Пора в путь

Осенью 1430-го года над Францией висят тучи. Луи де Конт не нуждается в том, чтобы открывать глаза - ему больно всякий раз видеть бездействие и неподвижность освобождённого невинно осуждённой ныне Девой народа; о боли телесной верный паж просто забывает. На самом деле, если выйти на улочки Компьена и поднять взгляд к небу, оттуда улыбнётся Солнце - столь непривычное и неуместное в ноябре; Луи не в силах просто подниматься с кровати, и он никогда не позволяет Ноэлю - даже несмотря на его ворчание, в котором сквозят нотки прежней смешливой манеры - отворять ставни. Как может радовать холодное осеннее светило, когда Деву - их Деву! - заточили в темницу?! Ноэль понимает. В первые дни их встречи, ещё в октябре, он просидел возле постели Луи несколько ночей; между сном, приходящим к нему урывками, он слышал то, что Луи шептал в бессознательном состоянии - это почти как исповедь, самое важное и самое тайное - но разве бы друг не поведал ему всё без утайки, будь он здоров?.. Да и не это важно было в те минуты - лишь бы справился. Лишь бы выжил... Пусть - один из всех. Так их будет хотя бы двое. Вдвоем они - кто знает! - могут попытаться вызволить Деву, так проще хранить память о погибших товарищах, так проще... Проще жить, когда есть кто-то близкий. Луи привык к холодным пальцам на своём воспалённом лбу. Ноэль теперь только иногда улыбается - не задорно, а осторожно и даже как-то нежно, и Луи порой думает - действительно ли это тот парень, что смеялся надо всем и вся, "укрощал" Паладина, мчался в бой, пришпоривая коня, без мысли повернуть назад?.. Ноэль улыбается, и у Луи что-то щемит внутри от его улыбки. ...И поэтому, когда однажды Ноэль спрашивает: - Ну что ж, пора в путь? Луи без раздумий отвечает: - Да.