* * *
Шли дни. Двое подрастающих парнишек пытались ужиться под одной крышей. Хансоль был младше Джонхана, правда, не на много, поэтому, спустя время, уже привыкнув к новой семье, не был намерен молча терпеть издёвки со стороны старшего. Почти на все придирки он отвечал тем же, что не раз доводило до потасовок. Разбитые от бойни подушками настольные лампы, разорванные книги, вываленные назло другому из шкафа вещи, перевёрнутая с ног на голову чужая постель – далеко не весь список того, что приходилось терпеть их комнате. Холодная война между двумя сводными братьями продолжалась всю добрую половину их детства, с момента встречи. Не закончилась она и в школьное время. Хотя Джонхан уже привык к младшему, не задирать его он не мог. Уже не мог. Вошло в привычку, знаете ли. Хансоль, сам того не ведая, приучил старшего к этому, раз за разом обращая внимание на его выходки, и отвечая. Во времена их подросткового периода Джонхан любил подшучивать над Хансолем из-за его нескладного и угловатого телосложения, пока однажды, ближе к концу старшей школы, не дошутился, когда Хансоль стал ходить в спортивный зал, оставляя всю свою угловатость и нескладность там. Младший тоже не оставался в долгу, давая Джонхану всякие, максимально бесящие его прозвища, также по поводу внешнего вида. А всё из-за того, что Джонхан носил длинные волосы. И хотя Хансоль не был против такого исхода событий – ему нравились длинные волосы старшего, отказывать себе в удовольствии лишний раз поддразнить злыдню-хёна он не собирался. Постепенно взрослея, парни, каждый для себя, понимали, что даже при всех их препираниях, всё равно стали близки. Но ни один из них не решался раскрывать карты и признаваться, что с некоторых пор стал смотреть на другого иначе…* * *
Между тем, школьное время осталось позади, помахав им на прощание рукой, и ребята поступили в один колледж, только на разные факультеты. А совсем недавно в их колледж перевели несколько новых студентов по обмену. Китайца из общей толпы Хансоль выделил очень быстро, стоило ему только этих новичков увидеть. Младшему отчего-то загорелось познакомиться именно с ним, чем он и занялся, позже обменявшись контактами в какао. Джун, так звали студента, приглянулся Хансолю практически сразу. Высокий парень спортивного телосложения, обладающий необычной внешностью, завладел вниманием младшего моментально. Это был, пожалуй, первый человек, сумевший хоть немного отвлечь его от такого близкого, и одновременно с этим, далекого Джонхана. Красивый разрез глаз, пухлые губы, с заметной родинкой над верхней, у самого уголка. А ещё у Джуна были длинные темные волосы. Совсем как у Джонхана. Совсем как у его сводного старшего брата, которого он уже давно любит, и совсем не так, как обычно любят братьев. Но Джонхану об этом знать не обязательно. Скорее всего, он и знать этого не желает. С мучительными мыслями, о том, что вероятность быть отвергнутым Джонханом составляет добрую половину процентов, младший начал общаться с Джуном, который был совсем не прочь завести на новом месте знакомства. Как только у Хансоля появился Джун, времени отвечать на нападки старшего у него становилось все меньше. А спустя ещё немного, пропало и желание. Он, увлёкшись общением с новым студентом, будто пытался в этом общении забыться. Забыться. Отвлечься. И восполнить ту, чёрт знает откуда взявшуюся пустоту. Хотя нет, не чёрт, Хансоль сам знает, откуда она взялась. Ведь у него никогда не было подобного общения с Джонханом. Неудивительно, они же вечно враждующие сводные братья. С Джуном же всё обстояло куда проще. Прошёл месяц. Очередной день прошёл без особых происшествий, повторившись как обычно дом-учёба-дом. Хансоль сидел в их с Джонханом комнате на своей кровати и что-то увлечённо строчил в телефоне, иногда смеясь и отвлекаясь, чтобы обдумать, что следует написать. По ту сторону гаджета находился ни кто иной, как тот самый некогда новенький студент-китаец, с которым Хансоль познакомился в первый же день его пребывания в их колледже. От очередного сообщения младшего отвлёк хлопок двери и появившийся в комнате, кажется, отчего-то злой как чёрт Джонхан. Точнее, старший почти снял многострадальную дверь с петель, как влетел в комнату. Хансоль насторожился, и даже немного привстал на кровати. – Что, подерёмся? – младший тут же бросил Джонхану загоревшийся на языке вопрос. – Что это за поза бОрзого? Не в этот раз, – Джонхан, быстро преодолев расстояние между ним и хансолевской кроватью, схватил младшего за грудки и, притянув к себе, вцепился в его губы своими. О чём только думал в этот момент Джонхан, не знал никто, кроме него самого. А может, он и сам этого не знал. Хансоль замер, опешив от этой выходки, и на короткое время пропал, а после, вернулся в реальность, и грубо отпихнул хёна от себя. – Какого хрена ты творишь? – младший стал моментально закипать, словно чайник, позабытый на включенной плите. Дальше произошло то, чего парень не мог ожидать от слова совсем. Джонхан приблизился снова, и залепил Хансолю звонкую пощёчину. – Ааааайййщ, да блять, за что? – последний схватился за щёку, которая тут же начала неприятно жечь. – За то! За то, что перестал замечать меня! – вдруг резко выдал Джонхан, – Мне это надоело. Кто тебе этот Джун? Думал, я не узнаю? Сказать, что Джонхан заревновал, узнав, из-за чего обычно скорый на расправу Хансоль начал его игнорировать – просто промолчать. – А я вообще-то и не скрывался. Да и какая тебе разница? – младший тут же стал нападать в ответ, – Кто ты мне, чтобы указывать, с кем общаться, а с кем нет? – его тон резал уши своей резкостью. – Я… я… – Джонхан начал запинаться. Его пыл куда-то резко испарился, а глаза неожиданно противно защипало от предательски подступающих слёз, – Прости, Хансоль, – старший осел на пол, облокотившись спиной о свою кровать, – Я люблю тебя… Произнесённые полушёпотом последние слова будто ударили младшего по голове чем-то тупым и тяжёлым, кажется, даже противный гуд застыл где-то в ушах. Его любимый, вечно слегка заносчивый Джонхан только что признался ему, своему ненавистному сводному младшему брату в любви? Это точно чистой воды абсурд. Или ему всё послышалось? – Если сейчас ты так пошутил, то я тебе уебу. Старший разразился почти истерическим смехом сквозь недавно подступившие слёзы. – А похоже, что я шучу? Хансоль, весь этот месяц я тебя не узнаю. Родители, конечно, рады, что мы с тобой стали меньше собачиться, но ты совершенно перестал обращать на меня внимание, – старший ненадолго прервал поток слов, насилующий хансолевские уши, – Скажи честно, ты действительно влюбился в… – он снова запнулся, – Этого Джуна? Слова лились ровным потоком, однако, на последних фразах, которые чуть не стали у Джонхана поперёк горла, чёртов голос предательски дрогнул, выдавая и так уже признавшегося хёна со всеми потрохами. Старший боялся, и не хотел задавать этот вопрос; ещё больше он боялся услышать, что Хансоль ответит положительно. Тот молчал, переваривая вываленный на него расклад. Для Джонхана это молчание длилось, кажется, целую вечность, разливаясь по коже чем-то ужасно липким и тягучим. – Ответь мне, Хансоль, пожалуйста, – Джонхан поднял на него тронутые слезами глаза, – Не молчи. Младший сел напротив брата, установив с ним напряженный, но такой необходимый сейчас зрительный контакт. – Мне нравится Джун… – Хансоль тяжело выдохнул. Джонхан мгновенно отвернулся, закусив губу, похоже, до крови. Слишком ему резануло это признание. Хансоль продолжил. – Он напоминает мне тебя. Джонхан, понятия «нравится» и «люблю» разные, не находишь? Потому что люблю я только одного человека, – эти слова были сказаны тихо и вкрадчиво, а в следующий миг Хансоль приблизился к старшему максимально, так, что согнутая в колене нога слишком случайно проехалась по ширинке его джинс, вызвав рваный выдох, – И уже давно, – младший закончил фразу Джонхану в самое ухо, а после спустился губами на шею, медленно целуя, руки уже запустив старшему под одежду. – Ах ты, маленький провокатор, – Джонхан бросил фразу, вроде бы, немного недовольным тоном, хотя сам уже плыл от прикосновений, устраивая свои руки там, где хотел уже давно – на мускулистой хансолевской спине. Как уже было сказано, однажды Джонхан дошутился. После проявления первых результатов тренировок младшего, он уже тогда задумался, что вовсе не против, да кого он обманывает, что он очень хочет лично, своими руками проверять эти результаты. С тех пор навязчивые мыслишки о Хансоле никак не шли у него из головы. И ему было совершенно плевать, что это, на минуточку, его сводный младший брат. Было также плевать, что он хочет своего сводного младшего брата. Хочет во всех смыслах. И с каждым разом всё сильнее. – Хён, твоя талия почти уместилась в моих ладонях, – младший продолжал манипуляции руками под одеждой, поглаживая пальцами нежную кожу. – Аахх… – старшему это определённо нравилось, – Знаешь, Хансоль, твои губы напрашиваются на поцелуй каждый раз, когда я смотрю на них. Джонхан очень хотел встретиться с манящими губами Хансоля ещё бесчисленное количество раз, «нормальных» раз, а не как были до этого. Первый раз тогда, под дождём, когда их довольно грубо прервали.*Flashback*
Однажды, возвращаясь домой с вечеринки их общего друга Вону, они попали под дождь. Погода была и так не ахти, а ветер, неведомо откуда пригнавший огромные тяжелые тучи, только усугублял ситуацию. Но все стало куда паршивее, когда эти самые тучи стали щедро одаривать город крупными холодными каплями воды, которые очень быстро собирались в огромные пузырящиеся лужи, оповещая жителей о том, что в скором времени дождь не прекратится, а значит, быстренько переждать его у Хансоля с Джонханом не получится. Парни стояли под небольшим козырьком какого-то магазинчика, но для ветра, что задувал воду всюду, куда только было возможно, это не было преградой. Вмиг промокшие как суслики, они думали только о том, как побыстрее оказаться дома, но как назло мимо не проезжала ни одна машина такси, что, собственно, неудивительно, в такую-то непогодь. В отличие от Хансоля, у уже продрогшего до костей Джонхана вскоре зуб на зуб не попадал, что подтвердилось клацаньем его челюсти. Младший, до этого смотревший куда-то вперед, наконец-то обратил внимание на стоящего рядом. Всем своим видом Джонхан представлял малоприятное зрелище, как показалось Хансолю. Лицо, быстро потерявшее от холода бывалый и без того белый цвет, сейчас ни чем не отличалось от цвета его промокшей кипельно-белой рубашки, обтянувшей торс. Хансоль не придумал ничего лучше, чем обнять дрожащего как осиновый лист старшего, крепко прижав к себе, и хоть каким-то образом попытаться согреть. Джонхан немного потерялся, когда младший сжал его в своих объятиях, стараясь закрыть от дождя, но затем, также молча, сомкнул свои руки за его спиной, и, благодарно уткнувшись холодным носом в изгиб шеи, прижался ещё ближе. Первый раз находясь в столь близком контакте со старшим, Хансоль про себя отметил, что тот довольно худой и миниатюрный. Теперь понятно, почему он так быстро замерз. Между тем, хансолевские пальцы стали неспешно скользить по спине замершего в его объятиях старшего, пересчитывая позвонки. Джонхан, скоро перестав дрожать, и почувствовав поглаживания по спине, оторвался от шеи Хансоля, и тут же нарвался глазами на внимательный изучающий взгляд. И черт дернул его перевести свой немного ниже, на приоткрытые губы, по которым Хансоль будто нарочно провел языком, делая их в свете зажигающихся фонарей ещё привлекательнее. И с этого момента у него отчего-то резко пересохло в горле. Младший, увидев, куда именно смотрит Джонхан, чуть искривил эти самые губы в ухмылке. Они подались вперед практически одновременно... Но коснуться губ друг друга так и не успели. Этот до ужаса интимный для них обоих момент прервал свет фар резко появившейся машины. Как выяснилось немногим позже, слишком ответственный и предусмотрительный Вону, как только «эти двое раздолбаев покинули тусу», вызвал за ними их отца (странно только, что лишь он до этого додумался). Резко отпрянув друг от друга, они, неожиданно для себя, даже не смели поднять глаза. Вроде взрослые парни, а в этот момент оба чувствовали себя провинившимися школьниками. По дороге до дома они тоже не разговаривали, а по приезде даже разбежались по разным ванным комнатам. Некоторая неловкость в их общении продолжалась еще какое-то время, пока в один прекрасный момент они снова чуть не подрались из-за пустяка. Тогда всю неловкость как ветром сдуло. От нее не осталось и следа. А тот смущающий случай канул в дальние уголки памяти обоих.*The end Flashback*
Второй раз, однажды ночью, когда Хансоль видел уже десятый сон, а к старшему этот самый сон никак не шёл. В то время у Хансоля были сильно обветрены губы, и он постоянно пользовался специальным бальзамом. Джонхану картина этих губ сразу бросилась в глаза, стоило младшему развернуться во сне, лицом в сторону его кровати. В ту ночь мир Джонхана на минуточку сузился до болезненно-красных, чуть припухших, но таких манящих губ младшего. Ему казалось, будто Хансоль нарочно не пожалел на них доброй порции ярко-розового тинта, который он яро захотел почувствовать на своих. Но и в тот раз, очередной грёбаный раз, Джонхан словил жёсткое обломинго, почти у самого лица младшего, на секунду задумавшись, каким может быть исход, если тот проснётся. И вот третий, только что произошедший в комнате. И теперь, когда Джонхан попросил, Хансоль без колебаний позволил произойти поцелую.* * *
Теперь их комнате придётся не только терпеть несколько другие перемены, но и хранить в своих стенах их запретные и неприемлемые для «братьев» поступки, подпитываемые внутренними желаниями обоих. To be continued...