ничего сильнее

      Многие дети мира хотят жить с лучшим другом напротив, чтобы балконы выходили друг на друга, чтобы выходить каждый день и общаться с человеком из соседнего дома, влюбляться, встречаться, иметь странную крепкую связь на протяжении всей жизни.       Манон своего соседа не знала, не видела и особо не хотела: мама рассказывала, что эта семья странная, что «того мальчика» один отец воспитывает, пропадая на работе постоянно, а мальчишка сидит безвылазно в своей комнате. Девочка только губы поджимала и соглашалась, что не нужно ей на глаза этой семье попадаться.       А Элиотт уже в свои десять понял, что жизнь не сказочный мир, что желания не всегда исполняются, что мама так и не вернется, а её фотографии в сердце след обжигающий оставили. Отец старался заботиться, старался угодить мальчику, но быстро выгорел, опустив руки, пусть и повторял, что все образуется, в порядке будет, они справятся.       Не справились.       Через неделю после Дня Благодарения умер его любимый пёс. Не уследил, машина на перекрестке сбила, не остановившись, считая, что не такая большая потеря.       А Элиотт тогда впервые заплакал после смерти матери.       А Манон тогда впервые увидела странного мальчика из дома напротив.       Быстро собралась, салфетки прихватила и вылетела из дома, надеясь застать его там. Он сидел на коленях, склонив вниз голову, словно мраморная статуя, не реагируя на раздражающие звуки. Девочка присела рядом и руку положила ему на плечо, но не увидела никакой реакции, словно время застыло, а она одна может двигаться.       – Мне жаль, – очень тихо, еле слышно, прошептала на ухо она и села на асфальт, когда он поднял свои красные заплаканные глаза.       – Мне жаль, – громче и увереннее. – Как его звали?       – Арчи, – хриплый голос нарушил тишину, и Манон выдохнула, не теряя надежду, что сможет его разговорить.       – Знаешь, когда умерла моя золотая рыбка, папа сказал, что она была хорошей и обязательно попадет в рыбий рай. Если есть рыбий, то есть и собачий. Уверена, Арчи будет там так хорошо, как было с тобой, – улыбается, пытается вселить надежду, что все будет отлично, что он переживет это.       Камень, с вырезанным на нем «Арчи» и воткнутый в землю, до сих пор находится на заднем дворе дома Демори.       Манон никогда не хотела себе мальчика-соседа, в комнату которого можно пролезть через окно, не хотела перечить матери, но и больше не держала в голове, что эту семью нужно обходить стороной. Она всеми силами убеждала, что отец его любит, что он старается, все чаще ругалась с родителями и в порывах злости говорила, что они не любят её вовсе, и они молчали, не пытаясь переубедить дочь.       Спокойные дни закончились в пятнадцать, когда Элиотту позвонили и сказали, что отца больше нет, что умер единственный родной человек, который у него остался, что он потерял все. И Демисси глаза закрывает, когда парень с алкоголем к ней в комнату через окно заходит; молчит, когда выпивает несколько бутылок и начинает плакать; ничего не говорит, когда он крушить все вокруг начинает, а потом падает на пол, дожидаясь, когда Манон не выдержит и спать пойдет.       Бредет в ванную и руку окрашивает кровью, но мысленно благодарит девушку, что он выжил, что она не уснула, что шла за ним, что остановила вовремя.       А она Шарля в школе встречает, влюбляется по уши и от лучшего друга отстраняется, будто так будет правильно. А ему только хуже становилось с каждым днем: курить начал, на высокооплачиваемую работу устроился с одним единственным «но»:       Людей приходится убивать.       Закрывает на это глаза, с совестью договориться пытается и молчит, что её парень является его клиентом, что заказ оформить пришел. Не говорит с ней, когда в школу приходит и с одноклассником её общаться начинает. Отталкивает, когда она к шкафчику прижимает и просит рассказать, что случилось, зачем он здесь и почему игнорирует её.       – Ты сама виновата в этом, Демисси. Я предупреждал, что Шарль гнида, – больно пихает в плечо и улыбается пришедшему Луке, будто ничего не случилось, будто не по щеке Манон слеза катится.       А она не понимает, что происходит. Ей странно понимать, что человек готов ради нее на все, что он засыпает и просыпается с мыслями о ней. Не понимает, пока Шарль не рассказывает, что знает одного киллера, (намекает, что ждет её, если уйдет) и скидывает сообщением адрес. Она клянется, что молчать будет и общается только со своими подругами, боясь кинуть взгляд на незнакомца.       – Что ты нашла в этом Шале?       – Он Шарль, – ярко улыбается и слепит глаза парню.       – Не суть важно, Манон, подумай, очень тебя прошу – п-о-д-у-м-а-й, он того не стоит, – его глаза странно блестят, но девушка лишь отмахивается, говоря, что они даже не целовались. – Потом не говори, что я тебя не предупреждал.       Розовые очки разбиваются стеклами внутрь, и она видит все кровоточащие раны, что пыталась заклеить безуспешно. Набирает наизусть заученный номер лучшего друга и извиняется так долго, сколько позволяет он сам, пока не скидывает и через секунду не отправляет сообщение с адресом, куда она может приехать, чтобы поговорить.       Ей кажется это слишком знакомым, но едет, забыв про свой страх. Темное здание встречает её лишь одной работающей лампочкой и стулом посередине комнаты. Кричит, что «Элиотт, это не смешно», а он выходит из темноты и извиняется, говоря, что работал до её приезда.       Манон роется в телефоне и случайно попадет на диалог с Шарлем. В голове четко мелькают воспоминания его слов о том, что он знает одного неплохо киллера, слова Элиотта, что она немного отвлекла его от работы и одинаковые адреса, что находятся в быстром наборе.       Поднимает испуганные глаза на Демори, а тот все понимает и лишь кивает головой, обещая рассказать все позже.       – Так ты работаешь? Отвлекаю тебя? От чего? От убийства невинных людей?! – кричит девушка, агрессивно смахивая слезы.       – Попробуй, – без лишних слов протягивает ей пистолет. – Просто подержи.       – Попробовать человека убить? Ты больной, клянусь, больной, – нервно пятится назад, не замечая, что он не пытается догнать её.       – Я предупреждал тебя! – срывается и ту же секунду пытается дышать. – Я предупреждал, что Шарль не пай-мальчик, которым пытается быть.       Демисси нервно качает головой, повторяя, что не хочет его видеть, что он больной, что жила с маньяком все эти годы. Элиотт не пытается остановить нарастающую истерику девушки, лишь собирается уходить, бросив через плечо:       – Твой пай-мальчик неделю назад позвонил и попросил прикончить твоего друга – Луку.       Манон бежит со всех ног, прокручивая в голове все, что бывший (ли?) друг выкрикнул в порыве злости, не теряя надежды, что это не так, что он головой давно поехал и теперь пытается убедить в своем бреде её.       Только он прав оказался (снова), когда Шарль угрожать пытался, когда синяки на руках оставил и красный след от ладони на щеке.       Смех Элиотта собачий лай напоминает и девушка ладони в кулаки сжимает, когда он ей заряженный пистолет протягивает, чтобы она ощутила всю его тяжесть. Она в руках крутит его неумело и руку опускает, боясь сделать лишнее движение, пока он в глаза четко смотрит. Сам когда-то с удивлением рассматривал эту «штуковину» , а теперь – привык, смирился и держать научился.       А у Манон руки дрожать начинают, он её своими накрывает, и палец на курок кладет.       Секунда.       Выстрел.       Демисси вздрагивает и пистолет на землю роняет, задыхаясь от адреналина в крови. Парень наблюдает и понимает, что с Шарлем разберется и больше никогда в жизни не позволит ей держать оружие.