Песнь о Роланде

- А когда мы пойдём подвиги совершать? – икнул Роланд, пытаясь сфокусировать взгляд на собеседнике. Франсуа де фон фром а’чёрт-его-знает (Роланд честно не помнил) - победитель, освободитель, драконо-и-ещё-чего-то-там-борец, спортсмен и, наконец, просто красавец, пусть и седой уже – воздел указующий перст к прокопчённому потолку: - Правило Героя номер один: надо выпить для храбрости! - Да я уже хроп… храп… храбрый как этот… как его… В общем… Короче, мне хватит, - запротестовал юноша. Фон фром как-его-там, к которому Роланд неосмотрительно напросился в ученики, сурово нахмурился: - Я что сказал? Пей, парень! Мы где находимся? В кабаке. А в кабаке полагается пить! - и уже вполне миролюбиво продолжил. – Ты не думай, я для твоего же блага. Я тебе про своего третьего дракона рассказывал? Или это был четвёртый? – засомневался Франсуа. – А, впрочем, неважно. Слушай. - Сулш..ю, - послушно кивнул Роланд, незаметно выливая пиво под стол: пить наравне с опытным героем у него не получалось, а опозориться, уснув лицом в тарелку, не хотелось. Да и послушать о подвигах учителя было интересно. Хотя наверняка старик привирает, если не нагло врёт, но всё же… А де фон как-же-его-звать-то уже витийствовал, роняя в кружку скупую рыцарскую слезу ностальгии: - Вижу я, значит, это чудище и думаю… Что думал многоопытный и столь же немаломудрый наставник, Роланд не расслышал: в кабак ввалилась очередная компания из нескольких десятков богатырей - как на подбор, «красавцев удалых, великанов молодых». Юноша завистливо вздохнул, чувствуя себя маленьким, серым и жалким мышонком, рядом с этими золотоволосыми румяными гигантами. Словно в ответ его мыслям из дальнего угла послышался тоскливый звон: там жаловалась на жизнь боевая гномья секира, печально покачивающаяся в клубах вонючего дыма, исходящего из негаснущей трубки её хозяина. Прибывшие богатыри дружно затребовали пива, вокруг них, кокетливо хихикая, засуетилась смазливая подавальщица. Роланд зачем-то начал считать богатырей, после тридцати сбился, потом сбился, немного не дойдя до сорока, махнул рукой и вновь обратил мутный взор на Франсуа. - В общем, сижу я у него на спине, за шею цепляюсь, а эта тварь петли в воздухе вяжет, кругами носится, вверх ногами переворачивается… - де фром а’ну-его-к-чёрту-с-его-имечком, казалось, даже не заметил, что ученик на что-то там отвлекался и половину рассказа пропустил мимо ушей. – А я и меч обронил, и нож из сапога никак не вытащу… Думал, конец мне пришёл… Аж протрезвел от страха… Богатыри за соседним столом дружно загоготали, заглушая рассказ наставника. Роланд привстал было – засветить кому-нибудь в глаз, потом сопоставил размеры своих кулаков и количество противника и сел обратно, горестно размышляя, что герой из него не получится: пить не умеет, один против не то тридцати, не то сорока выходить боится… - Так что не бойся, парень, сделаю я из тебя героя, - Франсуа от души хлопнул Роланда по плечу, ткнув его носом в залитую пивом столешницу. – Прямо завтра и начнём тренировки. - А почему не сегодня? – удивился юноша. Старый рыцарь стукнул кулаком по столу: - Правило Героя номер два: не перечь наставнику. Роланд тоскливо вздохнул, и тут в трактир с визгом влетела красивущая девица: - Ой, люди добрые, спасайте! - От кого? – одновременно повернулись к ней богатыри. Лицо каждого выражало готовность немедленно спасти красавицу от чего угодно, в том числе и от товарищей по отряду. - Да не меня спасайте! – возмутилась девица, уворачиваясь от протянутых к ней рук… гм… помощи. – Там! Там братика моего убивают! – она ткнула пальцем в дверь. - Та-а-ак, - хором сказали богатыри, встали и начали неспешно строиться в боевой порядок. - Да быстрее же! – верещала забившаяся под стол девица. – Ох, господи, страх-то какой! Роланд сорвался со скамьи и ринулся мимо замешкавшихся у двери богатырей в окно. Машинально прихватив со стола полупустую кружку наставника – для храбрости. Взору юноши открылось простирающееся за околицей поле с неровной полосочкой леса вдалеке, за которую лениво опускалось осеннее солнце. В поле не было ни души. И кого тут спасать? Или уже некого? Тогда где трупы и победители? Роланд вздохнул, покачнулся от неожиданно пьянящего после духоты трактира воздуха и повернул обратно, прикидывая, как протиснуться в дверь, из которой неторопливо выходили богатыри. И тут над головой у него раздался отчаянный птичий крик. Роланд поднял тоскливый взор к небу: в облаках метались две птицы – чёрная и белая. Огромный коршун пытался закогтить лебедя. Конечно, неизвестно, что сделал лебедь коршуну, и вообще, может, у хищной птицы в гнезде птенцы голодные плачут… Но птичку было банально жалко. Да ещё давешняя красавица высунулась из окна, прикрывая нежной ручкой светящийся посреди лба синяк, и взвыла: - Да помогите же кто-нибудь! Роланд, не раздумывая, швырнул в коршуна кружкой (больше ничего под рукой не оказалось, а меч он по пьяной лавочке на лавочке же в кабаке и оставил). Швырнул и задумался: а той ли птичке помогать-то надо было? Как ни странно, кружка в коршуна попала, рассыпавшись градом глиняных черепков и пивных брызг. Под восхищённое «О-о-о-о-о-о!» богатырей хищная птица камнем грянула о землю, дёрнулась и затихла. Рядом опустился измученный лебедь, не то вздохнул, не то всхлипнул и превратился в юношу, как две капли воды похожего на красотку с синей «звездой» во лбу, только помладше года на три. - Кевин! – бросилась к нему на шею красавица, забыв про синяк. – Братик, ты цел? Какое счастье! - Цел, цел, Элиза, не плачь, - буркнул тот, повернулся к Роланду. – Благодарю, Вы настоящий герой. - А то, - хмыкнул Франсуа, подходя к ученику. – Кружки наставника не пожалел ради спасения чужой жизни! Богатыри захохотали, Роланд обиженно засопел, уставясь на сапоги. - Так это Ваш ученик? – красавица отлипла от брата, встала, присела в изящном реверансе. – Он спас моего брата, мы в неоплатном долгу перед ним и перед Вами, раз Вы его учитель... - Да полно Вам, мадемуазель Элиза, - отмахнулся Франсуа. – Героев не нужно вознаграждать за подвиги, иначе они уже не будут героями. - Позвольте хотя бы узнать Ваши имена, - Кевин поднялся с земли вслед за сестрой, отряхивая некогда белоснежный костюм. – Ваш ученик спас не только меня, но и моих братьев и сестру от злой мачехи, и мы должны хотя бы знать, какое имя должен вписать в хроники наш летописец и о ком будет слагать хвалебную песнь менестрель. От мачехи? Но это же птица! Роланд повернулся к «невинно убиенному» коршуну… На земле лежала женщина. Нестарая ещё, не красавица, но что-то в ней определённо было… При ближайшем рассмотрении «что-то» оказалось глиняным черепком, торчащим из глазницы. Роланд зашатался, медленно, но верно зеленея. Наставник подхватил его под локоть: - Ну, не балуй, из-за ведьмы поганой только доброе пиво переводить. Верно я говорю, молодцы? – повернулся он к богатырям. - Верно, дядьку! – хором отозвались те. - Добре, - старый рыцарь покосился на Роланда. – Ну, чего загрустил? Первый подвиг ты уже совершил. Так что можешь начинать гордиться. Роланд забыл, что собирался в обморок, гордо приосанился, потом сник: тоже мне, подвиг, кружкой тётке по лбу засветил… - Подвиг, подвиг, - подал голос один из богатырей (какой - Роланд не разобрал, они все были на одно лицо). – Ещё б не подвиг: пивной кружкой, да с такого расстояния, да по движущемуся противнику… Я б так не сумел. - А я бы сумел! … А я бы прежде пиво допил! – загомонили богатыри. Франсуа неодобрительно качнул головой, повёл бровью – смех и гомон стихли. - Ну? Что скажете, молодцы? Возьмём его в отряд? - Возьмём, дядьку! – дружно гаркнули богатыри, перевели взгляды на ничего не понимающего Роланда. – Тридцать третьим будешь? Юноша, не веря своему счастью, торопливо кивнул, чувствуя, как магическим – не иначе – образом раздаются вширь плечи, меняется лицо… Миг – и щуплый невзрачный младший сын мелкопоместного барона исчез, уступив место золотоволосому красавцу двухметрового роста. Брат с сестрой, дружно раскрыв рты (что совершенно не портило их красоты), переводили взгляды с Роланда на богатырей, потом на наставника, снова на Роланда, опять на старика. - Но это же… - потрясённо ахнула Элиза, - это же… Франсуа де фон фром а’ля Мер Нуар! Седовласый красавец польщено улыбнулся, огладил пальцами подстриженную на гишпанский манер – клинышком – бородку: - Для Вас просто Франсуа, красавица… - Дядьку, - протянул один из богатырей, - пора нам. На остров Буян, князь нас, поди, уж заждался. - Я не прощаюсь, - Франсуа поклонился зардевшейся Элизе и повернулся к отряду, частью которого теперь был и Роланд. – Богатыри! Стройся! К лесу шагом- арш! Песню запе-вай! Гимли выбил золу из трубки, презрительно сплюнул, взвалил секиру на плечо и зашагал в противоположную сторону. Он был вообще из другой сказки.