Мы остаёмся одни в этом мире

«Его больше нет», — зловеще шептало одиночество, всё сильнее впиваясь в проклятое существование Энтони Дж. Кроули. «Кто-то убил твоего лучшего друга», — не унималось оно, наблюдая, как шесть тысяч лет безуспешной борьбы с этим демоном подходят к концу. Кроули — ангел, не столько падший, сколько катившийся по наклонной самого начала сотворения мира, почти сдался. Он монотонно поглощал любезно принесенный официантом виски, жалуясь окружающим на превратности судьбы. Той судьбы, которой уже тогда, в начале времени и всего сущего, стало скучно и они с Азирафаэлем по велению Господа и Черта что-то натворили, гадая под первым на Земле проливным дождем, о замысле содеянного. С тех самых пор им двоим на Земле, было жить ужасно интересно. Совершать Деяния и раздавать порции Благодати было до безумия просто, до того момента, как они начали саботировать наступление Конца Света. Конечно, в общих чертах, Кроули горячо поддерживал идею Армагеддона. И всегда знал, что рано или поздно ему предстоит своими глазами увидеть конец Вселенной, но думал, что Азирафаэль будет рядом. На него начали надвигаться воспоминания, без которых он предпочел бы обойтись: и Шекспир с его проклятым Гамлетом и благословенный Эдинбург. Кроули нервно тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Миг и на него обрушиваются черное, как смоль, уныние и неконтролируемая злость ко всему живому. Разумеется, эта злость в нем присутствовала всегда, была на своём посту, скрываясь, как в засаде в тёмных норах и подвалах до нужного Кроули момента. Но по мере того, как в нем росло неотвратимое подозрение, что Азирафаэля больше нет, лужицы и озерца его собственной тьмы в его пустой, безмолвной душе, разрослись, встретились и слились в одно единое целое. Кроули зажмурил глаза. Его сознание сейчас должно быть холодно, точно лед и безгранично, словно небо за окном кафе. Он должен осознать, что, возможно, против его воли, теперь ему придется существовать без единого знакомого лица на Земле. Предстоит пережить эту жизнь, присутствовать в ней до тех пор, пока последнее живое существо не перейдет в мир иной, одному. Потому что даже микроскопической искорки надежды, которую он опасался лелеять, боялся спугнуть одним признанием факта ее существования, что Азирафаэль жив, нет. И когда, наконец, этот мир закончится, Энтони Дж. Кроули должен будет, как в закрытом кафе, перевернуть стулья на столы и выключить свет на этой Земле, покончив с поглотившим его, с исчезновением Азирафаэля, одиночеством.