Дверь забвения.

Тёмное июльское небо освещено миллиардами драгоценных камней, что переливались своим холодным далёким светом. Изумруд лесов, как никогда угрюм, шумел своими ветвями и листьями, создавая неповторимую колыбельную. Она будто бы усыпила все окрестности, давая шанс всем отдохнуть от суеты дня. Ветер лениво трепал полевые травы, создавая лёгкие «волны» на «море» из колосков и соцветий. Тусклый свет холодной луны покрывал всё сединой. Мальчик заворожёно наблюдал за небом. Спать совершенно не хотелось. В голове было пусто, и от этой пустоты становилось немного неуютно и одиноко. Пора бы вернуться и домой, да только покидать это место ему совершенно не хотелось. Красота неба пленила его. Розовые непослушные волосы спадали на лоб, но парнишка как будто не замечал их. Взгляд его изумрудных глаз был прикован к ночным светилам. Трава приятно колола ему руки. Аромат полевых цветов щекотал ноздри. По его мнению, это была одна из тех ночей, в которые он мог полностью отказаться от сна: настолько сказочна была атмосфера. Сзади него послышался шум шагов и язык, который он когда-то слышал. Когда-то очень давно. Животный страх завладел им. Откуда он взялся, мальчик не знал, но что-то твердило ему бежать. Бежать, бежать, куда глаза глядят, только подальше от этой странной речи, от людей, которых не должно было быть здесь. Но сделав шаг, он с грохотом свалился на землю. Травы, на которой он недавно лежал, не было. Был холодный, отдающий запахом лекарств, белый камень. Переведя взгляд на ноги, он заметил длинные, похожие на змей, провода. Они опутывали его голени, не давая сделать и шага. Снять их не было возможности — их надёжно держали на своих местах пластыри, приклеенные к его рукам. Попытка встать не увенчалась успехом, а шаги неумолимо приближались. Мальчик прикрыл свою голову руками, ожидая чего-то. — Нацу, — вместо этого «чего-то» он услышал родной тёплый голос. Его бархатный тембр успокаивал, вселяя чувство безопасности, дома. В него можно было завернуться, как в махровое одеяло — настолько приятным он был. Мальчишка резко открыл глаза. Над ним всё также мигали звёзды, он всё также лежал в море трав, а ночной ветер всё также обдувал свои владения прохладным дыханием. Не было не холодного кафеля, не пугающе громких шагов, не запаха препаратов. Поспешно оглядев свои ноги, он вздохнул: как виденье пропали и провода. Тёплое дыхание опалило затылок, заставив Нацу развернуться. Огромный алый дракон неодобрительно покачал головой и выпустил облачком пара очерёдной тёплый вздох. Мальчику нравился Игнил. Его мощь и сила вызывали у кого-то страх, у кого-то благоговейный трепет. Нацу же просто уважал этого большого и такого тёплого дракона, что приютил его. Мальчик прекрасно понимал, что Игнил не может быть его отцом и уж тем более родственником, но продолжал любить его любовью сына и называть папой. — Опять тот же сон, — дракон не спрашивал, а констатировал факт. Мальчик лишь со вздохом кивнул. Сколько он себя помнил его всегда преследовал этот кошмар. Воспоминаний о родителях или прошлом у него не было, но был этот сон. До ужаса реалистичный, яркий, повторяющийся из раза в раз кошмар с проводами, запахом лекарств, громкими шагами и звериным страхом. Тряхнув головой, отгоняя неприятные мысли, мальчик поднялся на босые ноги. Трава приятно колола и холодила ступни, её аромат окутывал с ног до головы. Луна же уже стояла в своём зените, и казалось, что стало в разы светлее. Мальчишка подошёл к могучей алой чешуйчатой лапе и с кряхтением начал забираться на спину грозного зверя. Вмиг оказавшись на ней, он обхватил шею дракона своими маленькими руками, что были все в порезах и ссадинах. Взмах огромных крыльев, толчок, и они уже летят над бескрайним лесом, мирно спящими деревнями и шелковистыми полями. Ветер на высоте был в разы холоднее, от чего по оголённым рукам и спине пробежалась стая мурашек. Ближе к горам горизонт наполнялся морем облаков, попадая в которое Нацу каждый раз ощущал на своей коже что-то схожее с туманом. Ему нравились такие моменты: всё вокруг наполнялось белёсой дымкой, а ноздри щекотал запах свежести. Спланировав вниз, дракон с шумом соприкоснулся с землёй. Камни, откинутые в сторону, с шорохом покатились вниз по отвесному обрыву. Нацу аккуратно сполз на землю и уверенно направился к пещере, в которой весело трещали поленья в костре. Там, внутри скалы, было намного теплее, чем снаружи. Сев на каменный пол пещеры, Нацу подставил руки к дрожащим языкам пламени. — Как тепло… — блаженно протянул мальчишка и расплылся в довольной улыбке. Переведя взгляд на Игнила, Нацу радостно всплеснул руками и издал победный клич: дракон принялся готовить огромный кусок мяса. Приятный аромат заполнил всю пещеру, возбуждая у мальчика зверский аппетит. В животе будто поселилась стая голодных волков, заставляя его елозить около огня и с нетерпением ждать готовности еды. — Приятного аппетита, — задорно прокричал Нацу, когда Игнил протянул ему мяса. Громко чавкая, он впился зубами в сочный кусок. — Не спеши, прожёвывай тщательнее, а то живот заболит, — дракон, который уже давно закончил свою трапезу, теперь весело наблюдал, как мальчишка всеми силами пытался разом проглотить огромный кусок. Облизывая свои пальцы, Нацу довольно улыбнулся: мясо у Игнила всегда получалось отменное, оно согревало всё его тело изнутри, принося спокойствие в душу. Сладко зевнув, мальчишка забрался под крыло дракона, и прижавшись к его горячему телу, стал проваливаться в мир сна. Пока его глаза медленно закрывались, он мог различить причудливый узор на внутренней стороне алого крыла, всполохи кроваво-красного пламени и танец забавных теней на стенах пещеры. Темнота сна сузилась до чёрной точки на белоснежном фоне и рассыпалась на миллионы миллиардов осколков, в каждом из которых отражались другие миры, о которых Нацу даже не знал. Одни с чудаковатыми существами и такими же странными городами, другие были наполнены песками или лесами, последние же были до чёртиков похожи на его мир. В какой-то момент мальчишка смог ясно разглядеть зелень трав и полёт лепестков, которые слетали с огромного причудливого дерева, на мнгновение ему показалось, что он смог уловить сладкий аромат вишни. Темнота вновь опустилась, заполоняя пространство и поглощая все миры. Распахнув глаза, Нацу тут же резко зажмурился: лучи солнца были яркими, слишком яркими для пещеры. Чуткий слух сразу же уловил пение птиц, которые обычно заливаются в рощах, сидя на высоких деревьях. «Откуда на горе взялись птицы?» Осторожно приоткрыв один глаз, но чуть позже он в изумлении раскрыл и второй. Он сидел под тем самым деревом, что было в одном из осколков, которые окружали его во сне. Игнила же рядом не было.