(не)отдам

Ольга - старшая сестра, она обязана заботиться о младших. Это въелось в мозг, вписалось вязкими чернилами в голову, не выведешь и не сотрешь. Когда появляется Иван, Ольга жертвует всем ради брата: отдает последнюю еду, свой единственный теплый шарф, забывает о собственных нуждах и желаниях. Ванечка - их гордость, ему уготовано великое будущее, думает она, а следовательно ее прямая обязанность - защищать его. Любить его. И брата любить до ужаса легко, пока Ванечка не вырастает. Он - официальный наследник Киевской Руси, а не она, так что, Олечка, посторонись, довольствуйся малым. Ольге не обидно ни капли, но в груди появляется неприятное чувство обманутых ожиданий. Но разве это не доля старшей сестры - уступать? А Иван теперь больше не маленький Ванечка, его авторитет растет и крепнет. Ольга рада за брата, за его поражающие своей обширностью территории, за блестящие победы на поле боя. Российская Империя, Советский союз - его знают все, а ее называют "младшей сестрой России". Ольга беспомощно кривит губы и повторяет свое имя, когда ее переспрашивают. Она горда за него. Она любит его. Но она устала быть просто придатком к знаменитому младшему брату. В 1991 году она собирает вещи и молча уходит из их общего дома. Когда в ее жизни появляется Альфред, Ольга не может поверить, что она могла чем-то заинтересовать, пожалуй, самую могущественную страну в мире. Она - неудачница, невидимка. Это ее никогда не зовут на эти дурацкие саммиты. Но Альфред улыбается тепло-тепло и называет ее своим Подсолнушком, и девушка чувствует ослепляющуюю, наивную любовь. Альфред - первый человек, который интересуется ей не из-за брата, а из-за ее самой, и это чертовски приятно. Ольга не вспоминает, что подсолнух считается одним из символов России. Альфред Джонс становится тем, чем Ольга делиться ни с кем не согласна. Когда они впервые появляются вместе на одном из собраний, все начинают удивленно перешептываться, неискренне поздравлять и задавать многочисленные вопросы. Ольга - в центре внимания, а не на задворках, Альфред смеется и без смущения тараторит о том, как они познакомились. Когда Иван встает со своего места и с ленцой подходит к ним, Ольга не замечает, как на ее губах выступает самодовольная улыбка. Смотри, Ваня, а у меня есть то, чего нет у тебя. И Ваня смотрит, слушает нелепую болтовню Альфреда минут десять - довольно долгий срок. А потом с такой же дружелюбной улыбкой со всей силы бьет его в челюсть. - Не трогай мою сестру, ублюдок, - шипит он сквозь зубы. Когда дома Ольга бережно вытирает кровь с лица Альфреда и извиняется бесчисленное количество раз, он весело отмахивается и говорит, что пострадать за нее - это честь для героя. Когда она уходит за льдом, Джонс с непонятной нежностью касается полученных синяков и улыбается. Иван Брагинский бьет также уверенно и яростно, как и раньше. Альфред поддерживает ее. Альфред всегда дает замечательные советы насчет политики - Оля внимательно слушает и удивляется, насколько он прав. Постепенно он даже перестает спрашивать, нужны ли ей его советы, но Ольга совершенно не против. Он знает, что делать, он - сверхдержава. Он заботится о ней. Он... - ...Использует тебя! Опомнись, Ольга, я же помочь тебе хочу! Она отшатывается и со злобой смотрит на брата. Иван приходит в их дом, когда Альфред опять задерживается за своими бумагами, и долго молчит, рассматривая их совместные фотографии, которые она развесила на стенах. Ольга сначала даже не хочет пускать его на порог, а потом все же открывает дверь. Слова брата заставляют ее пожалеть о своем решении. Ее щеки униженно пылают, когда она резко бьет ладонью по щеке Ивана. - Ты ничего о нем не знаешь, - еле сдерживаясь от переполняющих чувств говорит она. - Единственный, кто использовал меня, - ты. Ты не стоишь и его мизинца! Убирайся! Брагинский реагирует на эти слова больше, чем на пощечину. Он с болью смотрит на старшую сестру, до конца не веря, и Ольга на секунду видит в этом высоком непонятном человеке своего малыша Ванечку, млеющего от малейшей ласки и отчаянно ищущего друзей. Что же я наделала, думает она. В какой момент все повернулось так. - Прекрасно, - совершенно спокойно, до ужаса холодно отвечает Иван, разворачиваясь к входной двери. - Прекрасно, Ольга. Извини за потраченное время. За все извини. Больше не потревожу. И Ольга плачет, совершенно по-детски размазывая слезы вместе с тушью по лицу. Раньше она никогда не красила ресницы. Не для кого было. -Ты говоришь это, потому что Альфред - единственный человек, который ухаживает за мной без намерения повлиять на тебя, правда?! - кричит она. - Ты не можешь смириться, что в кои-то веки ты не в центре внимания! Иван не оборачивается, но его спина напрягается. - Не поэтому, Ольга. К сожалению, я знаю Альфреда Джонса слишком хорошо. Больше они никогда об этом не говорят, да и не говорят вообще. Альфред уверяет, что Иван - эгоистичное чудовище, которое просто не может порадоваться за собственную сестру. И когда Ольга слышит то, что хочет слышать, она уверяется в своей правоте. Даже слезы Наташи, умоляющей ее помириться с братом, она встречает с иронией. Возможно, раньше они и были одной семьей, но сейчас ее семья - Альфред. Она любит его. Она заботится о нем, ведет себя как примерная жена из этих американских фильмов: собирает ему завтраки, поправляет галстук, целует в щеку, когда он возвращается домой. И все бы и шло так замечательно, если бы один раз она не решает самостоятельно прибраться в комнате задержавшегося на саммите Большой Двадцатки Альфреда. Сделать сюрприз. Порадовать. Все оборачивается по-другому. Когда она находит под кроватью заботливо завернутую в ткань коробку, ей становится любопытно. Альфред никогда ничего не скрывает и никогда ничего не прячет, даже пароль от телефона он сказал ей во вторую встречу. Поэтому коробку Ольга открывает без колебаний. Фотографии. Письма. Открытки. Пожелтевшие от времени и совсем новые, потрепанные и бережно хранимые. Такие ужасно пошлые мелочи, которые обычно собирают девицы - старые билеты в кино на двоих, стихи, написанные дрожащей рукой, засвеченные полароидные фотокарточки. И над всем этим легкий запах знакомого парфюма с обжигающе-морозными нотками. Ольга не хочет смотреть на улыбающееся лицо брата, но все равно тупо подносит к лицу черно-белые и цветные фотографии. Альфред обнимает смеющегося Ивана. 1891 год. Брагинский курит на фоне заснеженного Нью-Йорка. 1957 год. Альфред и Иван в космонавтских шлемах на встрече, посвященной запуску Аполлона-Союза. Альфред и Иван Вместе. И все те слова, нежные обещания, признания, которые говорил тебе Джонс, все это, Олечка - для того, чтобы позлить твоего братика. Заставить подчиниться. Обратить внимание. А ты - дура, раз хоть на секунду ему поверила. И Ольга не плачет, всего лишь болезненно кривит губы. В конце-концов, она даже не удивлена. Она привыкла делиться. Только раньше было не так больно.