19 января

Долгое время в семье тогда ещё будущего Пятого казэкаге день рождения Гаары не отмечалось вовсе. Для Расы, Канкуро и Темари это был день памяти жены и матери. Для самого именинника – лишний повод закрыться в себе и сидеть где-нибудь на крыше, смотря на звёзды и рассуждая, кого и как убить следующим. Не потому, что ему нравилось. А потому, что лишь в этом джинджурики однохвостого нашёл смысл своего существования. Сильнейшее оружие деревни. Устрашающее и угнетающее. Монстр. Со смертью Расы, совпавшей с судьбоносным поединком Гаары с Наруто, отношения в семье теперь круглых сирот изменились. Гаара изменился… вернулся к истокам ребёнка, лишённого любви, но блуждающего в потёмках, чтобы получить хоть одну её крупицу. Он пытался переосмыслить жизнь, свои поступки и самого себя в поисках признания и поддержки – того самого света, о котором ему рассказал собрат по несчастью. Который должен был сделать его по-настоящему сильным. И теперь, спустя долгие двенадцать лет, родные брат и сестра стояли рядом, держа его за руки. Возможно, всё ещё опасаясь, но уже не боясь. Да и что им оставалось, кроме как быть вместе, надеяться друг за друга? После смерти отца в этом мире у них не осталось никого. Пусть Раса давно был холоден к каждому из них, а к младшему сыну – в особенности, всё же, он оставался родной кровью. И даже Гаара, который всем своим видом демонстрировал презрение к родителю, глубоко в душе всегда мечтал получить его признание и одобрение. Но теперь отца не стало, и в этом жестоком, холодном мире шиноби они остались лишь втроём. Первой тихое «с днём рождения, Гаара», произнесла Темари. Канкуро, шокированный не меньше брата, неловко рассмеялся, похлопал младшего по плечу и выдавил: «Да, точно, с днём рождения… братишка». Им всем тяжело было перестроиться, привыкнуть, пересилить себя, но они усердно пытались, всё так же оставаясь вместе. За три года, что прошли до похищения, до подарков дело так и не дошло, но, по крайней мере, поздравлять Гаару брату и сестре стало проще. Похищение, смерть от рук Акацуки, воскрешение ценой жизни бабушки Чиё, стали для молодого главы Сунагакуре вторым рождением. И, возможно, именно эту дату можно было бы назначить новым днём для празднования, более не заставляя себя не почитать память Каруры… если бы не четвёртая мировая война шиноби. Там, на поле боя, Гаара столкнулся с отцом и наконец-то узнал правду о чувствах Каруры. Мать всегда любила его. Она любила их всех. Но младшему ребёнку, которому не суждено было ощутить её присутствие рядом, практически, достался ангел-хранитель в песке, как воплощение воли женщины. Осознав это, Гаара уже не мог отказаться от важности, значимости январского дня. Рождение сына не было жертвой. Его жизнь была бесценным даром, полученным от матери. И тем ценнее становилась она, раз её больше не было в живых. Он, впрочем, не хотел как-то выделять себя – но семья оказалась иного мнения. Они втроём просто собирались после рабочего дня и вспоминали Каруру. Темари и Канкуро рассказывали то, что им довелось запомнить, Гаара – слушал. Вспоминали и Яшамару, и отца. Но в тот день больше всего слов звучало о матери. Из мрачного, тяжёлого дня девятнадцатое января превратилось в светлый, пусть и грустный, семейный праздник. *** Появление Шинки в жизни Гаары внесло множество изменений. Как больших, так и маленьких: уклад, отношения, время, что тратится на работу и на семью – всё это пришлось пересмотреть в связи с заботами о мальчике. Приёмный сын был сильным, умным, ответственным, благодарным… но, пусть так, он оставался ребёнком и за ним нужен был присмотр. Казэкаге видел в нём своё отражение: наделённый пугающей силой, брошенный, позабытый… перенёсший немало бед, Шинки даже не помнил своего дня рождения. Хотя, быть может, он знал его, но не хотел называть – ведь тогда эта дата служила бы напоминанием о кровных родителях. Тех, кто оставил его, отрёкся. Спросив один раз, попытавшись найти информацию, Гаара отказался допытываться, видя, как темнеет изумрудный взгляд – не нужны ребёнку напоминания о прошлом. Его уроки он и без того прекрасно выучил. И логично в этой ситуации выбрать иной день – если не тот самый, то новый, чтобы дать понять Шинки – он важен, его любят и ценят. «Тогда как на счёт дня, когда ты усыновил его?» – предлагает Канкуро, участвующий в обсуждении. Он охотно поддержал идею и уже думает, что подарит. «Слишком официально», – отрицательно качает головой казэкаге. – «Хотя, вероятно, ему придётся по душе. Это ведь Шинки». «Ещё бы», – смеётся советник. – «От всего, что связано с тобой, парень в полном восторге». Гаара удивлённо смотрит на старшего брата. «Тогда что, если…» – он переводит взгляд на настенный календарь и спустя пару минут Канкуро бьёт кулаком по ладони, уловив идею. «А! Что ж, так тоже можно», – хитро щурится, потирая пальцем под носом. – «Ты, походу, и подарок уже выбрал». Казэкаге слегка тянет губы – всё же, не зря они братья. Да и столько лет вместе, работая бок о бок, практически научились читать друг у друга мысли. «Только тогда ты, это, не заказывай делать печати», – брат поднимается из-за стола, тоже придумав что-то. «Почему? Он же тогда будет не точной копией Шу…» – младший замолкает, как и старший недавно, догадавшись. Улыбается чуть смелее и прикрывает глаза вместе с кивком: «Как скажешь». Первое девятнадцатое января в доме Отца, рядом с дядей. Конечно же, Шинки знает, что сегодня за дата. Известны ему и подробности о светлой памяти приёмной бабушки, Каруры. И то, что Гаара запретил тратить карманные деньги ему на подарок. «Но не материалы для него», – рассуждает про себя ребёнок, заворачивая ручную вышивку с видом на Суну в простую коричневую бумагу. За последнее время мальчик особенно поднаторел в управлении с иглой и этой работой действительно гордится. – «Готово». – Затянув бечевку, кивает своим мыслям Шинки. Ему бы хотелось, чтобы Отец повесил эту скромную рамку у себя в комнате или даже в кабинете… – «Нет, последнее точно будет слишком». Он встаёт, прижимая к себе свёрток, и осматривается, думая, куда бы пока спрятать – Гаара, как всегда, на работе и ждать его появления до вечера не стоит. Шинки выходит в комнату, что служит им гостиной, по-прежнему озираясь – пакет непримечательный и его, быть может, можно оставить даже просто на тумбе… когда шорох открываемой двери заставляет мальчика подпрыгнуть на месте. «Шинки? Можно тебя на одну минутку?» – к удивлению ребёнка, за спиной звучит голос казэкаге. Обернувшись, сын действительно видит отца, который стоит в не полностью открытом дверном проёме. Принятие решения занимает доли секунды – парень делает шаг вперёд и, держа подарок уже на вытянутых руках, чуть громче, чем обычно, произносит: «С днём рождения, Отец!» «Спасибо, сын», – Гаара улыбается, да с кивком принимает свёрток. И только сейчас Шинки замечает, что песок за его спиной, почему-то, не в тыкве. – «У меня для тебя тоже кое-что есть». Вслед за плавным движением руки вперёд выплывает коробка размером с половину ребёнка. Казэкаге чуть склоняется вперёд и, подхватив с песка подарок, вручает его мальчику: «С днём рождения, сын». Шинки смотрит на него ошеломлённо. «Но сегодня… день Отца и…» «Если ты не против», – продолжает улыбаться мужчина, мягко-настойчиво вынуждая сына принять коробку. «Нет. Конечно», – в уголках зелёных глаз начинают блестеть слёзы. Шмыгнув, Шинки сдерживается от радостного плача и берёт подарок. – «Спасибо». «Можешь открыть», – поудобнее перехватив свёрток от мальчика, кивает Гаара – он прекрасно видит, что сыну не терпится раскрыть тайну. В этот раз парень молчит – только восхищённо вздыхает. И, опустив коробку на пол, поднимает крышку. Изумрудные глаза загораются неподдельным восторгом, и казэкаге мысленно облегчённо выдыхает – угадал. Сын достаёт из коробки игрушку и смотрит на Гаару. «Вы заметили…» «Я же твой отец», – почти против воли слетает с губ мужчины. – «Нравится?» «Очень», – Шинки с трепетом обнимает плюшевого Шука-аку. – «Он такой большой!» «Только у тебя такой будет», – казэкаге хочет что-то добавить, но его зовёт из коридора пришедший с ним джонин. – «Кажется, мне пора идти». – Шагнув к сыну, он гладит его по волосам. Показывает на свёрток. – «А это я открою за ужином, если ты не против». Сын мотает головой в знак согласия и утыкается носом в голову игрушки. День для обоих обещает быть счастливым. Вечером Канкуро дарит племяннику набор для вышивки. В котором подозрительно много клубков фиолетовых ниток. Шинки в восторге – он как раз мысленно сетовал на то, что Шука-аку не хватает печатей. Мальчик светится – настолько он доволен – и оба взрослых обмениваются одобрительными взглядами, чувствуя себя вдвойне удовлетворёнными от успеха сюрприза. Вышивка сына Гааре пришлась по душе (ну, ещё бы – Шинки тоже сын своего отца), хотя он пока не решил, куда именно её повесить. «Интересно, что ждёт нас дальше?» – рассуждает мужчина, деля с дорогими людьми праздничный ужин. – «Быть может, стоит съездить в Коноху и отметить с Нара?» – Гаара смотрит на брата, затем на сына. – «Пожалуй, неплохая идея. Интересно, что скажет на это Шинки».