Часть 1
19 мая 2013 г., 01:07
Он описывал неторопливые круги по кухне, жужжал солидно и низко, в лучах утреннего солнца его жесткие коричневые крылья казались медными и начищенными. Майя, обычно впадавшая в истерику при виде любой мошки, была заворожена его спокойным полетом. Последний весенний месяц, спрятавшийся под радужное крыло лета, высунул язык и принес на нем этого жука.
Макс нахмурился, увидев жену, загораживающую проход в кухню.
- Чего стоим?
- Макс, смотри, - Майя вытянула вперед тонкий пальчик, - майский жук!
- Ну вот опять...
Резкое движение сильной руки - тесный пальцевый плен. Жук сердито стал бороться с неожиданным препятствием, недоуменно двигая пушистыми усиками. Майя застыла, внезапно ощутив странную боль утраты.
- Не убивай его!
- Это дрянь, он у нас всю клубнику сожрал, - пробубнил мужчина, стискивая кулак сильнее, наслаждаясь своей властью и легким отвращением от того, как жук трепыхается, лишаясь права жить. Противный хруст известил мучителя о том, что цель достигнута. Макс брезгливо тряхнул ладонью, раздавленное насекомое рухнуло на подоконник, поверженное и жалкое.
- Можно было просто выпустить его! - нервозно крикнула Майя. - Зачем убивать, он тебе ничего не сделал!
Макс не удостоил жену ответом: он добрался до цели своего путешествия в кухню - банки холодного пива - и вернулся гордо в свой мир, где майских жуков можно убивать одной ладонью, а люди из телевизора кажутся куда более настоящими, чем соседи.
Майя смахнула останки жука и закурила. Ей было отчего-то обидно и очень грустно. Словно муж дал ей пощечину, и она до сих пор горела на коже, как ожог, и словно ее рука была выпачкана липкими внутренностями раздавленного жесткокрылого.
Макс дремал на диване, и, когда хоккейный матч сменился кулинарной передачей, окончательно отдался сну. Ему снилось, что он летит и поет, и ему так хорошо от этого, что не хочется останавливаться, а ветер игриво толкает в распахнутые крылья, приказывая лететь все дальше и дальше.
Но вдруг он влетел в мягкое препятствие, и не прошло секунды, как толстые стены стали сдавливать его, отнимая дыхание. Он в панике пытался выбраться, но клетка становилась все плотнее, а снаружи раздался крик, и ему стало страшно, как никогда в жизни, и он принялся биться изо всех сил, понимая, что это безнадежно, понимая, но продолжая сражаться. "Это сон, всего лишь сон", - стучало у него в висках, но проснуться не получалось. Он слышал голос Майи - "Не убивай его!", но он никого не убивал, это его, его убивали, и воздуха не осталось в сжатых легких, и если бы он мог хрипеть и плакать, он бы делал это, только пожалуйста, не надо, не надо сильнее, больно, больно, очень больно...
Его сердце остановилось беззвучно.
Сброшенный в траву майский жук недоуменно почесал усики друг о друга и торопливо взлетел.