Олорэ Маллэ

На поляну лились белые лунные лучи, яркие и осязаемые, словно нити. Или струны — коснешься пальцем, и зазвучит музыка. Ноги утопали в густой траве, мягкая, чуть влажная земля приятно холодила ступни. Берен сделал несколько осторожных шагов, устремившись к лучам-струнам, а затем нечаянно опустил глаза, посмотрел под ноги — и ахнул. На темных стебельках, качались, поблескивая в белом сиянии, крохотные звездочки ночных цветов. Будто бы и правда серебряные небесные искорки рассыпались по земле. Собрать бы — но они увянут и погибнут, а жаль разрушать такую красоту. Берен шел по чудесной полянке без страха, зная, что это все просто сон. Одно из бесконечного множества его ночных видений, которые всегда были яркими, наполненными красками и волшебством. Только это превосходило все прочие. Если бы Берен не знал, что в реальности никогда не оказался бы на такой поляне, то усомнился бы, что спит. Но он жил в большом городе Элостирионе, где, конечно, находилось место паркам и садам, но таких уголков отродясь не водилось. А раз это был сон, значит, ничего плохого случиться не могло, а волшебство поджидало за каждым поворотом. Берен наконец коснулся пальцами лунного луча, и тот оказался мягким и невесомым, как шелк, но все же ощутимым. Мальчик осторожно потянул луч на себя, а затем отпустил. Звук вышел негромким, но высоким и чистым. Берен тронул струну еще раз и еще, а затем соседнюю. Его руки будто бы сами знали, как играть мелодию, хотя наяву он никогда не брал в руки ни лютню, ни арфу. Он играл и играл, полностью поглощенный этим удивительным занятием, а мелодия, плавная, светлая и совсем чуть-чуть печальная лилась над поляной. Появлялись новые лучи, но Берен знал, как вплести другие звуки в уже удавшийся мотив. Так постепенно он перемещался по поляне, ловя новые струны и играя свою мелодию, пока неожиданно не оказался у ее края. Здесь древесные кроны бросали на поляну тень, и лунный свет был бледным и слабым, но мальчик увидел кое-что интересное. Ветви деревьев и кустов переплетались друг с другом так, что образовали живую арку, за которой виднелась узкая тропка. Белые цветы-звездочки росли по краям ее, поблескивая и указывая путь. Берен немного жалел о том. что оставляет за спиной гигантскую арфу из лунного света, на которой он так прекрасно играл, но дорога сновидений влекла его дальше, и он не торопясь зашагал по тропинке. Вскоре ветви совсем сомкнулись над головой, и путь стал темен, так что мальчик даже немного испугался. Весь мир окрасился оттенками черного и темно-серого, а деревья теперь казались страшными, скрюченными. Они будто бы тянули к Берену свои ветви, пытаясь хлестнуть, оцарапать, а может, и схватить его. Только серебряные цветы неярко, но ровно светились, защищая тропу и отгоняя от нее тьму. Мальчик понимал, что пока он в безопасности, да и не боялся по-настоящему, ведь от кошмара можно просто проснуться, и он исчезнет, но все же он ускорил шаг, стремясь поскорее выйти из темного леса к новым чудесам. И действительно, не прошло и часа, как лес закончился, и через другую древесную арку Берен вышел на поляну, которая показалась ему еще красивее первой. Луна светила над ней ее ярче, а может быть, так казалось после темноты леса. Трава была выше и мягче и вся усыпана серебряными цветами. Но кроме них мальчик увидел и другие — золотые звездочки, крупнее серебряных и с блестящими капельками росы на кончиках лепестков. Но самое главное — на этой поляне Берен был не один. Раньше в своих ночных путешествиях он не встречал ни одной живой души, но теперь увидел перед собой незнакомца. Тот стоял посреди поляны и будто бы ждал его. Был он высокого роста, настолько, что Берен не доставал ему и до пояса, а лицо его выглядело юным и таким прекрасным, что никаких слов не хватило бы описать эту красоту. Не бывает у людей настолько соразмерных и симметричных черт — по крайней мере, Берен никогда не встречал таких. Длинные, до пояса белые волосы двумя прядями лежали на его фиолетовом одеянии, сияя, словно тоже сотканные из лунного света. И казалось, что целый сонм чудесных видений прячется в глубине его серых глаз, похожих на два глубоких омута в спокойном озере. Засмотришься — и пропадешь навсегда, так и останешься блуждать по стране снов целую вечность напролет. Бреен смотрел на незнакомца и совершенно не представлял, кто перед ним. Тот словно был много больше, чем можно увидеть глазами или понять разумом. И несмотря на мирный облик, чувствовались в нем сила и власть, что много выше, чем власть любого земного правителя. И вот, пока мальчик стоял очарованный, не в силах ступить и шагу, это создание подошло к нему и протянуло руку — тонкую, с длинными пальцами и слабо светящейся мраморно-белой кожей. Даже если бы хотел, Берен не сумел бы воспротивиться. Он потянулся к руке, словно мотылек к свету, и прохладная ладонь сомкнулась на его маленькой ручонке. «Кто ты?» — хотел спросить Берен, но дыхание перехватило, и он не издал ни звука, только беспомощно пошевелили губами. Незнакомец не смотрел на него, увлекая мальчика вперед, на другую сторону поляны и дальше в лес, но каким-то образом он услышал. — Я Ирмо Лориэн. Берен не мог сказать, уловил он речь своими ушами, или ответ прозвучал сразу у него в мыслях. Голос — тихий, мелодичный, словно перезвон струн лунного света. — Я тот, кто сплетает сны, и ты пришел в мой сад, Берен. — А ты тоже сон? — набравшись храбрости, спросил мальчик. Он уже не удивлялся, что Ирмо знал, как его зовут. Ирмо повернул к мальчику лицо и улыбнулся уголками губ, но в его взгляде не прибавилось веселья, он оставался задумчивым и немного печальным. — И да, и нет. Мои сады существуют наяву, но те, кто живет по другую сторону Моря, в землях смертных, могут попасть сюда только пройдя тропами сна. Сопоставив удивительные речи Лориэна и название из старинных книг знаний, мальчик ахнул. — То есть мы не в Средиземье? Мы в Валиноре? — Верно, — Ирмо легко, без усилия, потянул его за руку. — Идем, Берен. Они уже пересекли поляну и снова углубились в темные дебри, но на этот раз лес вовсе не казался мрачным. Деревья росли не так часто, и кроны их не заслоняли небо, не преграждали полностью путь белому небесном сиянию. Да и какими были эти деревья! Стволы блестели серебром, а листья — Берен понял это даже в темноте — словно были сотворены неведомым мастером из чистого золота. Ночные цветы распускались в густой траве, и стаи нежно-зеленых светлячков кружились в воздухе. Кроме того, Берен и Ирмо не были одни здесь. Ветви шептались между собой, покачивались безо всякого ветра, и неведомые прозрачные тени скользили между ними. Это место было полно шорохов и шепотов, тайного, невидимого глазу движения и тихой неведомой речи, какой переговариваются между собой духи. Они шли мимо полян, и тени танцевали на них, омытые лунным светом, невесомые и грациозные. Они смеялись едва слышимым смехом, наклонялись к звездочкам-цветам, чтобы спустя мгновение взлететь вверх, вскинув руки к небу, и ни одна травинка, ни один цветок не качались под их ногами. Это место пело, но Берен не слышал песни — зато ощущал ее кожей, сердцем, всем своим существом. Мальчик былы бы рад вот так идти через лес и смотреть на все новые и новые чудеса, а в присутствии Ирмо страхи, сомнения и неуверенность исчезали бесследно. Но все же любопытство снова возобладало, и он решился нарушить волшебную живую тишину. — Раньше… до меня, кто-нибудь приходил сюда? Ирмо отозвался не сразу, и когда он заговорил, печаль в его голосе зазвучала явственно. Но это была вовсе не скорбь, не черное, тяжелое горе, а светлая грусть по ушедшим временам. — В былые времена сюда часто приходили дети. Они гуляли по моим садам, наполняли их смехом и весельем и учили своим играм здешних духов. Но теперь их все меньше. Мало, кто может найти Олорэ Маллэ, Тропу Снов, и в садах моих стало тише. Ты единственный за долгие годы, но еще живы те, кто проходил этим путем до тебя. Быть может, если ты станешь искать, ты отыщешь их. Берен закивал, обещая самому себе, что обойдет весь Элостирион, а может, и много других городов и земель и непременно отыщет людей, которым тоже открылась такая красота. Но этот вопрос огорчил Ирмо, и мальчик поспешил отвлечь его беседой. — А куда ты меня ведешь? — Туда, куда ты сам захочешь, — ответил Ирмо, и его слова показались Берену странными. — Но ведь это ты указываешь дорогу… — робко возразил он. — А путь выбираешь ты, хотя еще и не понял этого. — Я хочу посмотреть Валинор, — набравшись смелости, сообщил Берен. — Я люблю историю и читал даже кое-что из древних хроник. Вот бы увидеть все воочию! — Значит, ты хочешь увидеть прошлое, — Ирмо медленно кивнул, показывая, что услышал и принял его просьбу. — Так смотри же. Земля сама расскажет тебе, что помнит. Лориэн обещал, но еще некоторое время ничего не происходило: они просто шли через лес, мимо мэллорнов — Берен вспомнил это название — цветов и прозрачных духов. А потом на очередной поляне внезапно наступил день. Вдруг весь мир вокруг озарился таким ярким светом, что Берен невольно зажмурился, но потом почувствовал, что свет этот хоть и ярок, но совсем не причиняет неудобств, что он не жжет, а кажется теплым и ласковым. И тогда он решился открыть глаза…