Резкие перемены

— Папенька, ты заметил, что с Хаком стало что-то не так? Одним тихим вечером, когда важные дела более-менее разобраны, а закат выдается особенно тихим и прекрасным, появляется та самая атмосфера доверия и спокойствия, что позволяет двум самым близким людям поговорить о волнующих душу вещах. Император Ил очень любил свою дочь, потому старался уделять ей столько времени, сколько мог. Сегодня он сам даже заварил для их посиделок чай, но вышел он не очень. Однако радость этого вечера чай не омрачил. Йона с интересом ждала ответа отца. С Хаком и правда было что-то не то. Юноша вдруг стал более задиристым, дерзил Принцессе, а теперь еще отказался катать ее на спине — великая наглость! Су-Вон на это заявление лишь сказал, что сам может покатать Йону, но не смог ее и пару шагов пронести — упал. На этом проделки Хака не закончились. Теперь же вдобавок к поддразниваниям прибавились еще и придирки к ее внешнему виду, поведению, даже к тому, что и как она ест! Принцесса недоумевала — что же вдруг стало с ее другом? Ответ на этот вопрос искался долго, но так и не был найден девчонкой. Ил недоуменно посмотрел на дочку. Ссоры и мелкие драки были всегда в духе внука Мундока и его дочурки, потому особого значения Император тому не придавал. Конечно, порой ему казалось, что из них вышла бы неплохая парочка, но эти мысли надолго никогда не задерживались в его голове. Потому тайну того, что юноша медленно, но верно влюбляется в ту, с которой быть рядом никогда не суждено, никто не знал. Отец поставил чашку с чаем на стол и посмотрел на ерзавшую от нетерпения дочь. — Нет. За Хаком я ничего странного не замечал, — помотал Император головой. — А что тебя так волнует, Йона? Девчонка сжала в руках подол кимоно, думая с чего начать. В Хаке начало меняться все: черты лица, рост, голос и, самое главное, поведение. Оно стало никуда не годным. — Папенька, Хак стал грубить! Он обзывается и все время меня критикует! А сегодня он отказался катать меня на спине! «Принцесса, вы так много едите, что я вас теперь не подниму!» Представляешь?! И это он говорит мне!!! — расказчица недоуменно всплеснула руками и надула губы. — И я уверена, что это не прекратится! Хак стал невыносим! Император лишь улыбнулся теплой родительской улыбкой и про себя отметил то, что часто говорит каждый любящий родитель: «Мой ребенок так быстро растет!» Да, Йона начала взрослеть, неудивительно, что замечания Хака ее задели за живое — двенадцать лет тот самый возраст, когда дети начинают меняться и менять свои взгляды на мир. У кого-то это происходит раньше, у кого позже. Начинается самый неспокойный период в жизни, когда обиды переносятся тяжелее, да мириться и прощать становится нелегко. Вспомнив себя и своего брата в детстве, Ил заметил, что его братец вел себя точно так же, как и сейчас Хак. Жажда внимания, признания за счет нахождения недостатков у других, а может просто… Император хохотнул — конечно же! Юношеская любовь. Желание привлечь внимание девчонки, неважно какое: злое, гневное или доброе, поощрительное. Главное, внимание. Знать, что его замечают. Однако дочка, питающая теплые чувства к своему кузену Су-Вону вряд ли поймет такой поворот событий. Все-таки она не парень. Она девочка. — Хак просто растет, как и все вы. Потому он немного изменился. — А он станет прежним, папенька? Я так скучаю по прежнему Хаку! — загрустила Йона. — Он же станет? Расстраивать дочку не хотелось — ведь прежними люди стать не могут. Нельзя заставить человека снова мыслить по-детски. А влюбленного человека — тем более! — Мы все меняемся, доченька! И не всегда становимся такими, как прежде. Ты ведь теперь не спишь в обнимку со своими куклами? — Конечно нет! Я ведь уже взрослая! — Вот именно, и Хак с Су-Воном тоже взрослеют! Пусть Сон и ведет себя иначе, но это все тот же твой друг Хак. Главное помни это, — улыбнулся Ил. — Но постарайся не так часто ругаться с ним. А драться — тем более! — Хорошо, папенька, — кивнула озадаченная девчонка. А округа погрузилась в приятную тишину. Принцеса тихо сидела и думала насчет резких перемен в ее друге, кузене и в ней самой. Су-Вон не изменился ни капли: все такой же светлый и добрый. Малость чудаковатый и немного неуклюжий на вид, он тоже начал быстро расти. Черты его лица оставались такими же мягкими и легкими, но кузен рос, менялся. Теперь Йона едва доставала ему плеча — и то, если встанет на цыпочки. А так это был все тот же милый и любимый Су-Вон. А вот с Хаком совсем другое. Хак вырос, стал еще более сильным, возмужал. Черты его лица уже не были детскими: угловатые, резкие. Он стал высоким. Немного выше Су-Вона. Однако, вместе с ним выросло и его невыносимое поведение. К Принцессе он стал относиться грубее, небрежно в какой-то степени. Он даже не прикасался к ней. Вообще. Если раньше она могла запросто обнять его и кузена, знала, что они оба обнимут ее в ответ, то теперь Хак начал ее сторониться. Он реже бывал во дворце, иногда приезжая с дедом. Он словно избегал любой встречи с ней. Хотя и сама Йона стала сторониться его. Немного. Рядом с Хаком ей вдруг стало несколько неуютно находиться. Внутри отчего-то все пускалось в пляс и останавливалось лишь рядом с Су-Воном, а, оставаясь с Соном наедине, она не могла просто так заговорить с ним. Если это все и есть взросление, то она не хочет взрослеть. Не хочет терять то прекрасное детство с ее лучшими друзьями. Не хочет, чтобы один из них стал далеким и недосягаемым. Не хочет, чтобы Хак менялся. — И зачем нужно это взросление? — вздохнула принцесса, ставя чашку на стол. Отец снова улыбнулся. — Затем, чтобы понять, что на самом деле мы чувствуем к кому-либо. Затем, чтобы понять окружающий мир. Затем, чтобы жить дальше, Доченька. — Я не хочу, чтобы Хак так взрослел! Он стал каким-то чужим… Словно я ему противна. Он грубый! — снова надулась девчонка. — Это скоро пройдет. Я в этом уверен, — кивнул Ил. И Принцесса поверила. А на следующий день Император увидел, как внук Мундока катает на своей спине его дочь и весело смеется вместе с ней и Су-Воном. Ил не сказал дочке самый главный секрет — все взрослые всё еще дети в душе. А так же взял себе на заметку, что Хаку стоит предложить быть телохранителем Йоны.