Андромеда

Югём появляется в жизни Джинёна с прохладным дуновением и шелестом штор, когда Пак проветривает свою душную спальню. Он сидит на подоконнике, болтая ногами в воздухе, пока Пак усиленно трет глазки, надеясь, что это всё его игры его утомленного сознания в команде со слишком богатым воображением. А когда мальчишка спрыгивает, Джинён уже готовится закричать, но тот небрежно взмахивает рукой и крик застревает где-то в горле, зато паника никуда не пропадает, лишь усиливается по мере приближения Кима. Становится совсем немного легче, когда юноша мягко улыбается и говорит что-то про свитер Джинёна, который напоминает ему скопления звёзд. От него совсем не веет злобной аурой, а голос нежный-нежный, он кажется кем-то внеземным и Джинён почти не дышит, но уже не из-за страха. Когда Пак интересуется кто он, чёрт возьми, такой и что здесь забыл, Югём пожимает плечами, говорит, что существовал, пожалуй, со времен сотворения вселенной, но имя у него есть, сам себе дал. Значит оно «золото», а ещё «скромность». С золотом Джинён согласен, но только из-за насыщенно желтых волос — парень вообще Маленьким Принцем ему кажется, а вот со скромностью он бы поспорил, потому что врываться вот так в чужие квартиры нехорошо. Югём оправдывается тем, что давно за Джинёном наблюдает. Легче почему-то не становится. Ким смеется и тихонько ударяет Джинёна в лоб двумя пальцами, Пак отшатывается прилично, пока перед глазами мелькают картинки, начиная с колыбельной и заканчивая вчерашним ушибом о дверной косяк. То тут, то там проскальзывают частички Югёма: светлая макушка, сережка в виде звезды или рукав вязаного свитера, направляющий раненного Пака в сторону затерявшейся аптечки. Югём не незваный гость, он всегда был здесь и, вероятно, всегда будет. Ким присаживается на корточки рядом с пораженным Джинёном и треплет по голове, давая обработать весь поток информации, а потом протягивает руку, предлагая посмотреть на звёзды. Пак готов последовать за своей ожившей фантазией хоть на край света и почти уверено встает рядом, но трепет и волнение его выдают дрожащие пальцы. Но когда их накрывает чужая ручка, указывая куда-то высоко, когда холодный металл сережки-звёздочки касается кожи на шее, а на ухо нашёптываются названия созвездий, становится невероятно спокойно. Джинён хочет, чтобы ночь не кончалась, потому что ангелы исчезают с рассветом. Он со своим расстаться не готов. Ни сейчас, ни когда-либо ещё.