что был вынужден скрывать правду о вашем отце. Истинную правду. Но он не мог предать сына Неда Старка, с которым их связывала крепкая дружба. Но когда Брана не стало, отец решил, что пришло время все раскрыть. Брандон не оставил наследников и отец знал, что выборы следующего короля могут обернутся новой войной. Он надеялся, что лорды поддержат наследника великого рода Таргариенов, но все обернулось несколько иначе. А теперь еще и Санса Старк претендует на трон Вестероса. Мало ей Севера. Тряхнув кудрявой головой, она устало потерла глаза. Солнце давно скрылось и в малом чертоге стоял полумрак. Свечи отбрасывали причудливые тени на стены и на людей, словно желая согреть их души. — Как меняется мир. Я помню Сансу после ее побега из лап Болтонов, — покрутив в руках кубок с вином, задумчиво протянул Давос. — Она была напуганной девчонкой, хотевшей лишь одного — вернуть свой дом. Именно Джон и Вольный народ отбили Винтерфелл у Болтонов. Какая же короткая и избирательная у людей память. В зале в который раз за вечер повисла гнетущая тишина. Мысли Деймиона путались, он понимал, что необходимо подумать обо всем, что навалилось на него, а так же нужно было найти брата. Тот наверняка сейчас разбивает в кровь кулаки о каменную стену и глушит эль. Мира собиралась уже пойти его поискать, но тут на пороге появилась служанка, невысокая полненькая девушка. Она поклонилась присутствующим и протянула запечатанный свиток в руки своего лорда. Мельком взглянув на восковую печать, Деймион нахмурился. Сломав оттиск в виде льва и быстро пробежавшись по строчкам, он осмотрел всех присутствующих горящим взглядом. — Это от лорда Тириона. Он пишет, что вот-вот начнётся война.