Стекло и истинность

- И, насколько сильно тебе это нравится, хён? - Так, что готов сидеть на месте, и смотреть на тебя, пока не помру. - Попросим выпустить? - Они не послушают… Быть запертым в тёмной комнате, с одним небольшим окошком, и быть прикованным наручниками к своему истинному – в этом мире обычный ритуал. Так узнают, насколько сильно соулмейты и правда подходят друг другу, что жизнь не совершила ошибку или опечатку, при создании этих людей. Все по классике – соулмейтами чаще всего оказываются альфы и омеги. Иногда кому-то достаются беты, но это настолько редкий случай, что об особых способах проявления истинности у беты к кому-то не думают. И не хотят. Их и так мало, будут людишки же задумываться над этим? Нет. - Не боишься так запутаться в деревьях, Хоби? - Ну тебя в пень, хён! У альф и омег в этом мире особые отличия. В девяноста процентах случаев, альфы рождаются с заострёнными ушами и рожками оленя, баранов, иногда и лосей. Жизнь посчитала это эстетичным. Но, вот, для омег жизнь сделала коварную штуку. У всех омег на шее есть сердечко, такого же цвета, который нравится истинному этой омеги. А над сердцем, немного корявым подчерком написано имя альфы. Но с Юнги жизнь решила побаловаться. Она дала ему помимо большого сердца и маленькие рожки красного цвета, такие же, как у демона этого мира. Такие же, у местного символа зла и ненависти. Но Юнги не парился. Ему даже нравится то, что его считают демоном и бесом, нравится то ощущение, когда вокруг его все боятся и обходят стороной. Для Юнги это приятно, для Юнги это интересно, для Юнги это весело. - А они сильно ранят? - Ну, убить ними точно можно. - Я начинаю тебя только боятся Юнги улыбается. Юнги уже нравится Хосок. Нравится Хосок, который его боится, медленно, но верно начинает бояться Мина. Приятно, нравится, ощущение того, что скоро оба помрут, потому что являются ошибками жизни. Ей стало скучно, вот она их и создала. Два разных создания, одно из которых желает смерти и крови, а второе, которое желает жизни и счастья. Юнги обрастает цветами, у Хосока уничтожаются рога, осыпаются, словно песок. Юнги хочет умереть от этих шипов, хочет оказаться в собственной крови и увидеть тот мир, где он нужен. Тот мир, где он рядом с демонами и бесами. Там, где он хочет. Юнги заберёт с собой Хосока, который хочет жить, не смотря на желание увидеть ангелов и саму Жизнь. Он хочет прожить долго и счастливо. Но Юнги его заберёт. - Чем тебе жизнь не понравилась, Юнги? - Тем, что она дала мне тебя! - Чем я тебе не нравлюсь? Юнги отворачивается от альфы, и смотрит в маленькое окошко, единственное на всю тёмную комнату. Он устал тут сидеть. Он хочет выбить эти стены, отцепить наручник от Хосока и выбежать с громкими и счастливыми криками: «Да пошло оно все гулять лесом! Бесы, забирайте меня!» Но так не будет. Юнги ослаб, из-за этих глупых цветов по всему его лицу и шипов на щеках. - Если ты так хочешь нас обоих убить, почему не сделал это до церемонии? Юнги поднимается с тёмной лавочки, и улыбается. Впервые за весь час, что они тут сидят. У Юнги глаза бешенные, словно он собака, которую всю свою жизнь держали в цепи, и решили отпустить побегать, перед уходом в лучший мир. Юнги поднимает свою свободную от наручника руку, подносит её к щеке Чона, и медленно говорит: - Я хочу, чтобы все видели это. И так же на корточках остается сидеть, пока Хосок не заговорит. - Почему ты хочешь к дьяволу? Затык. Юнги застрял. Он привык, что всю свою жизнь он будет существовать без людей, которые задают такие вопросы. Хосок оказался слишком разносторонним, слишком увлечённым какой-то одной темой. Ему интересно, почему его Юнги хочет в худший мир. А у Юнги впервые нет ответа. Нет идей, как ответить, чтобы было круто и понятно одновременно. Поэтому Юнги, пять минут, находившись в прострации, наконец-то отвечает: - Там меня полюбят. - Почему ты в этом так уверен? Снова, снова вопрос, на который Юнги ответить сразу не в силах. Снова вопрос, из-за которого придется думать, а не давать уже готовые в мозгу Мина шаблоны. Юнги обратно садится на лавочку, и опускает голову вниз, берется за голубые волосы пальцами, и начинает громко кричать. Его мозг запутался, не может среагировать по-другому, и лишь может выполнять одну команду. Громко кричать и не останавливаться. Из-за напряжения и растерянности, розы и шипы растут быстрее, и Юнги это нравится. Шипы проколют ему глаза, цветы вырвутся из всего тела, и настанет тот момент, которого Юнги так ждёт. Почему-то он боится, почему-то вдруг понял, это ни черта неприятно и не классно. - Хосок… Юнги берётся руками за локти, и повторяет имя своего истинного несколько раз подряд, пока не замолкает и не успокаивается. Хосок смотрит на испуганного Юнги и улыбается. - Испугался, хён? Юнги молчит. Его душа и разум далеко от тела. Далеко от этого мира. Он смотрит в пол, и пытается понять: чего он испугался? Почему его не порадовало такое желанное ощущение, как чувство собственной кончины? Он так этого хотел, он почти получил свое, почти оказался там, где его полюбят. Или нет? Вопрос, который задал альфа, насторожил и удивил душу, и погасло некогда дикое желание смерти. И Юнги сейчас зол. Зол на Хосока. Эта мелочь его жизни испортила единственное желание, единственную цель, которую он хотел достичь всеми силами. Юнги поднимает голову, и смотрит на Чона. Он красивый, и убивать это солнышко не хочется. Не хочется заставлять его страдать и мучится. Юнги уже не хочет крови. И за это он злится еще сильнее. - Ты… - Я твой альфа, который испортил тебе жизнь, сломал то желание собственного скорого конца и желания смотреть на чужую кровь. Я угадал? Пошел нервный тик. У Юнги дёргается глаз, он стал слишком простым и предсказуемым, таким, каким был в детстве. Над ним издевались, не любили и иногда даже били. Просто потому, что он омега. Просто потому, что он «ошибка». Из-за рожков и сердца на шее, его даже некоторые считали бетой, никому к черту не нужной бетой, которая погибнет в одиночестве где-то на дороге. - Тебя не любили? Так ведь? Хосок продолжал задавать каверзные и сентиментальные вопросы, касающиеся прошлого и желаний Юнги. И ответа на них не было. Лишь крики. Снова и снова. Юнги кричал от своей беспомощности в этой ситуации. Хоби бил по больному месту омеги, даже не если не хотел, даже если не знал. Он не обращал внимания на крики, для него это была показуха и глупость. Он не понимал, почему Мин кричит, не спрашивал, он выжидал того момента, когда Юнги поломается. Чтобы снова собрать. Нового, счастливого Юнги. Мин заслуживал другой жизни, а не её конца. И Хосок даст ему эту жизнь. Но Юнги молчит. Сейчас он не тот, каким его хочет видеть Чон. Он трескается, быстро осыпается острыми кусочками стекла, и собирает себя сам. Душа не хочет становиться счастливой. Душа не хочет перемен. А мозг находится во власти души и её желания. - Ты боишься рассыпаться? Это нормально, это хорошо, ты справишься! Хосок берёт свободную от наручника руку Юнги, и притягивает его тело к себе, чтобы обнять, чтобы помочь. Но Юнги сдерживается. Он сидит на месте, отдает все силы на то, чтобы остаться на одном месте, остаться на лавочке, где он будет сидеть до конца. У них много времени, эта церемония будет длиться вечно, машины не устают, смотрящие меняются. - Мин Юнги! Ты хочешь тут вечность просидеть? Ты хочешь вечно осыпаться и вечно собирать остатки этого грустного и несчастливого себя?! Хосок срывается на крик. Юнги не реагирует. Внешне. Внутри он кричит: «Да! И ничего ты со мной не сделаешь!». - Если ты позволишь мне помочь тебе, ты будешь счастлив! Все будет хорошо, Юнги-хён! Все будет лучше, чем когда-то давно! Мы справимся! Хосок улыбается во все 32, и пытается сдерживать слёзы. Он скоро сам тут засохнет вместе с Юнги. От них останутся одни корки и скелеты, а души улетят далеко, в другие тела. Хотя никто этого не понимает. Юнги не понимает, что проживёт еще одну жизнь, тут, на Земле, не в аду, не в подземном мире. Но никто ему это не объяснит. Он не станет слушать, перед ним не будут распинаться. - Брось эти остатки! Хосок срывается со своего места и обнимает Юнги, пряча свою голову в шее омеги. Хосок обнимает нежно, любяще, и отпускать не собирается, пока Юнги не переродится душой. Пока не станет счастливым. - Я обещаю, хён, я тебя не брошу, все будет хорошо! Юнги, почему-то, верит. Юнги, почему-то, не бросает осколки прошлого себя. Юнги, почему-то, обнимает Хосока, оставляя в его спине осколки старого себя, которые заставляют спину Хоби истекать кровью. Хосок, почему-то, не сдается. Юнги, почему-то, плачет