***
He stumbled into faith and thought, « – God, this is all there is? » The pictures in his mind arose And began to breathe. And all the Gods and all the Worlds Began colliding on a backdrop of Blue.
***
Всё иногда оступается, верно? В случае ангелов оступиться – значит пасть. А из Преисподней дороги на Небеса закрыты. Знала ли Вельзевул о том, что никогда не сможет вернуться обратно? Конечно, знала. Но разве она когда-либо жалела? Конечно, жалела. Ведь кто мог бы не жалеть? Конечно, никто. Она сожалела о своём падении, глубоко внутри, там, где у смертных должно быть сердце. Ни один демон не признается в том, что он сожалеет о своём падении, и сам Сатана не исключение. Поэтому Вельзевул не признаётся в этом даже себе. Он не принимает этого факта, пускай и конечно что-то на переферии сознания всегда знало это, знало ещё до того как она пала. Он вздыхает. Последний отчёт просмотрен, последний доклад сделан. Иногда ему кажется, что он один старается работать в Преисподней. В прочем, может вовсе и не кажется. Что ни говори, а он устал. Устал не от работы и вовсе устал не телом. Он проверяет всё ли на месте, всё ли выполнено и только после этого решается покинуть Преисподнюю. Там на Небесах всё было таким пронзительно светлым. Этот искрящийся свет можно было буквально вдыхать, осязать кожей, чувствовать на кончике языка. Сами ангелы сотканы из того же чистого света, хотя далеко не всех ангелов можно назвать такими уж добрыми, особенно друг к другу. Иногда Вельзевул находит занимательным факт того, что в этом плане демоны гораздо доброжелательнее к другим демонам, чем ангелы к другим ангелам. Если не считать коллектива, Небеса всегда были прекрасным местом. В Преисподней точно так же много работы и рутины, много глупых отчётов перед верхом, точнее низом. Она всегда выполняла множество работы, это отвлекает от мыслей, позволяет не тяготить себя. А ведь Вельзевул всегда что-то тяготит. На Небесах её тяготил вопрос « Зачем? ». Весь этот Великий Замысел, все эти нелогичные решения Всевышнего. Она устала от незнания того, зачем и почему она это делает. А Люцефер... Люцефер предложил альтернативу. И за эту альтернативу Всевышний изгнала всех несогласных с Небес, за это они все и пали. Пали за то, что были несогласны, имели слишком много вопросов, свою волю. Вспоминая сейчас именно о самих Небесах, он не чувствует никакого негатива. Нет ни желания уничтожить всех ангелов, ни желания выиграть Последнюю Битву, которая станет концом Всех Битв, да и он не уверен в том, что когда-либо имел такое желание. Они лишь хотели иметь своё мнение, понимать зачем именно они стараются, и над чем именно работают. Великий и Непостижимый Замысел? Ха, нет. Вельзевул скорее склонялся к мнению, что Всевышний уже давно пустила всё на самотёк. Именно поэтому она и был несогласен с позицией Всевышнего, ей ещё тогда были нужны лишь ответы, знание того, что все их труды идут не просто так, а для какой-то цели и для какой именно, если она всё же есть. Вельзевул втянул носом прохладный ночной воздух парка Сент-Джеймс. Он редко покидал Преисподнюю, как ни как он занятой демон. Занятой и ужасно уставший от долгих столетий своего существования. Он устал там, внутри, в том, что стоило назвать душой. Ночное небо было бесконечно тёмным и почти беззвёздным настолько, что казалось это вовсе не небо, а пропасть. Вельзевул любила голубое дневное небо. Возможно, это странно для демона, но он в любом случае никому и никогда не расскажет об этом. Он останавливается, молча глядя в темноту неба, как будто надеется рассмотреть там что-то отдалённо напоминающее Небеса. Как же давно он их не видел, он не считал точно, но стоит полагать что более чем шесть тысяч лет. Сейчас, глядя в почти в полую темноту, Вельзевул отчётливо видит Небеса, такими как они были тогда, когда он был ангелом. Он видит это буквально материальное свечение Небес, видит других ангелов и, кажется, даже слышит их голоса... – Какая встреча, Вельзевул, – знакомый голос звучит совсем рядом, но этот голос реальнее, чем просто воспоминания о времени на Небесах. Вельзевулу не нужно долго гадать, кто это был. Он оборачивается, одаривая подходящего ближе Архангела холодным и уставшим взглядом. Он никак не отвечает на его приветствие, а зачем? Болтать с Гавриилом желания не было, хотя, если подумать он не такая уж плохая компания. Ангелы и демоны не общаются без веской на то причины, но Гавриил пренебрегал этим, когда дело касалось Вельзевула. Архангел остановился совсем рядом с Князем Ада. Он никогда не показывал какого-то отвращения или агрессии к Вельзевулу, да и если быть честным испытывал нечто совсем иное. Гавриил выше на голову, в идеально выглаженном серебристо-белом плаще с повязанным вокруг шеи нежно-фиолетовым шарфом. Полностью чистый, он кажется сгустком света среди ночного пейзажа парка Сент-Джеймс, и пахнет этот сгусток света чем-то странным, похожим на лаванду и на мёд одновременно. Гавриил, конечно, ничего подобного не мог сказать о себе сам, это замечал лишь сам Вельзевул. Архангел привык к тому, что он всегда такой. Зато он ясно чувствует нечто странное, стоя рядом с Вельзевулом, но это было ни как не связанно с тем, что вокруг неё всегда найдутся мухи, нет, он чувствовал необъяснимую радость. Когда в последний раз он видел Вельзевула? Это было так давно, что ему бы стоило это забыть, но даже время было не в силах стереть образ Вельзевула из сознание Гавриила. Архангел ясно и безошибочно точно помнил каждый момент проведённый рядом, ещё с того момента, как они все были одной странной семьёй, когда они все были на Небесах. Гавриил всегда восхищался Вельзевулом – её усердием в работе, её гибкости мышления, её спокойствием. Архангел не знает точно, когда именно это началось, может быть, так было всегда и, наверняка, продлится ещё за долго после Скончания Времён, но он безошибочно был уверен в том, что любил и любит её. Вельзевула Архангела или Вельзевула Князя Ада – не имеет значения. Его любовь никуда не делась даже после падения Вельзевула, и уже навряд ли куда-то денется как и никуда не денутся его воспоминания и мысли о ней. Сказать честно, Гавриил – послушный Архангел. Он делал и делает всё ровно то, что от него требует Всевышний, он не сопротивляется, он не сомневается, он знает, что так правильно, и поступает так, как правильно потому, что он не видит причин поступить иначе. Но Гавриил был готов пасть следом за Вельзевул, примкнуть к рядам Преисподней, ещё тогда, когда Люцефер оказался несогласен со Всевышним и появилась оппозиция. Он бы легко шагнул следом без угрезений совести. Михаил чудом остановил Гавриила от падения, буквально всеми правдами и не правдами заставляя встать на сторону Всевышнего. Ангелы просто не могут не любить. Как создания сотканные из чистого света и лишь света они несут в мир всё благое и праведное. Возможно именно поэтому Гавриил не помнил, какого это не любить. Эта любовь была его частью, частью того света, которым он был по природе, и Архангел ни как не мог, да и не хотел, изменить то, что она направлена на Вельзевула. – Прохладно, – Говоря это Гавриил замечает, как из его рта вылетают едва различимые в ночи клубы бледноватые пара. Вельзевул не сразу понимает, что именно произошло мгновением ранее. Он поднимает руку прикладывая к своей шее и с удивлением осознаёт, что на нём тот самый нежно-фиолетовый шарф Гавриила. – Зачем ты..? – только теперь он заговорил поворачиваясь к Архангелу и одаривая его непонимающим взглядом. Гавриил не даёт Вельзевулу договорить, перебивая его своим негромким, дружеским смехом. Теперь Вельзевул ощущает злость и ещё больше недоумения. Голубые глаза демона буравят Архангела прожигающим взглядом, словно он таким образом собирается обрушить на Гавриила всю мощь адского пламени. Одна рука демона невольно сжимается в кулак и он уже готов ответить что-то колкое, сорвать с шеи этот глупый шарф, показать, что над ним не стоит смеяться, но Архангел перестав смеяться поясняет: – Говорю же, прохладно, – Повторяет свои же слова Гавриил – Я бы не хотел , что бы ты мёрзла. Как только Архангел открывает глаза, которые ранее были прикрыты от смеха, он натыкается на взгляд Князя Ада. Он замирает, неприкрыто всматриваясь в глаза демона. Голубые У Вельзевула голубые глаза, как самое безоблачное небо, как самая спокойная гладь воды. У демона такие же глаза, как и были бесконечное количество лет назад ещё тогда, до падения. Они не похожи ни на что земное, в них тот самый свет далёких не ведомых даже Всевышнему галактик. Эти голубые глаза печальные, уставшие, под ними легко читаются тёмные круги – результат долгой и почти бесперерывной работы. В этих глазах нет льда и лютой ненависти, а ведь Гавриил боялся увидеть в них именно это. Они смотрят мягко, и если бы их можно было коснуться, Архангел готов поклясться, они были бы на ощуп как лепестки молодых колокольчиков. В то же время в глазах читается полное безразличие, отстранённость. Они совсем не как два глубоких океана, в которых можно утонуть как нечего делать. Нет. Они не затягивают в себя, как бездонные, чёрные дыры. Они словно не позволяют себя коснуться, отторгают всё, на что бы Вельзевул ни смотрел. Точно такие же глаза как в те светлые дни вместе на Небесах. Вельзевул сжимает рукой шарф, пробуя какая в нём вязка. Он тёплые, такой же тёплый как сам Гавриил и пахнет смесью мёда с лавандой или лаванды с мёдом, как сам Гавриил. Вельзевул моргает, потому что выдержать взгляд Гавриила было ужасно сложно, тем самым заставляет его прийти в себя после минутного помутнения сознания. Князь Ада вздыхает, от чего ещё клубы белого пара расставляются в воздухе. Вельзевул знает что Гавриил его любит. Конечно знает, было бы глупо не заметить после бесчисленного множества намёков с его стороны. Удивляло скорее то, что он любил Вельзевула даже после падения, а ведь сам Вельзевул был убеждён в том, что таким образом Гавриил навсегда открестится от него. – Не стоит, – Вельзевул смотрит всё так же холодно. Разве он когда-нибудь любил Гавриила? Разве он вообще когда-нибудь любил? Вельзевул была всегда настолько поглощена работой и обязанностями на Небесах, что совершенно не могла бы задуматься о чём-то таком, у неё было слишком мало свободного времени, чтобы тратить его на такое. Может поэтому Вельзевул и пала? Может, потому что ангелы не могут не любить, она с самого начала должна была отправиться в Преисподнюю? Всё это злит уставшего, но всегда спокойного Вельзевула – Как ты не можешь понять одной простой вещи я – демон, ты – ангел. Хватит. Кажется это совсем не удивило Гавриила. Он только привычно улыбнулся на все громкие слова демона: – Мне совсем не важно то, что ты пала, – конечно Архангел ответит так, в спокойной миролюбивой манере, демон даже не сомневался в том, что услышит это с такой отрешённость бы, словно всё было в порядке вещей. – Что бы ты знал, после падения я мужского пола, – не то что бы Вельзевулу было важно какого он пола, но он подумал, что возможно хотя бы это отпугнёт ангела, хотя в глубине души надеялся, что его не волнует и это. Впрочем Гавриила правда не волновал и пол демона и нынешний облик, который можно было назвать по меньшей мере мрачноватым в сравнении с прежним обликом Вельзевула, – Чего ты вообще добиваешься? Гавриил промолчал. Он и сам не знал ответа на этот вопрос, словно никогда особо и не задумывался. У него не было каких-то конкретных планов, да и даже обстрактных предположений что было бы ответь демон взаимностью. Архангел просто любил, не требовал чего-то в замен и лишь позволял себе периодически при возможности провести вместе лишних пару минут, так как Князь Ада редко покидал Преисподнюю удавалось это не часто, но каждый раз он был от чего-то странно рад таким встречам. Гавриил периодически рассматривал демона, но пожалуй никогда не позволял себе чего-то кроме, да и навряд ли в его голове были какие-то варианты кроме порассматривать Вельзевула, хорошо, возможно, накинуть на него шарф как сейчас, но не более. Тогда зачем он старается? Зачем он оказывает какие-то знаки внимания если не имеет конечной точной цели? Гавриил всего лишь не мог иначе, его любовь к этому демону говорила поступать именно так, да и будем честны, он никогда особо не рассчитывал, что Вельзевул проявит что-то в ответ ни когда он был ангелом, ни сейчас тем более. – Лучше займись делами, на Небесах что, работы стало меньше? – Князь Ада кажется понял, по задумчивому взгляду Архангела, что от него ответа в ближайшее время можно и не ждать. В поистине пугающих, и как у Архангела могут быть такие пугающие глаза, фиолетовых глазах Гавриила читались глубокие раздумья, потерянность. От того на какой-то момент Вельзевулу стало несколько жаль, за его резкость. Если так подумать, Гавриил не самый неприятный из ангелов, чего стоит только один жуткий Михаил, непонятно как Гавриилу удавалось иметь хорошие отношения с этим Архангелом перфекционистом. Князь Ада разворачивается и не быстрым шагом направляется обратно, мимо маленьких лавочек и аккуратных деревьев. Он идёт, всё ещё сжимая в руке шарф, от которого так и тянет запахом Гавриила. Демон даже не сразу понимает, что на нём всё ещё этот шарф. Как глупо, почему где-то внутри ему кажется что это вовсе не шарф его греет, а скорее мягкие объятия хозяина шарфа. Гавриилу всё равно на падение Вельзевула, а вот Вельзевулу далеко не всё равно. Это было ужасно больно. Так словно весь мир сошёлся клином и пытался изничтожить одну единственную Вельзевул. Она прекрасно помнит своё падение так, что стоит лишь на минуту закрыть глаза и не думать, как являются те самые обрывки чудовищных воспоминаний. Всевышний может быть жестокой и если она хоть на миг задумывалась о боли падших во время их падения, она точно хуже Сатаны. Падение выжигло в ней всё светлое, словно в ней всё это время горел огонь, тот самый небесный свет, а затем кто-то резко решил подбросить дров, окончательно разжечь это свечение, разжечь так, чтобы моментально разгорелось с чудовищной силой и сожгло всё не оставляя углей. Она помнит хруст своих костей, то с каким звуком шипит кожа когда сгорает. Это не материальная боль и ничто не может её извлечить. Эта боль выворачивает наизнанку, до хруста выкручивает суставы и с упоением отрывает каждую конечность. – Я пытаюсь показать тебе, как люблю тебя, – опять этот голос. Кажется Вельзевул совсем не заметил как Гавриил догнал его. Князь Ада не собирался оборачиваться, но Архангел довольно настойчиво развернул его к себе за плечи. Гавриил опять смотрел Вельзевулу прямо в глаза, как будто надеялся найти в них признаки какой-то ответной симпатии, но конечно он не надеялся, он никогда и не видел в этих голубых глазах. Вельзевул казался раздражённым и даже встретившись глазами с Гавриилом он не испугался, выдерживая этот пронизывающий взгляд фиолетовых глаз. – Любишь? – почти издевательски вопрошает демон. Эта не смелая навязчивость, эти добродушные попытки быть рядом, усталого Вельзевула так раздражало это всё, а ещё больше раздражало то, что где-то там внутри ему не хотелось злится на этого ангела, – Я демон и демоны не любят, Гавриил. Давай я покажу тебе свою «любовь», давай. Архангел был вполне готов услышать обычное отрицание, но вот последнее заявление несколько вывели его из равновесие, от чего недоумении несколько сменило его мягкую улыбку. Вельзевул резко дёргает Архангела за края серебристо-белом плаща и настойчиво тянет вниз, в тот же момент накрывая губы Гавриила своими. Князь Ада довольно грубо кусает губы ангела, стараясь неприятно их оттягивать. Гавриил почти ни как не отвечает по началу, но теперь его рука, которая лежала на плече демона с того момента как он его развернул, скользит ниже вдоль спины и ложится на талию в мягком объятие. Эта непонятная доброта вызывает лишь больше злости в демоне и он в попытке причинить боль неприятно касается зубами чужих дёсен, слишком рвано двигается от чего соприкасаются зубы. Это не имеет никакого особо эффекта на Гаврииле. Архангел только пару раз вздрагивает, сводит брови, но не пытается оттолкнуть демона. Вельзевул так же резко разрывает поцелуй, тянется к шее руками, на что Гавриил податливо склоняется так низко, что его голова теперь ложится на плечо демона. Вельзевул протестующие шипит и сжимает в руке волосы на затылке ангела, а затем оттягивает его голову в бок тем самым заставляя подставить шею. Князю Ада приходится сильно отодвинуть высокий воротник кофты Архангела, от чего Вельзевул раздражённо что-то шепчет под нос, но освобождает себе пространство на шее Гавриила. Демон сильно кусает ангела за шею, пока не чувствует металлический привкус – вкус крови смертного тела. После чего Князь Ада кусает снова, но уже ниже, ближе к ключицами. Он сжимает волосы на затылке Гавриила оттягивая в сторону как можно сильнее, но всё ещё заставляя его стоять согнувшись. Второй рукой Вельзевул в начале не сильно мнёт плечо Архангела, но затем спускает руку ниже, ведя ей от плеча к талии вдоль всего тела. Демон цепляет пальцами край кофты задирая и запуская руку под неё. Вельзевул не знает зачем он это делает, на кого он злится, на Гавриила? Может на Всевышнего и Небеса? А может на себя самого? Демон только болезненно проводит ногтями по рёбрам Архангела оставляя тут же краснеющие полосы. Укусы становятся хаотичными и Князь Ада несколько раз повторно кусает одно и то же место. Гавриил болезненно выдыхает через рот куда-то в сторону и опять может наблюдать через полу открытые глаза, как бледные клубы пара растворяются в воздухе. Это было наудивление болезненно, он вполне ясно чувствовал боль причиняемую его телу, но он не сопротивлялся принимая любые укусы и царапины. Вельзевул на какой-то момент замирает и чувствует как рука Гавриила осторожно и медленно гладит его по спине. Эта же рука поднимается чуть выше проводя по всклокоченными волосам демона. Архангел некоторое время не решается, но понимая, что Князь Ада почему-то замер, решает что преград нет и запускает руку в непослушные волосы. Он несильно мнёт их, перебирает, пропуская между пальцев. Демон не замечает как его собственная хватка слабеет, точнее замечает лишь, когда Гавриил опять опускает голову ему на плечо. Архангел слабо смеётся, не зло, скорее по дружески приятно и демон готов поклясться, что этот смех у него над ухом прозвучал прекрасно: – Хоть сожги в адском пламени, ты всё ещё мне нравишься, – почему-то от слов Гавриила вздрагивает теперь сам Вельзевул, нет это было конечно не удивительно, и где-то в глубине сознания демон знал, что Архангел и на это отреагирует спокойно, но пережить это в реальности и просто знать об этом – не одно и то же. Гавриил отстраняется так, чтобы его не естественно фиолетовые глаза смотрели в голубые глаза Вельзевула. Архангел проводит рукой по щеке демона, так к близко к этим необычным глазам: – Мне нравятся твои глаза, – Гавриил приближается и нежно целует демона в уголок правого глаза. Архангел прикрывает глаза и прижимается щекой к скуле демона, – Знаешь, это небо голубое и этот мир голубой из космоса, голубой – самый человеческий цвет и твои глаза тоже голубые как весь этот мир Вельзевул замирает на какое-то время, чувствуя как в ушах эхом отдаётся голос Гавриила. Демон чувствует как вся злость, вся усталость куда-то делись. Ему так спокойно. Он чувствует себя не одиноким, нужным кому-то. Вельзевул моргает и понимает, что не знает как давно шарф Гавриила лежит на полу видимо слетев с его собственной шеи, да и вообще сколько они тут он тоже не знал – Скажешь тоже... – но Князь Ада не отстраняется, он тяжело вдыхает и опускает голову на плечо Гавриила, нос обволакивает знакомый запах лаванды и мёда, теперь уже переживаемый слабым запахом крови. Вельзевул прикрывает глаза чувствуя как Архангел опять гладит его по спине – ...Но, пожалуй, я не против