Сказ пятый. Лесовпотребнадзор
10 июля 2019 г. в 16:46
Кишлак Карашат пристроился на склоне горы, куда не добирался песок пустыни, а чахлые кусты и несколько почти ровных полей – террас способны прокормить стадо коз и сотню жителей. Но, не смотря на уже отнюдь не раннее утро, поля и пастбища пусты.
Юные маги опасливо оглядывались по сторонам, придерживая коней.
Первыми нашлись козы. Загнанные в огороженный жердями загон животные частью возмущенно блеяли, требуя немедленной кормежки и дойки, частью безразлично опустили морды с клочьями серой пены на губах.
– Ясное дело, отделить здоровых животных от больных не удосужились… - заворчал Добруж.
– Хорошо хоть массового падежа еще нет, – осмотрела загон Ульяна: - Значит, среди людей симптомы только начали проявляться.
– Это если местные «умники» вовремя сообразили, что к чему и не пили молоко заболевших коз.
– Ага, размечтался. К слову, могу тебя поздравить: если инфекция передалась людям через молоко, а не мясо забитого животного, то большинство больных – дети.
– В деревню поедешь или сразу у загона останешься? - сменил тему Добруж, вовремя сообразивший, если немедленно не перестать запугивать друг друга, духу взяться за настоящую эпидемию может не хватить обоим.
К центру поселка, где стопилось едва ли не все население Карашата, подъехали молча. Судя по тому, чем были заняты собравшиеся от мала до велика жители, представления о санитарии у них были, но очень специфические: Посреди вытоптанной площади полыхали два дымных костра, меж которых по очереди проходили люди. Немощных стариков поддерживали родственники. Матери несли на руках младенцев. Под грохот бубнов и хриплый рев длинных труб очередной житель Карашата на минуту замирал в клубах дыма. Очередь тянулась на сотню шагов. Точнее, две очереди. Здесь здоровых и тех, у кого уже проявились признаки болезни, разделить догадались. Здоровые проходили через дымовую завесу строго от северного края площади к южному, больные – наоборот. Видимо, по мнению местных, такая географическая привязка имела некое терапевтическое значение. Но какое именно, кадеты не знали.
Поэтому просто направили своих коней в центр площади. Отчего позднее среди очевидцев их появления сложилось единодушное мнение о том, что двое всадников выехали прямо из клубов очистительного дыма костров, разожженных от пламени с алтаря богини Раа.
– Магов вызывали?
Народ вместо ответа дружно повалился носами в песок. Скептически оглядев ряды обращенных к солнцу задов, Ульяна по-разбойничьи свистнула в два пальца и, набрав полные легкие воздуха, проорала со всей строгостью:
– А ну, подъем! Того, у кого на счет «три» башка окажется ниже задницы, чирьями на пятой точке на три года обеспечу Раз!...
Впрочем, конец фразы оказался чуть менее грозным, чем планировалось. Девушку сбил с толку собственный, надтреснутый мужской голос. Магистр соорудил столь мощное заклятье привычки, что даже сами кадеты начали видеть мало друг в друге, а и в самих себе не семнадцатилетних юношу и девушку, а весьма зрелых дядечек-магов.
Угроза все равно подействовала. Живо поднявшиеся на ноги люди тревожно переглядывались. Старого мага Фаруда в лекаре Добруже они узнали сходу, а вот по поводу Ульяны возникла дискуссия. Меньшинство полагало, что это и есть ни разу ими не виденный новичок Орвуз. Но подавляющее большинство твердо опознало старого, давно знакомого, но вроде бы недавно умершего жреца. Вот только сомневались, был ли слух о его смерти гнусной инсинуацией злокозненного шайтана, или дела в Карашаре настолько плохи, что богиня Раа командировала к ним покойника.
Не склонная ждать окончания дискуссии Ульяна взяла быка за рога.
– Кто раньше болел песчаной лихорадкой, шаг вперед!
Вышло человек двадцать. Совсем не плохо, если не врут. Впрочем, экспресс-анализ на наличие антител Добруж уже начал.
Безусловный авторитет магов работал безотказно. Может, местные чего и не понимали, и действия лекаря и ветеринара казались им странными и необычными, но они молчали и подчинялись. Подчинялись требованию отсортировать и изолировать больных от здоровых, Скрипя сердце, но сожгли туши уже погибших животных. Согласились даже на санобработку всех помещений, в том числе, страшно и вымолвить, на женских половинах домов.
Словом, к обеду к кадетам пришла уверенность, что распространение заразы остановить удалось. Теперь можно заняться лечением уже заболевших. Песчаная лихорадка – хворь повсеместно известная. В летнюю жару ее регулярно цепляет домашний скот, а от него и люди. Сыпь, жар, резь в словно засыпанных песком глазах. Вот только отчего-то в Салтанастане эта болезнь всегда принимает крайне тяжелую форму. Но они успели. Полсотни больных людей и три сотни коз – задача вполне посильная для выпускников первого круга.
К вечеру состояние десяти наиболее тяжелых стабилизировалось, да и угрозы серьезного сокращения поголовья мелко-рогатых скотов не стало. Осталось несколько дней рутины карантинных мер и выхаживания больных.
Не смотря на законную усталость, сидеть в предоставленном им доме не хотелось. Устланная тремя слоями собранных не иначе как со всей деревни ковров комната полна пыли и запаха нафталина. Ульяна едва дождалась, пока непрерывно кланяющийся староста оставит их одних и чихнула.
– Ладно – пол. Стены, может ободранные, тоже куда ни шло. Но на потолок-то они ковер зачем присобачили?
Добруж пожал плечами и, чуть поразмыслив, предложил.
– Там на склоне бахча вроде была… Может сходим?
– Ага, а на бахче сторож. То-то гостям обрадуется. Хлыстом вдоль спины.
– Ты что? Мы ж крутые местные маги! Да мы просто посмотрим Арбузы, небось, и не поспели еще. А все равно интересно, как растут.
– Ну, разве что просто посмотреть,- согласилась радетельница за чужую собственность.
Арбузы росли хорошо. И сторожа с хлыстом на бахче не было. И без хлыста – тоже. А полосатые ягодки вполне себе спелые. Во всяком случае, на неизбалованный вкус северян.
Над ночными бахчами раздавался треск очередного разрубаемого арбуза. Белый алабай Кузбек тревожно шевелил ушами. Он просто не знал, что делать. Хозяйское добро следует охранять, но как гавкнуть на тех, перед кем сам Хозяин испытывает легко уловимый всякой собакой страх? Да и ничего дурного незваные ночные гости пока не делают. Вещей не выносят. К скотному двору не пробираются. Едят пахнущую водой гадость? Да и будет им. Местные мальчишки всегда так делают. Хозяин не возражает, если палками попусту по полосатым шарам не долбят и с собой не берут. Так что, здраво оценив ситуацию, пес решил пока не вмешиваться и ждать, что дальше будет.
Наконец-то Хозяин! Кузбек облегченно завилял хвостом. А вот жуткие незнакомцы повели себя странно.
– Мы… это… мимо проходили…
Староста Акам удивленно смотрел на вдруг засуетившегося «мага Фаруда». Обычно невозмутимый и несколько желчный старик-лекарь сейчас никак не мог найти место испачканным арбузным соком рукам. Может оттого, что старательно отпихивал ногой валяющиеся вокруг себя корки? Понявший, что появился очень не вовремя, староста струхнул не на шутку и уж совсем собрался откланяться, но тут заговорил жрец.
– Значит так, уважаемый. Я не знаю, чего тебе тут померещилось, но для окончательного избавления вашего селения от болезни, а заодно уж и от засухи нужно особое зелье. Кроме девяноста девяти сакральных ингредиентов для него надобен живой сок плодов. А арбузики-то у вас так себе… На северном базаре в каком-нибудь Дубравске можно купить не хуже.
– Так не сезон еще, ваше магущество! – взмолился несчастный владелец бахчи.
- А чему сезон? – сменил гнев на милость «жрец» Ульяна.
– Персикам, ваше магущество! – доложил, все еще не верящий, что гроза прошла мимо, Акам.
– Тащи, - милостиво повелел «жрец».
– Будет исполнено! Оглохли, непутевые?! Корзины в руки живо!!! – орал староста на невесть откуда взявшихся за его спиной девиц.
Все трое опрометью метнулись прочь. Только бдительный Кузбек остался на месте.
Правда теперь присутствие пса не осталось незамеченным.
– Фьють-фьють-фьють! Ох, красава!
Ульяна протянула руку к опасливо выглядывающей из-за изгороди собаке. Кузбек на брюхе подполз к магам, старательно копируя полную ужаса покорность Хозяина по отношению к ним.
Но стоило руке Ульяны коснуться его шерсти, как страх исчез, словно и не было. Пес счастливо повизгивал от переполняющей его радости общения. Тщательно облизав руки и лица магов, Кузбек улегся у их ног и, щурясь от удовольствия, когда ласковые руки Ульяны чесали за ухом, принялся рассказывать Госпоже обо всем подряд. Как так вышло, что бородатый старик-маг оказался Госпожой, пес не задумывался, он просто это знал. Он хвастался ей тем, что он – первый кобель кишлака, докладывал о загрызенном в прошлом месяце нахале-волке, покусившимся на козлят, жаловался на странную, пахнущую травой и водой женщину, которая несколько дней назад появилась возле стада, разбрасывая перед рогатыми дурами необычную сочную траву. Эти-то охочие до подачек козьи морды первыми и заболели.
Никаких особых выводов из этого Кузбек не делал, просто рассказал. Мысль о том, что болезнь пришла в Карашат совсем не случайно, принадлежала уже Ульяне, которая посоветовала псу в другой раз поступать с дамочкой как с волком, и поторопилась сообщить о подозрениях мэтру Волеусу.
Сеанс связи получился скомканным, потому что вернулся староста с двумя гружеными фруктами девушками.
– О почтенные и мудрейшие из слуг Раа, позволено ли мне будет узнать, не пригодится ли для чудесного зелья немного сладкого вина?
– Не пригодится! – рявкнула «жрец», вовремя почуявшая некие внутренние сомнения напарника, но, чуть подумав, добавила. - А вот принести в жертву богине немного лепешек и сыра следует.
– Почему «немного»? - не согласился со «жрецом» голодный «маг». - Разве исцеление не является великой божественной милостью и не требует соответствующей благодарности?
– О, да, конечно! А пока примите скромный дар от недостойных вашей милости, - староста выпихну вперед всю ту же пару девушек. - Пусть только великие маги не думают, что мы дерзнули предложить им этих жалких особ в качестве оплаты их усилий. Нет-нет! Просто, пока ваш великий труд не закончен эти никчемные в вашем полном распоряжении: желают ли их магущества подкрепить силы или хотят, чтобы ночь стала сладкой, а постель – жаркой…
Сообразившая наконец, что, по мнению старосты, должна делать в ее постели здешняя красотка Ульяна едва не забыла о том, что она – немолодой мужчина, которому сделанное предложение может очень даже понравиться. Во всяком случае, зашипела она на беднягу Акама так злобно, что того как ветром сдуло.
.