Ему нужен он

Маньякам не нужны наркотики. Опиум, ЛСД, героин, марихуана — это все не представляет для них ровным счетом никакого интереса. Ни к чему тратить бешеные деньги на то, что в конечном итоге принесет тебе мучительную смерть. У таких людей был свой препарат, вскруживающий голову получше всякой наркоты. Убийства. Ведь легче и забавнее подарить ее не себе, как следствие принятия различного порошка, а другим, да? Причем, не просто впустить в человека сквозную пулю и уйти, как это некоторые делают из мести, неразделенной любви или по другим мелочам. Как глупо — мстить, даря человеку то, чего он, по сути, не заслуживает! Нет, это было очень скучно, глупо и, более того, бессмысленно. Маньякам хотелось большего. Лишать человека жизни, пытать его, заставляя срывать свой голос от крика — это искусство, талант садизма для которого нужно развивать и развивать. Одним из самых главных и важных правил был поиск подходящей жертвы. Следовательно, нужно знать, кого можно трогать, а кого нет. А из этого выходит уже и третье — кто тебя не заподозрит ни в чем плохом? Каджи сразу нашел такого человека, правда, аккуратно забив на третий пункт. Маленький и безобидный человек-тирг. Ну, не такой безобидный, как хотелось бы. Мужчине уже давно жутко хотелось подарить ему смерть — одно из высших благ человечества. Этот Ацуши так любил жизнь, что становилось тошно. Интересно, как он запоет сейчас, когда её отнимут? Каджи ощутил возбуждение и тряску от предстоящей пытки еще когда только шел в подвал. Мурашки по телу бежали табуном, добавляя к острому ощущению дерганья рук изюминку. Прекрасно, прекрасно, прекрасно! Казалось, еще немного, и от восторга он завизжит. Это стало понятно тогда, когда железная дверь открылась, и взору маньяка предстал тот, за кем когда-то гонялась Мафия. Накаджима Ацуши. Такой беспомощный сейчас, намертво прикованный цепями к стене, он марионеткой висел с опущенной головой, но, на удивление, уже шевелясь — снотворное на того действовало явно плохо. Интересно, как обстоят дела с регенерацией. Мужчина выбрал себе очень интересную жертву. И, конечно, очень опасную, но теперь этот мальчишка не сбежит. Не сможет, не хватит сил — на столе куча шприцов, которые помогут держать Тигра в нерабочем состоянии. Он все будет чувствовать, будет орать от боли. Но вырваться — нет. Каджи не позволит. — Приветствую тебя, мальчик-тигр. — голос от радости предательски дрогнул. Характерные же хлопок и щелчок показывали, что дверь теперь оказалась запертой. — Наконец-то я до тебя дорвался! Шаги эхом отозвались по всему помещению. Звяканье цепей — и пострадавший поднял голову, мутным взглядом рассматривая вошедшего. — Каджи. — просипел он, мгновенно узнав старого врага, и дернулся снова. Бедный малыш — он ведь не может выбраться, какая жалость. — Да-да, это я! Выжил, как видишь! — отозвался мужчина в ответ, приблизившись к операционному столу и принявшись перебират в руках различные инструменты. — Ты представить себе не можешь, как долго я тебя искал. Искал, высчитывал, думал, как сюда затащить. Ты ведь у нас силен, ведь так? Секунда — и послышался хохот. Смеялся Каджи. Расшатанная психика, восторг от того, что он дорвался до своей добычи, сделали свое дело, и он взорвался прямо тут. Ацуши уже относительно пришел в себя — по крайней мере, обрел способность членораздельно говорить, что показал прервавшей смех фразой: — Зачем я вам? Мужчина затих. Повернулся, блестя глазами. — Хочу подарить тебе самую долгую и красивую смерть. Правда, у нас разное понятие красивого, но тебе понравится, я в этом уверен. В глазах мальчишки — ненависть, страх. В глазах Каджи — непреодолимый восторг и счастье. — Ну что, поиграем? — вопросил он, выбрав-таки инструмент для пыток. Ножницы отлично подойдут для начала. Накаджима дергается, ошарашенно смотря на обидчика, и гнев становится сильнее. — Как вы смеете отнимать у людей жизнь?! — закричал он. Как странно, а мужчина даже не начал игру. Он снова смеется, медленными шажками приближаясь к связанному. — Я люблю тебя, Ацуши, и хочу подарить тебе самый лучший подарок в обмен на твою любовь! — Вы псих… — прошептал мальчик, пытаясь сорвать цепи, но вколотое ранее снотворное мешало. Маньяк крутанул ножницы на пальце. И подошел к своей жертве. — Какой ты бледный. — восхищенно прошептал Каджи, едва удерживаясь от того, чтобы не коснуться тигра. Бледная кожа, ее было видно даже через полумрак небольшого подвала, она так и тянула к себе, прося разрезать. Тонкая, нежная… Снова разливистый хохот. Это явно на нервной почве. — Ты прекрасен, Ацуши Накаджима. — тихо, шепотом, изрек мужчина, кончиками ножниц проводя по внутренней стороне руки жертвы, играючи задевая вены, но пока не разрезая. В этом и заключался талант проведения пыток — запугать жертву, потрепать ей нервишки и довести до слез, даже не нанося ран. Правда, этот экземпляр на удивление стойкий. — Я более чем уверен, что в приюте тебе доставалось сильно. Буду рад превзойти их. — довольно ухмыльнулся маньяк, решив задеть больную тему. Ой, зря… Накаджима издал глухое рычание и едва не порвал цепи, даже умудрившись напугать Каджи. Секунда — и послышался разозленный крик: — Таким, как вы, место в могиле! Отлично. Значит, он идет по верному пути. Такая реакция маньяку нравится еще больше. — Ну, Ацуши, не стоит так говорить. Ты же теперь весь и полностью мой, тигренок, а я могу разозлиться. — пояснил он, словно маленькому ребенку. Наступил самый интересный момент. Ножницы впились в ладонь резко и быстро, без предупреждения, дойдя аж до стены и сделав сквозную рану, порвав девственно чистую кожу. Крик. Не даром ладонь — самое болезненное место на теле. Там располагается множество нервных окончаний, и Каджи обычно предпочитает начинать не с них, но Тигр — другой случай. С ним можно не только повеселиться, но и сломать систему. Например, как сейчас. — Б-безумец… — сжимая зубы, выдавил Ацуши, с большим трудом давя рвотный рефлекс. Мушки перед глазами застелили изображение. — Это только начало, маленький Ацуши-кун.