Liebe Ist Fur Alle Da

Не сказать, что вечеринка стала скучной, но сначала слишком быстро кончился алкоголь, затем на его поиски отправились близнецы-террористы, а потом уже и Мик. Бросать Винса одного было большой ошибкой, тем более, что никто из троих засранцев никак не хотел возвращаться. Гордо взмахнув шевелюрой, Нил отправился искать их по номерам отеля, потому что если они у себя обнаружат выпивку, то хрена с два добровольно поделятся. А Винс был слишком трезв, чтобы заканчивать веселье. Конечно, стук в номер Мика совершенно не помог - тот либо предусмотрительно посасывал найденный алкоголь в одиночку и делал вид, что его нет, либо не обнаружил искомого и просто отрубился. Кипя от негодования, особо ни на что не надеясь, Нил принялся долбиться в дверь к Никки, заранее обдумывая, как будет вытаскивать жадину-Томми после того, как Сикс пошлет нахрен, даже не открыв. Но внезапно дверь распахнулась как-то сама собой, очевидно, будучи незапертой, и Винс, на ходу сбрасывая каблуки, завалился внутрь. - Эй, мужик, ты, блять, дверь не запер! - Томми ткнул локтем Никки под ребра, но тот лениво отмахнулся. - Забей, он сейчас свалит. Винс, бухла нет, отвали отсюда! Нил деловито скрестил руки на груди, приготовившись наехать на товарищей по группе, как вдруг его взгляд остановился на цветастой баночке в их руках. - Что за девичник, алле? Мороженое? Серьезно? Парни сначала переглянулись, а затем поддато разразились хохотом. - Это алкашка, Винс! Тут приблуда какая-то примешана, прикинь, ром или типа того.

***

Спустя несколько минут все трое, орудуя единственной найденной ложкой, делили банку мороженого. Никки развалился на кровати, в изголовье которой сидел Томми, а Винс, скрестив ноги, недовольно ворчал: - Я хотел к девочкам вернуться, а теперь застряну тут с вами, идиотами, - Винс ткнул полной сладости ложкой в сторону Томми, потому что он был на уровне его глаз, но движения были слишком неровные, а координация откровенно мутная, и мороженое плюхнулось прямиком на живот лежащего Никки. - Блять, мудак! - Сикс вздрогнул, подавшись вперёд от внезапного холода на коже, а парни заржали. - Винс, твою мать, слизывай, блять, теперь, - он раздраженно смотрел на него снизу вверх. Нил еще раз хохотнул и, совершенно не задумываясь, одним текучим движением опустился на ноги Никки и широко лизнул мороженое, оставив белые разводы на коже. Как только язык коснулся горячего живота, размазав по нему контрастное ощущение холода, пресс Никки резко напрягся, и тот шумно вдохнул, ошалело глядя на Винса. Томми снова засмеялся, но перевел взгляд с Нила на своего "близнеца" и замолк, обалдев. Винс вдруг перестал улыбаться и вперился взглядом в огромные, широко раскрытые глаза Никки. В эти тягучие, какие-то совершенно бесконечные секунды стремительно рождалось безумие. Все трое обменивались быстрыми, но тяжёлыми взглядами, в панике кричащими: "Я знаю, о чем вы думаете, кретины, сделайте что-нибудь!" Никки, как правило, зачинал или, по крайней мере, в первых рядах участвовал в любом кипише, в самом лютом пиздеце. А сейчас перед ним вспыхнуло знакомое и такое манящее пламя, призывающее окунуться в него. Это было что-то дикое, совершенно лишнее и ошибочное, но все-таки новое и будоражащее до резонанса в кончиках пальцев. Сикс не мог просто стоять и смотреть вдаль этому набирающему неесественную скорость поезду, он обязан был без раздумий прыгнуть на него и нестись, как безмозглый школьник, не заботящийся о мотивах и последствиях. Излюбленный прием. Но Винс прыгнул раньше. Он медленно провёл языком сначала по одной сливочной дорожке, а затем, сильнее надавливая, по второй. И Никки был готов сам себе оторвать голову немедленно, потому что это было началом конца. - А ну-ка дай сюда, - едва слышно, совсем низко прохрипел Томми и, будто в замедленной съемке, нагнувшись, забрал ложку из руки Винса, зачерпнул мороженое из банки, что он держал в другой. Набрав полную ложку, он провел ею от ремня брюк до самой шеи Никки, вылив подтаявшие остатки на соски. Он пьяно подмигнул Винсу, и они вместе склонились над белой кривоватой дорожкой, слизывая мороженое, иногда сталкиваясь языками и вовлекаясь в секундные, выглядящие довольно невинными поцелуи. Это запускало пьяный мозг в турбину и блокировало голос разума, Никки как-то автоматически сжимал задницу Винса, обтянутую кожаными брюками, и надавливал на голову Томми, поглаживая лохматые черные пряди. Все, о чем мог думать улетевший Сикс, пока парни вылизывали его соски - это совершенная несправедливость иметь лишь один член на человеческом теле, потому что эти два размалеванных придурка нарывались быть хорошенько оттраханными. Совпадением это было, или он проболтал такую чепуху вслух, но Нил в тот же миг опустил ладонь на его пах, перечеркнутый крест-накрест шнуровкой. Поддавшись первой же реакции, Никки двинул бедрами навстречу, и завязки стали ослабляться быстрыми пальцами, пока к ним не присоединились еще одни, принадлежавшие Томми. Он уже закинул согнутую в колене ногу на торс Сикса и возбужденно терся о него стояком, оттягивающим ширинку. Липкие следы красной помады уже покрывали почти всю грудь Никки, но для Ли этого оказалось будто недостаточно, и обдолбанно-счастливо улыбнувшись смазанными по-клоунски губами, он спустился вниз. На секунду Нил и Сикс повернули головы, чтобы узреть, как у бедренной косточки Томми оставляет пошлый алый след своего поцелуя, пока стягивал с Никки узкие брюки. На лице Винса расцвела самая хитрая ухмылка, на которую он был способен, внизу живота вспыхнул жар, и, зачерпнув мороженое из банки, что все еще была в его руке, прямо пальцами, он медленно, в каком-то помутнении облизал их. Обхватив ладонями лицо Никки, он сразу скользнул холодным языком ему в рот, постепенно размазывая сладость по зубам и деснам. Одновременно с этим Сикс, что до этого сжимал и гладил Винса под брюками, распустив блядскую шнуровку по бокам, открывающую всем и каждому обзор, что владелец - не сторонник нижнего белья; теперь быстро надрачивал ему, точно попадая в такт движениям Томми. А Томми - о, Томми, маленький ублюдок - уже уверенно насаживался бесстыжим ртом на член Сикса, и это было, черт возьми, просто охренительно. Он сильнее прижимал к себе Винса за выбеленные пряди, пока тот трахал его рот, не сдерживая стонов, и думал, что он ему еще припомнит за подобное обращение с драгоценными волосами. Адреналин выбивал сердце из груди, он колотил мощнее любых оглушающих басов и рева многотысячной толпы, из-за чего все трое чувствовали эйфорию жестче любых трипов. Однако, как это бывает с любым допингом, тебе никогда не бывает достаточно. Наверное, поэтому Винс остановил руку Никки, вызвав в том что-то вроде недоумения, и тихо произнес своим мягким кошачьим голосом: - Так дело не пойдёт, что за девчачьи игры, парни? Томми тут же прервал свое занятие, растерянно глядя то на одного, то на другого. На его лице мелькнула тень то ли испуга, то ли разочарования, и Нил, будто поспешив успокоить, приподнялся, поцеловав солоноватые губы Ли, мягко повалил его на спину. Никки, словно огромная дикая кошка, набросился сверху, расстегивая на брюках Томми клепаный ремень. - Винс, помоги-ка мне. В четыре руки они избавили его от одежды, оставив лишь побрякушки на запястьях. Ли мог только тяжело дышать и вполголоса шептать что-то вроде: - Эй, ребята, вы чего?.. Но когда, повозившись с тюбиком смазки - его, Томми, смазки! - Никки завалился на него, впиваясь в губы и вжимаясь своим пахом в его, Ли издал протяжный стон сквозь поцелуй и развел в стороны свои невероятно длинные стройные ноги. Вернулось чистое кристаллизованное вожделение, пронзающее все тело лишь одним желанием - пусть это длится вечно. На пару секунд Винс завороженно засмотрелся, как эти двое целовались с таким голодом и страстью, будто девственник, дорвавшийся до секса. Мягкий, податливый, но жадный Томми, готовый отгрызть всю руку вместо одного пальца, и жесткий, но удивительно чувственный Никки; они ерзали друг на друге, шумно дыша от нетерпения. И Винс решил, что стоит еще немного подтолкнуть их к неминуемой пропасти, куда им уже суждено было слететь, нужно было лишь закрыть глаза и довериться. Он вылил на пальцы побольше смазки, отложив ее сбоку от Никки, а потом в один миг с тем, как прижался грудью к влажной от пота, горячей, татуированной спине, прикусил мочку уха и ввел в задницу Сикса первый палец. Парень вздрогнул, но Нил начал мурлыкать ему на ушко какие-то глупости, так похожие на ту сладкую чушь, что он всегда мастерски умел заливать всем вокруг. - Винс, блять, ебаный ты в рот, Винс, чтоб тебя!.. - Детка, я сделаю тебе хорошо, я обещаю, потерпи немного... И Никки это расслабляло, он сам, лизнув напоследок Томми куда-то в скулу, вспомнил что собирался сделать. Вся приготовленная заранее смазка уже растеклась между их с Ли животами, поэтому, пошарив рукой, он наткнулся на упаковку и, мастерски откупорив большим пальцем крышку, как у пивной бутылки, снова щедро вылил часть содержимого куда-то на бедро Томми. Тот в нетерпении и волнении царапал короткими чёрными ногтями плечи Никки; и когда он, сдерживая себя, чтобы не сорваться, стал растягивать Ли, то увидел, как красиво тот приоткрыл свои перемазанные в помаде губы и зажмурил черные, с потекшей подводкой глаза. - Ох, сука, Никки! Вдруг тяжесть тел стала чуть ощутимее, и между зубов Томми скользнул горячий язык, а стоило агрессивно накрашенным векам приоткрыться, как он увидел подрагивающие ресницы, с немыслимым слоем туши на них, и белые пряди, свисающие вниз. Шею стали пронизывать укусы, оставляющие после себя жуткие следы - так кусался только бестормозной Сикс. И Ли так потерялся в безумных ощущениях, путаясь пальцами в шевелюрах этих двух идиотов, вылизывая рот Винса, почти крича от разрывающих эмоций и уже требовательно насаживаясь на пальцы Никки. Вдруг Нил немного отстранился, напоследок смешно чмокнув Томми в кончик носа, и снова прошептал: - Ник? Сикс громко сглотнул вязкую слюну и перевел вес на одну руку, опираясь на предплечье. Другую он завёл назад, положив ладонь на задницу Винса с полуспущенными брюками. На несколько секунд в комнате воцарилась тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием, ожидающая какого-то решающего выстрела. - Ну же! - Томми повел бедрами вперед, наткнувшись на приставленный к его входу член Никки, и тут же дыхание сбилось от тянущей боли. Он распахнул глаза и увидел, как Сикс безжалостно кусал припухшие губы в кровь, пока Винс держал его за волосы. - Расслабься, Ник, расслабься, мать твою, давай же, - как Нил не терял рассудок в этой вакханалии, было неясно абсолютно, но до Ли долетели его слова, и он, пересиливая свое накачанное всякой химозной дрянью тело, стал глубоко и медленно дышать, позволяя Никки войти до упора и... - Блять, ебаный ты... Ах, блять... - тут же пальцы Винса сжали его член, медленно водя ими в такт толчкам, и плотину наконец прорвало. Они запутались в сетях безумия и просто потерялись в этом круговороте запахов пота, смазки и алкоголя; ощущениях дискомфорта, страха и наслаждения. Удивительно ритмично-слаженные движения, долбящееся в сознании желание оргазма сносили крышу, и уже никто не помнил, как они сплелись втроем языками, кусая губы друг друга, ни на секунду не прерывая глубокие и сильные толчки. Томми задрожал и вскрикнул, на мгновение выпав из реальности, и, будто цепной реакцией, за ним кончили Никки и Винс, оставляя на коже синяки от пальцев. Они, обесиленные, рухнули на сбившуюся мокрую постель. Нил поцеловал Никки в висок и зарылся носом в волосы Томми, закинув на него ногу. Ли куснул за губу сонно жмурящегося Сикса и прикрыл слипающиеся глаза, пока тот уткнулся в его шею, положив руку поперек груди. И плевать, что будет завтра. Эти несносные, бестормозные и порой совершенно безмозглые придурки могли сколько угодно собачиться, разрушать свои жизни и жизни друг друга граничащими с безумием выходками. Но все же, кто бы что ни говорил, пусть Мотли Крю не всегда принимали товарищей по группе такими, какие они есть, они все же любили друг друга. По-своему. Порой слишком буквально. Но любили.