Коричневый дом

В соседнем доме со мной живёт тетя Даша — я её всегда так называла, хотя она всего лишь вполовину старше меня и совсем молодая ещё женщина. Вот, например, Шампунь её ровесница, но с ней я почему-то чувствую себя гораздо проще. Может, дело в том, что тётя Даша всегда поддерживала меня и потому стала почти как мать. Матушка моя немолодая, солидная — ей столько не доверить, а когда я остаюсь рядом с тётей Дашей, или Дождиком, как ласково называет её одна моя подруга, язык сразу развязывается и хочется говорить без умолку. Обращаемся мы друг к другу на "вы", хотя знаем друг друга довольно долго. Хотя Страшная рожица, с которой мы находимся в очень нежных отношениях, тоже говорит мне "вы" — и слышать это очень приятно. Правда, появились раньше в нашей местности типы, которые с ходу "тыкали" и нарочно коверкали имя — забавные создания, но теперь их что-то нет. К сожалению, у Дождика в гостях я бываю редко, хотя у неё очень интересно. Всё-таки, моё уважение к этой прекрасной женщине находится на границе с боязнью, поэтому возле её дома я хожу с трепетом и благоговейным страхом. Иногда ко мне присоединяется Героиня, и мы ходим вместе, не решаясь зайти. Часто я смотрю на светлое окно кухни, где тётя Даша заваривает чай — пакетики она не признаёт — и наблюдаю за женскими профилями, склоняющимися над чашками. К Дождику часто ходят гости — некоторые из нашего двора, такие солидные дамы, что я с ними и заговорить не рискую, а кого-то не знаю совсем, они приходят редко и издалека. Иногда в её доме собираются большие шумные компании — один раз мне даже Героиню удалось затащить на такую посиделку. В результате я говорила больше всех, а Героиня разглядывала живущего у Дождика крысика — нашей любви к кошкам моя "вторая мама" не понимает. Кстати о кошках — наш Тройственный союз возносит их в ранг божеств. А Страшная рожица готова посвящать поэмы кошачьим животикам — не будь она такой замкнутой, то давно бы прославилась хотя бы этим. Но Рожица и Героиня люди не публичные, в отличие от нас с Дождиком, поэтому понять подруг мне иногда бывает трудно. А публика — это моё всё, хлебом не корми, дай выступить. Поэтому меня и знают, хотя от этого становится немного стыдно и хочется поделиться с кем-то популярностью. Всегда мечтала стать знаменитой, но носить лавры тяжело. Особенно если приходится морально поддерживать подруг, которые на белый свет боятся показываться, хотя они умеют больше, чем считают сами. Вот, наверное, кто-то читает сейчас это и думает — и как Земля носит такую хвастунью? Признаться, есть за мной такой грешок — слишком часто использую "я" в предложениях от первого лица, поэтому и воспоминания писать не люблю. Однако вокруг столько интересных людей, что так и хочется увековечить их для истории. Подобные пафосные выражения тоже люблю, но боюсь, что на окружающих это производит неприятное впечатление. Может, меня вообще за болтушку считают — здесь сложно понять, кто о ком какого мнения, ведь все друг с другом очень вежливы. Есть конечно особы, которые способны облить помоями на первой встрече — раньше они приходили на фестивали, которые теперь запрещены. В какой-то степени это и к лучшему, но в городке без дикарей стало скучнее. Приходится что-то вытворять самим, чтобы не умереть со скуки. В нашем дворе обычно больше всего вытворяю я, иногда подбивая Героиню. А иногда к нам и тётя Даша присоединяется. Но она если что и сделает, то это долго помнят, хоть и огонёк в её окне появляется редко. Я за этим огоньком слежу так преданно, что чувствую себя шпионом. А ещё Дождик очень таинственная — хоть я давно с ней знакома, до сих пор не имею понятия о её внешности. Не то чтобы она носит паранджу — нет, просто иной раз так повернётся, что и не поймёшь, какое у неё лицо. К тому же дома у Дождика всегда темно, и мне остаётся только гадать, как она выглядит. А предоставляется что-то очень красивое, хоть тётя Даша и пытается с усмешкой это опровергнуть. Мне она вообще кажется очень весёлой и доброй — хотя мрачноватая Героиня пыталась убедить меня, что это обычная вежливость. Но мне так совсем не кажется — а если и кажется, то восхищаться соседкой я не могу перестать. Я вообще довольно восторженная особа, что Дождику не очень нравится — стоит мне шумно начать обсуждать что-то, она пытается меня осадить и понизить понравившийся предмет, но делает это так по-доброму, что остаётся только таять от восторга. Тётю Дашу сложно заставить чем-то восхищаться — она человек спокойный, но критичный. Однако же стоит мне сделать какую-нибудь ерунду, то я уже знаю, что от Дождика достанется мудрое замечание и призыв творить дальше. Ради её слов я и занимаюсь ерундой, если быть честным. У меня бывают многие, но именно визита Дождика я жду с замиранием сердца — потому что, когда я только оказалась здесь, она первая увидела, как зажёгся свет в соседнем, и теперь уже в моём доме. И пришла, принеся с собой добрые слова, которые навсегда покорили моё сердце. Потом пришли другие, чудные люди, которые любили и восхищались мной так же, как я Дождиком, но ни к кому у меня не было такого благоговейного чувства, как к ней, хотя я всегда немного влюблена во всех окружающих. Без любви жить скучно — это чувство хорошее, особенно если взаимное. Сейчас тётя Даша появляется редко, и ко мне заходит с некоторым опозданием, что не мешает мне вечерами подолгу сидеть у окна, высматривая, не засветится ли её окно. Мы за эти годы стали немного ближе, хотя для меня Дождик всегда останется недостижимым божеством, совершенством. И путеводной звездой, которая дала понять, что стоит остаться в этой местности, полной уютных коричневых домов.