Причастность

      У меня нет памяти, но есть странное чувство причастности. Я смотрю на перепуганных — даже не людей, но таких знакомых. Они были мне друзьями?       Почему я здесь.       — Человек, иди сюда! — просит меня высокий скелет, позже я узнаю, что его зовут Папирус.       Я смотрю по сторонам прежде, чем шагнуть в его открытые объятия. За моей спиной река, я стояла на перилах, как чертова суицидница. С такой высоты — я вполне могла погибнуть. Порыв ветра почти сметает меня в бездну, но в это же самое время я все-таки делаю шаг, и меня ловят, прижимая к груди. Рядом стоит другой скелет, он намного спокойнее. Будто знал, что происходит.       Он правда знал. Он проявлял ко мне странные знаки внимания в течение всего времени, как только я попала к Королю монстров. Казалось, мне очень нужен был отец, потому я молча, будто не умела говорить, проявляла мягкость к этому нечеловеческому мужчине. Должна ли я была стать его телохранителем? Я могла, была во мне какая-то сила, о которой они не знали, а я лишь подозревала.       Скелета ниже звали Сансом. И он избрал меня, пустой лист без воспоминаний, человеком, которому он мог бы доверять.       Почему он подошел ко мне, когда я снова безучастно сидела вдалеке? Зачем я ему? Можно было бы беспокоиться из-за политики, но я даже не полностью чувствовала себя человеком, не помнила старую себя, чтобы быть шпионом.       — Хей, милая, грустишь? — он вышел сзади меня, трава близ тропинки мялась легкими шагами. Лес приветствовал его, он был другом; а ко мне был безразличен, видимо, люди делали тут много зла.       Я пожала плечами, став задумчиво разглядывать его. Толстовка, шорты, милые розовые тапочки. Он владел этим непознаваемым искусством телепортации и мог оказаться где угодно и когда угодно. Пугающе здорово. Мой долгий взгляд никак не заставил его двигаться, даже присесть рядом на скамейку. Он напряженно отвечал мне тем же, все ожидая чего-то.       — Ты, я вижу, не в порядке? — в ответ мне он было начал смеяться, но этот смех быстро затих внутри его ссутулившейся фигуры.       — Я…       — Не в порядке, — тихо кивнула я, приглашающе обозначая ладонью свободное место.       Он смотрел на этот жест пустыми глазницами, затем порывающимся шагом, но аккуратно медленным движением, присел. Близко. И тут же словно жалел о таком расстоянии.       Но мне стало проще, когда я захватила его в укачивающие объятия. Ему было это нужно. Наверное?       Раньше помогало.       — Ты, наверное, не помнишь.       — Угу, — промычала я. Ничего не помню.       — Я понимаю, я плохой друг.       Я промычала отрицательно, крепче прижимая его к себе.       — Но я раз за разом прихожу не просто потому, что ты мне нравишься.       — А почему?       Он покачивался вместе со мной, и одежда моя, прятавшая чужое лицо, постепенно становилась влажной.       — Все надеюсь, что ты сама догадаешься.       — Прости, не умею читать мыслей. Но это к лучшему, — заполняя паузы, надеялась не слышать этот тихий крик души. Он рвал меня тишиной.       — Я больше не могу, — он наконец решился схватиться за меня, как за последнее спасение.       А я — поцеловать в макушку. Могла ли я целовать этого монстра?       — Чего бы ты хотел?       Проходили минута за минутой, он позволял мне греть его открытую и такую беззащитную грудную клетку своим теплом, и я чувствовала каждое движение, пока он успокаивал неровное дыхание, чувствуя мой запах.       Он подался вперед, поднимая голову, но не позволяя видеть его лицо, чтобы прошептать мне:       — Останови этот замкнутый круг.       А потом он испарился. Хорошо — не оставил праха. Значит, просто ушел.       Опустошенная недостатком ответной заботы, но понимающая, я встала, чтобы вернуться домой. Лечь спать.       Увидеть завтрашний день, где следую совету Санса, который он мне даже не давал. В этот раз.       В этот раз…       Все началось… начиналось заново. Когда я покинула их, отыскав своих братьев.       Что?       Кто сбросил мой прогресс?       Я открываю глаза, отказываясь забывать.       <Решительность>.       И стирать тоже отказываясь.       — Эй, больше ничего не бойся, — легким прикосновением тронула я синюю фигуру, спеша в центр города в надежде повстречать близких.