Тепло

Питер Максимофф. Курт Вагнер. Эти две противоположности встречаются уже полгода. Милые посиделки друг у друга дома, совместный просмотр фильмов, объятия на кровати, разговоры о будущем, музыке или же просто ни о чем. Прогулки по паркам, походы в кино. Самая обычная пара, серьёзно, без лишней драмы. Они познакомились в музыкальной школе, в которой учились года два, не замечая друг друга, но позже всё внезапно изменилось, а они и опомниться не успели. Питер был барабанщиком. Он точно не был хулиганом или крутым парнем из школы. И местной звездой тоже не был, нет-нет, это не про него. Самый обычный парень и ученик. Его воспитали справедливым человеком, который может с лёгкостью постоять за себя и за слабых, оставаясь при этом совершенно неконфликтным, что удивительно. У него не было огромного количества друзей. Несмотря на свой весьма дружелюбный и весёлый характер, он всё же предпочитал одиночество, но отнюдь не тоскливое и депрессивное.. а спокойное. Нет, что вы, он не сторонился остальных учеников музыкальной школы намеренно. Просто не видел нужды в дружбе, как в неотъемлемой части его жизни. Если появятся друзья, то хорошо. Не появятся? Тоже хорошо. А вот Курту по душе пришлось пианино. Некоторые даже сравнивали его самого с этим музыкальным инструментом. И ведь действительно. Тихий, со своими странностями, привлекающий внимание необычайным спокойствием и вежливостью. Он парень, который раньше жил в Германии, из-за чего он немного картавит от непривычки и акцента, но все находят это очень милым. Курт безусловно общительный мальчик. Он всегда готов помочь любому, кто попросит об этом. У него было несколько хороших друзей, с которыми он проводил больше всего времени: Джин и Скотт, которые были к тому же парочкой влюблённых, и Уоррен, который раньше задирал Вагнера на постоянной основе. Но несмотря на это, сейчас они с Уорртингтоном лучшие друзья. Тот был на факультете ударных инструментов одним из лучших учеников, из-за чего стал популярным парнем в их музыкальной школе, тем самым парнем, про которого шепчутся девчонки в коридорах с восхищенными вздохами. Но задирой он не был. До Вагнера он никого не трогал. Кто его знает, почему он пристал в начале к бедному Курту, но благо, это быстро закончилось. Уоррен любитель шумных компаний, но и от тишины он никогда не откажется. У него было много друзей и в основном, все они были схожи характером к нему, лишь изредка вели себя, как полные раздолбаи без тормозов. Но был и Курт, который совершенно не такой. Он другой и общение с ним абсолютно другое. Искреннее и непринуждённое. Уоррен уделял ему больше всего времени и на глазах у всех поведение "Ангела", коим его нарекли из-за схожей внешности, резко менялось. Он был готов защищать этого парня и побить любого, кто скажет что-то кривое в его сторону. Уоррену нравился Курт, но он не смеет настаивать на своей симпатией после того, что поддевал его. Да и дружбу сохранить хотелось, ведь у Курта, вообще-то, был парень. Какой-то Максимофф вроде бы. Питер постоянно ревнует своего парня к Уоррену. Постоянно, понимаете? И ведь причины были. Даже пытался драться с ним, когда увидел, что они с Куртом, нет, вы не поверите! Этот чертов блондин обнимался с его парнем! Его! Оказалось же, что Курт и Уорртингтон правда близки и что Вагнер ему доверяет, но они только друзья и это было ничто иное, как дружеские объятия. Питер всё же слегка успокоился после объяснений. Косые взгляды в сторону "лучшего друга" таки остались и ими парень раскидывался очень часто пока Вагнер не видит. Но даже когда тот их замечал, то Пит не останавливался. Ревность, пожалуй, единственная вещь, с которой он не мог справиться. Но разумных границ этого чувства он никогда не переходил. Благо, им с Уорреном всего два-три раза пришлось перекинуться парой фраз. На дне рождения Курта и как раз во время драки, которая дракой по факту и не была. Скорее, просто разговор на повышенных тонах и разбитые костяшки Максимоффа. Нет, он не бил Уорртингтона. Просто подошел к нему на перемене, попросил выйти поговорить на улицу, а этот кудрявый просто послал его, роясь в своём шкафчике. В этот момент Питера охватила злость с раздражением, которые копились пару месяцев, что он наблюдал за блондином, и он со всей силы ударил по соседнему шкафчику, привлекая внимание не только Уоррена, а и остальных. На ранее гладкой поверхности красовалась очень видная вмятина, а на костяшках Питера кровь. Раздраженно фыркнув, парень закрыл свой шкафчик и согласился выйти, но сначала силой затащил сопротивляющегося Максимоффа в медпункт, перемотать и обработать руку. На улице они всё таки поговорили. И оказалось, что Уорртингтон неплохой парень. Да, это так, но "если позволишь себе лишнего, то я найду тебя везде и всегда, затащу в подвал и буду пытать прям как в том старом фильме, что показывали в четверг." - бросил Питер и пошёл обратно в школу, встречать Курта, у которого должен был закончиться урок. Юный пианист же наоборот хотел, чтобы эти двое сдружились, поэтому делал для этого всё возможное, но, видимо, не судьба. Сколько раз он не пытался - безрезультатно. Именно поэтому он прекратил даже мелкие попытки, боясь лишь ухудшить ситуацию или вовсе поссориться что с одним, что с другим. Ему этого совершенно не хотелось. Он слишком дорожит ими.

***

— На сегодня всё, хорошо поработал, Вагнер, - произнёс учитель музыки и широко улыбнулся своему ученику, пока тот собирал ноты и остальные вещи, закидывая те в рюкзак. — Спасибо, мистер Леншерр, до завтра! - тоже улыбнувшись, ответил парень преподавателю и быстро подошел к двери, намереваясь быстренько выйти, ибо.. — Питеру передавай привет и скажи, что я буду дома поздно, - после своих слов мужчина беззлобно засмеялся, видя смущённый вид ученика. — Х-хорошо! Стыдливо выбежав из класса под смех Леншерра, Курт сразу же наткнулся на Максимоффа, который ждал его. Ударяясь носом о грудь Питера и роняя рюкзак на пол, Вагнер поднял взгляд и сразу же улыбнулся. — Аккуратнее, чертёнок, - Питер мягко улыбнулся и наклонился, дабы поднять упавшую вещь, параллельно наблюдая как Вагнер мило потирает ушибленный нос, — Ко мне так торопился? — Прости, я снова пытался убежать от твоего отца, - Курт благодарно кивнул, забирая свою папку, — Ты же его знаешь. — Опять что-то говорил? — Ага. Говорил передать тебе, что он будет дома поздно. — Значит, сегодня он не успеет на ужин и наконец-то мы проведём вечер без его шуточек, - Максимофф фыркнул и взял Курта за руку, сразу же переплетая пальцы. — Тебе это так не нравится? Я нахожу это милым.. в какой-то степени. — Тебе кажется, Курт. — Ну как знаешь, - Вагнер засмеялся и сжал руку Питера в ответ, — Пойдём? — Пойдём. Обычно они забегают в своё любимое кафе возле школы, но не в этот раз. Сегодня оба хотели воспользоваться случаем, что отец Питера даст им двоим побыть наедине, поэтому парни сразу направились к тому домой. Нет, они не планировали заниматься чем-то непристойным. У них до такого ещё не доходило, и без этого проживут. Ну.. по крайней мере Курт не давал повода и не начинал о таком говорить, даже если невпопад, а его парень и не настаивал, ведь всему своё время. Им обоим хватало поцелуев, объятий и даже простого держания за руки, Питер это обожал и готов был сжимать чужие ладони весь день. Именно так они и планировали провести этот вечер, иногда отвлекаясь на что-то иное. По дороге они по очереди рассказывали о том, что случилось с ними за сегодняшний день. Это уже было привычкой и даже некой "традицией". У Максимоффа, в принципе, всё было обыденно, как всегда. Не опоздал, был в классе, сделал всё, что нужно, к тому же на отлично, и ушел дожидаться Курта после окончания занятий. Вот только на пути встретил Скотта и Джин, поговорив с ними пару минут. Больше ни с кем и не пересекался. Ну разве что бросался молниями в одну блондинистую голову. У Вагнера же любой день был очень насыщен. Он чуть не опоздал на занятия, ведь проспал из-за бессонной ночи, проведённой за книгами. Это была ещё одна страсть пианиста. Он сильно любил книги. Прям жуть как сильно. В особенности творчество Шекспира.. и Питер улыбнулся, понимая, что Курт снова увлёкся и теперь рассказывает не только про свой день, а буквально всё. Вагнер и сам это заметил, смутился, прокашлялся и продолжил рассказывать о том, как он забежал в класс и чуть не врезался в отца Питера, который, по совместительству, его преподаватель. Тот не мог не кинуть шутку, которая как-то была бы связана с его сыном. Это правда были безобидные подколы, но каждый раз Курт сильно смущался и не знал, как ответить, а потом рассказывал это Максимоффу, который по приходу домой пытался серьёзно говорить с отцом, но безуспешно, ведь.. ох боже, несмотря на образ пап-я-взрослый-парень-не-позорь-меня, он всё равно любил своего отца и не злился на него. Просто немного раздражался в меру своего характера. Во время урока, Вагнер отлично справлялся и Мистер Леншерр его хвалил, чем пианист был горд и ещё как. Позднее, он говорил с теми же Джин и Скоттом, секретничая на разные темы и обсуждая всё подряд. А потом неожиданно, по словам Курта, подошел Уоррен и сел возле него. На этом моменте Пит напрягся, но виду не подал. — Он просто сел? - мягко уточнил Питер ради целостности своих нервов. — Нет. Ну то есть да. Он пытался разговаривать с Джин, ведь Мистер Маккой просил ей что-то передать. А после и с Скоттом заговорил. Мне кажется, он хочет и с ними подружиться. Это мило с его стороны. — Да. Наконец-то он обратит внимание на кого-то другого и отстанет от тебя, - Питер усмехнулся и тихо засмеялся, смотря на Курта и всё ещё держа его за руку. — Не говори так! Уоррен мой друг. Я хочу радоваться за него, но теперь из-за твоих слов боюсь, что так и будет.. - по тону голоса было слышно, что парень слегка приуныл. — Хей, чертёнок, я же шучу. Ты разве не видишь как он о тебе заботиться? Всех недоброжелателей отогнал и полностью меняется, когда общается с тобой, а не с другими дружками. Не думаю, что такой дружбе суждено распасться. Увы, но я даже не могу представить причину, по которой вы поссоритесь, - Максимофф вздохнул нервно, но улыбнулся, скрывая это и кивая Курту. — Очень на это надеюсь.. — Та-а-ак. Если ты надумал дальше грустить из-за этого кудрявого, то бойся того, что я укушу тебя, Вагнер. В целях спугнуть твою грусть конечно же. А потом потягаю твоего друга за кудри, - Питер остановился и щелкнул Курта по носу и ни секунды не помедлив, мягко поцеловал в щеку, до одури нежно улыбаясь, — Ну же, Курт, не надо печалиться, не поссоритесь вы с ангелочком. От этой улыбки что-то теплое начинало разливаться в груди и пианист улыбнулся в ответ, не имея возможности сдерживаться от тепла, пробравшегося в сердце. — Не надо кусать меня, я же совсем не грущу, тебе показалось. К тому же, мы уже пришли, - Вагнер за руку потащил своего парня в сторону его же дома, довольно щуря глаза. Питер открыл дверь и они оба зашли внутрь, сняли обувь, кинули в сторону рюкзаки и сразу направились в комнату Максимоффа. Сначала он спросил не голоден ли Курт, но тот честно ответил, что нет. Питер был солидарен с ним, ведь так же не чувствовал голода. Разве что, взял со стола яблоко, и съел его по пути в комнату, метко бросая в мусорное ведро огрызок. В комнате они планировали переодеться, так как в обычных спортивных штанах было намного лучше и удобнее чем в джинсах или брюках. Так же и с футболкой вместо рубашки. И да, в этом доме была одежда и для Курта, так как тот был здесь частым гостем. О-о-очень частым. Даже отец Питера перестал об этом шутит, считая тему больше не актуальной и не забавной. — Хей, Курт. Лови, - после своих слов, Пит тут же бросил в сторону парня смятый клубок из вещей, в котором была растянутая серая футболка и пижамные штаны такого же цвета. Обе вещи когда-то принадлежали Максимоффу, но теперь они официально только для Вагнера. — Спасибо, - пианист смущённо улыбнулся, поспешно отворачиваясь и отводя взгляд в потолок, ведь, господи-питер-имей-совесть начал переодеваться сразу же. Вернее, он уже стоял без футболки, подавая Вагнеру вещи. Специально он это делал или нет, было неизвестно на самом деле. Но румянец на щеках Курта всегда заставлял Максимоффа усмехаться и желать ещё больше смутить своего парня. Но, несмотря на желание, он этого никогда не делал, ведь не хотел давить, и уж тем более не хотел, чтобы Курт начал стесняться его присутствия. Тихо вздохнув, Вагнер и сам начал переодеваться, осторожно расстегивая пуговицы на рубашке и снимая, бросив рядом с собой. Футболка была совсем немного ему велика, поэтому иногда оголяла половину плеча с какой-то стороны, но Курт не обращал на это внимания, ему было более чем удобно. А Питер наоборот. Не сдерживался, подходил со спины и нежно целовал парня в плечо или же просто проводил пальцами по светлой коже, заставляя вздрагивать. Это было приятно, Курт не смел отрицать. Даже наоборот, прижимался спиной к груди Максимоффа и тихо млел, улыбаясь совсем незаметно и поддаваясь ласкам. Незаметно мотнув головой, пианист прогнал эти мысли из своей головы на какое-то время и быстро закончил переодеваться, подходя к шкафу, дабы сложить вещи. А Питер уже направился к кровати, плюхаясь на неё с целью занять всё место раскинутыми в стороны ногами и руками. Он сегодня совсем не выспался. Весь день пил кофе и оно, вроде как, помогало, но сейчас, в кровати, усталость с новой силой взяла его в плен. — Ну и как это называется? Двигайся давай, - не на в шутку возмутился Вагнер, тоже подходя к кровати. — Ку-у-урт, поместишься под боком, ‐ лениво протянул Питер, но таки лег нормально, добросовестно уступая равную половину кровати. Курт аккуратно лёг рядом и даже не вздрогнул, когда на его бока опустились теплые руки Максимоффа, притягивая поближе к себе. Он уже привык к этому, хотя раньше немного пугался даже такой близости, когда они оставались совсем одни. А сейчас наоборот повернулся лицом к лицу и поднял взгляд на своего парня, всматриваясь в его карие, почти черные глаза. Уголки губ сами поползли вверх, заставляя двоих слабо улыбаться. Вагнер плавно опустил руку на живот Питера, слегка щекоча подушечками пальцев кожу там, где немного задралась футболка. Чуть позже пианист разместил голову на плече Максимоффа и тот поцеловал его в макушку, крепко сжимая в объятиях. Курт чувствовал тепло. Как от рук, обнимающих его, вместе с лежащим рядом телом, так и от чувств. От собственных и от тех, которыми его опутывает Максимофф. Это как бесконечно тонуть, но не задыхаться, нет. Погружаться на дно намеренно, по собственной воле, выдыхая из лёгких каждый раз всё больше и больше воздуха, который непонятно откуда берётся. Каждым сантиметром тела чувствовать это тепло и не желать кому-то его отдавать. Если чувства Питера действительно море, то оно кристально чистое и ни капли не холодное. Курт хотел бы тонуть там только один. Никого больше. Только он и море. Возможно, Вагнер слишком романтик, раз такие мысли посещают его голову, но как, скажите как не думать о таком в моменты, проведенные вместе в тишине? Сердце ведь так часто-часто бьётся, вот гляди и вылетит совсем, как птичка из клетки. Вагнер прижимается сильнее. Он невесомо целует кожу на ключице Питера и тот тихо вздыхает, нежно улыбаясь в ответ на такую ласку. Курт уверен, что никто не может улыбаться так, как это делает Питер. Одной улыбкой дарить целые ураганы и бушующие цунами внутри умеет только он. Курт утыкается лицом в шею Максимоффа и вдыхает легкий, едва уловимый запах кожи парня. Мягкий такой. Приятный. Он прикрывает глаза и кажется, ещё немного и замурлычет, словно уличный котёнок, когда обращаешь на него внимание. По крайней мере, так казалось Питеру. Одна рука с талии пианиста перемещается тому на затылок, гладя по волосам и лишь изредка задевая кончиками пальцев начало бледной шеи. Питер обожает такие моменты. Когда даже слова не нужны, только легкие прикосновения и умиротворенное дыхание на собственной коже. Это всё кажется таким правильным, что все мысли улетучиваются из головы, оставляя Максимоффа наедине с магией этих моментов. Чувства Курта кажутся ему чем-то сладким. Патока, которая медленно стекает по рукам или сердцу, заставляя чувствовать тянущее и желанное удовольствие, несмотря на то, что сладкоежкой Максимофф никогда не был. А ещё Вагнер это солнце. Тёплое и долгожданное солнышко, которое наконец-то пришло после жестокой и морозной зимы. Его чувства похожи на лучи этого самого солнца. Не хочется быть в тени, нет. Хочется выйти и греться под ними, прикрывая глаза и расслабляясь. Наслаждаясь. Просто невероятно чувствовать непривычный трепет от милого, слегка смущенного бубнежа или от такого редкого, но до чертиков искреннего "я люблю тебя". Но в том, что Курт является солнцем есть и минусы. Людей много, а оно одно. И Вагнер светит всем, ведь он очень дружелюбный и хороший, поэтому Питер не может не ревновать это чудо ко всему, что движется. Хотя знает же. Знает, что ему солнце светит в миллионы раз больше, сиьнее, но всё равно не может смириться. Ведь его. И Курт его не просто, как какая-то вещь, вообще вот не угадали. Курт это нечто большее. Это сплошные чувства, а ими владеть, как обычной вещью нельзя. Им только отдаваться и принимать в ответ. И ведь правда. Даже сейчас Вагнер прижимается к Питеру сильнее, ближе, хотя уже физически невозможно. А Максимофф лишь улыбается в сотый раз за день, притягивает за подбородок к себе и нежно начинает целовать любимое лицо, видя как щёки на нём постепенно краснеют и он обожает это. Просто, мать его, фанатеет. Мажет губами по виску, розоватым щекам, а после и губам, настойчиво, но осторожно целуя, а Курт целует в ответ, пальцами слегка смяв ткань футболки Питера. Поцелуй не долгий, но такой необходимый для них двоих. Они отстраняются от губ друг друга и просто молча улыбаются, продолжая обниматься. Максимофф гладит одной рукой плечо парня, спускаясь вниз по ребрам и до бедра, потом ведя обратно, ведь рука уже не достаёт дальше. На эти действия Курт отзывается шумным дыханием и улыбкой, наглея и ложась на Питера сверху. А тот и не против. Целует пианиста в кончик носа и сцепляет руки в замок объятий у того на талии, чувствуя, как в ответ Вагнер обнимает его за шею. Они оба не замечают, как немного провалявшись в кровати, им удаётся крепко уснуть до следующего дня, так же не замечая, как в комнату один раз заглянул пришедший домой Эрик. Тот лишь сдержанно улыбнулся, сразу спеша удалиться, чтобы не мешать ни сну, ни атмосфере этих двоих, ведь она буквально впиталась в воздух и стены маленькой комнатки, излучая тепло и трепетное чувство любви.