Сказка о контрафактном султане, его импортной жене, иностранных партнерах и белом верблюде - лебеде пустыни

Луна еще не скрылась за горизонтом, но на поблекшем небе уже разгоралась заря, когда ошеломленный Рогнет на заплетающихся ногах тащился по лагерю вслед за бодрым и полным силы магистром. Впрочем, неожиданно обнаружились и другие, кто уже не спал. Возле одного из шатров слонялся Фаруд. Этот скорее всего и не ложился совсем. Обычное дело после первого энергообмена со своей стихией. Рядом недовольно позевывала очевидно недоспавшая и потому злющая Лейлад. – Вы чего не спите? – прошептал, чтоб не беспокоить тех, кто в шатре Волеус.       – Ждем, - буркнула цикайка. - Я госпожу Огненраву, он – его магущество мага-судью. – Возле одного и того же шатра? – А в чем проблема? – из-за откинутого полога высунулся Стоян. - Даже академические ханжи едва ли имеют что-либо возразить против проведенной с собственной женой ночи. – Госпожа Рысь твоя жена? Услышанное до глубины души поразило юную мужененавистницу Лейлад. Такого она от следопыта, которой начинала явно подражать и тайно завидовать, не ожидала. – И мать его четверых детей, - подтвердила сказанное мужем вышедшая Огненрава. - Чё за шум, а драки нету? Фаруду аль Диреду в столь ранний час не терпелось получить юридическую консультацию о законности его занятий магией. Правда, излагал он свое беспокойство так путано и долго, что собравшиеся уж было отчаялись добраться до сути, пока сообразивший, в чем дело Волеус, не объяснил ситуацию в двух словах. – Да и леший с тобой, занимайся, коль охота, - вынес вердикт судья. – Слушай, Фаруд. Там в деревне кадеты от твоего имени мор тормознули, а плату не взяли. Местные, похоже, обиделись. Причем - на тебя. Сходи, разрули. Маг склонился в поклоне и поспешил увернуться от едва ли не плечом отодвинувшей его Лейлад. – Я хочу учиться магии. Сейчас! Когда-нибудь позже, мне тут один уже обещал. Огненрава, которой было адресовано требование, слегка опешила. И от того, как скоро девица прознала о такой возможности, и от того, что вообще-то ее собственный уровень третьего круга не позволяет Рыси надежно контролировать новичка. Но и отказать уже однажды обманутой девочке нельзя. Потому Рысь согласно кивнула. – Да без проблем. Прямо сейчас и начнем. До начала переговоров освоим автоматическое наведение легкого сглаза на лгунов. В виде, ну, допустим, чиха. Заодно пойдем и ты, звездочет. Покажу формулу магически неутомимой скорописи. Ты ж тут самый грамотный, тебе и стенограмму вести. Солнце только-только выглянуло из-за бархана, когда толпа столичных звездочетов и вельмож роем растревоженных ос ворвалась в Карашет. Сперва весть о загадочном исчезновении султана, следом, о его не менее таинственном появлении в сердце пустыни в компании лесовитов. Придворным есть отчего, очертя голову, нестись в эдакую глухомань. Тем более, когда стало ясно, что владыка не торопится возвращаться в столицу. Воспользуйся звездочеты порталом, они прибыли бы еще вечером. Но прочие вельможи стеной встали у них на пути и добились-таки своего – не позволили магам прибыть первыми. Силенок на то, чтоб мгновенно доставить за сотню верст без малого всю знать, звездочетам не хватило. Пришлось вместе с простыми вельможами всю ночь в седле трястись. И вот теперь эта немалая и злобно косящаяся друг на друга толпа смиренно ждет выхода Алы Юзуффа. А его величество не торопится. Вдохновленные исчезновением любимой жены султана придворные девицы своего шанса упускать оказались не склонны. Да и Ала Юзуфф после полугода в верблюжьей шкуре нуждался в релаксации. Вот утра и не заметили. Наконец дежуривший у входа усиленный Кузбеком паша торжественно провозгласил, что его величество султан цветущего Салтанастана и прочия, и прочия, и прочия… милостиво готов принять своих беспутных и вероломных поданных. В такт паше рыкнул алабай, мол, идите уж, быстро. Волеус проводил торопливо толкающуюся у входа в шатер знать, но сам внутрь не торопился. Появление султана в качестве фигуры, равноудаленной и от интриговавших против него жриц и от проморгавших его подмену звездочетов, изменило планы магистра. Теперь лесовит готов отказаться от роли посредника в пользу законного правителя. Зачем лезть во внутренние дела младших союзников там, где можно этого не делать? Или, во всяком случае, делать это не столь явно. То, что из посольского приказа сообщали о Але Юзуффе, позволяло надеяться на то, что он сам справится. Так что внутрь шатра вместо лесовитов пойдут другие. И потому вслед за пестрой толпой скромно скользнули в шатер звездочет Рогнед в качестве стенографиста с сопровождающими его ассистентами - Киримом, Фарудом и Лейлад. Их обязанность состояла в своевременной подаче чистых листов, смене сломавшихся грифельных карандашей и укладывании по порядку уже исписанных страниц, чтоб те не перепутались. А чтобы ни у кого не возникло сомнений, не слишком ли много народу занято этим, безусловно важным, но не особенно хлопотным делом, на столике, за которым расположился Рогнед, красовалась табличка с мудреным Антикским словом «секретариат». Тем же, кого грозное слово не напугало, поясним, у многочисленных помощников секретаря собрания и другие обязанности имелись. Неминуемая при таком скоплении одновременно входящего и занимающего свои места народа суета едва успела стихнуть, как полог шатра распахнулся, и паша объявил о прибытии жриц богини Раа. Султан благосклонно кивнул, и внутрь гордо прошествовали одиннадцать сестер-хранительниц Недосягаемого храма. Звездочеты зашипели было про вечно везде опаздывающих баб, чье место у тандыра, но суровый взгляд султана заставил их примолкнуть. Дамы невозмутимо расположились напротив трона. Когда шелест их одежд смолк, в шатре повисла полная тишина. Ала Юзуфф чуть скривил губы в улыбке, осматривая притихшее собрание. За месяцы верблюжьей жизни он привык видеть лица людей, а не только их сгорбленные в подобострастном поклоне спины. При этом у него сложилось впечатление, что, глядя человеку в лицо, разговаривать с ним гораздо удобнее. И выражение лица видно, да и слышно куда лучше. Вот теперь он решил проверить свои «верблюжьи» ощущения на практике, заставив подданных расположиться по кругу вдоль стен гигантского шатра. – Приветствую вас, о, мои верные подданные. Надеюсь, что кто-нибудь из присутствующих поведает нам о том, какие прискорбные обстоятельства привели всех нас в это воистину скромное место? Отвечать ему не торопились. Вельможи, сами ни черта не понимающие, безошибочно чуяли настроение владыки и понимали неуместность бессодержательной лести. Звездочеты и жрицы предпочли бы, чтобы первой начала оправдываться противоположная сторона, давая вторым время отразить их доводы. Султан уж совсем собрался выразить свое монаршее недовольство затянувшейся паузой, как на середину шатра вышел Кирим.       – Если досточтимый султан снизойдет до скромного рассказа его недостойного слуги, то я готов развернуть пред мысленным взором его величества пестрое полотно моих воспоминаний. Других желающих высказаться не наблюдалось, так что султану ничего не оставалось кроме как снизойти. Кирим еще раз поклонился и начал доклад. Именно доклад, ибо единственным отклонением от истины в его рассказе стало утверждение того, что в услужении у мага Фаруда воин оказался не в результате несправедливого обвинения, а со специальным, полученным лично от его величества заданием разобраться в происходящем. Ала Юзуфф про такое свое поручение не помнил, но виду не подал, лишь отметил про себя сообразительность воина, солгавшего ради сохранения лица государя. В свете последних событий султан собирался менять при дворе многое и многих. В нынешних условиях такие как этот, как его? Кирим, кажется, могут пригодиться. Тем временем докладчика уже несколько раз пытались перебить. То жрицы, то звездочеты начинали выкрикивать протесты и оправдания. Безуспешно. И не потому, что правитель их не желал выслушать, скорее он их не слышал, точнее – не понял. Всякая попытка даже слегка передернуть факты, дабы выставить себя в выгодном свете, заканчивалась приступом громко, смачного чихания. Лейлад пребывала в восторге: показанная Рысью ворожба работала безотказно. Девушке достаточно было смотреть на говорящего, и всякое слово лжи моментально отзывалось безудержным чиханием. Причем достоверность слов заклятие определяло само. Кирим смог безболезненно представить себя внедренным к магу с сомнительной репутацией агентом, только потому, что Лейлад на него не смотрела. Как всякий сглаз, это заклятие требовало не столько силы, сколько вдохновения. А этого у юной ведьмы хоть отбавляй. А вот заметить ее хулиганство подозревающие друг друга жрицы и звездочеты пока не смогли. Вот по шатру и разносилось. – Клевета! Жрицы на чужые артефакты не покушались! Апчхи! – Ложь! Звездочетов интересует только Знание, до богатств долины нам и дела нет! Апчхи! Апчхи! Апчхи! Наконец и те, и другие решили, что разумнее смолкнуть и дослушать. Кирим закончил рассказ, уточнив напоследок, что изложил не столько собственные скромные наблюдения, сколько результаты лесовитского расследования. Султан удовлетворенно кивнул. – Значит, главная виновница, в смысле виновник едва не обернувшийся смутой распри погиб, то ли сам на цепи медальона повесился, то ли медальон с песком камня смерти его придушил? – Да, ваше величество. – Жаль. Если душа покойного епокца видела сейчас взгляд султана, то у нее имелись все основания возрадоваться тому, что этого не видит тело. Уж больно мечтательный получился взгляд. Но вот Ала Юзуфф отогнал мстительные фантазии и обратился к притихшим подданным. – Преступник мертв, а остальные вроде и не причем? Сами жертвы гнусных интриг? На этот раз опасающиеся новых проблем в верхних дыхательных путях подданные предпочли промолчать. Султан вновь удовлетворенно кивнул и полез уточнять детали. – Где сейчас пропавший три года назад камень звездочетов? – Да пускай забирают свой булыжник! Нужен он нам! Под возмущенный вопль старшей жрицы несколько сестер выволокли напоминающий верблюжью голову солнцевит. – И кто же его похитил? – не унималось его любознательное величество.       – Я, о, государь. Фаруд аль Диред встал перед троном. – Каким образом? – Портал открылся прямо в шатре. Взял камень и ушел. – Ты способен открывать порталы с такой точностью, маг? – заорало сразу несколько звездочетов. – Нет. У меня разброс точки выхода локтей сто, не меньше. Проход мне открывали. Кто? Не знаю. Может старшая сестра храма, может принявший ее обличие злоумышленник. Не могу сказать точно. – Я с прискорбием признаю, что от имени нашего храма творилось мерзкие дела. Я более не считаю возможным нести бремя, оказавшееся мне не по силам, и прошу ваше величество назначить мне замену; - глухо произнесла старшая сестра-жрица. Уточнять, кто именно отдал приказ Фаруду аль Диреду о похищении камня, не стала, гордость не позволила, или сама толком не знала, бог весть. А султан не настаивал. Предпочел замять для ясности. Уж больно спокойно и уверенно смотрел ему в лицо признавшийся в преступлении, за которое полагается смертная казнь, маг. Этот – точно агент лесовитов с многолетним стажем. Раньше Але Юзуффу это в голову не приходило, но теперь кое-что в поведении своего хозяина бывшему верблюду стало казаться странным. Вот зачем простому сельскому колдуну понадобилось того же скакового верблюда покупать, спрашивается? Да и это внезапное омоложение явно подозрительно. Хотя, хозяином Фаруд был заботливым, так что пускай себе живет дальше. Политика – искусство возможного. Не смотря на вспыльчивость, Ала Юзуфф умел поступать расчетливо, и ссориться с лесовитами ему совсем не с руки. – Ты, кажется, уже осужден за кражу? Вот и передай своему господину, чтоб примерно наказал тебя и за это. – Да, о, государь, - склонил голову в легком поклоне и сделал шаг на место за спиной скрипящего карандашом Рогнеда маг. Помимо живого напоминания о роли лесовитов у него сегодня есть и другое, возможно, куда более важное дело. Головы перед султаном он не опустил не от наглости или тем более от ощущения безнаказанности. Просто он не должен спускать глаз с Алы Юзуффа. Кто знает, на что готовы сторонники покойного епокца, те же его безутешные любовницы? У Фаруда хорошее магическое зрение, он способен почувствовать концентрацию агрессивной магии. Только бы лесовиты не опоздали. Маг непроизвольно сжал в кулаке переданный ему мэтром Волеусом шар связи. Магистр почувствовал волнение салтанца и успокаивающе прикоснулся пальцами к такому же шару перед собой. Собственно, Волеус видел происходящее в шатре глазами Фаруда. И не только глазами, но и всеми восемью чувствами мага. Прибывшие с судьей бойцы замерли воле шатра. В случае опасности никаких порталов, просто пройдут сквозь заранее надорванную ткань. Любой маг сильнее человека по определению. Но любая магия требует времени. Несколько секунд, затраченные на ворожбу - единственный шанс отразить атаку мага. А тем временем его величество султан продолжал отводить душу, откровенно издеваясь над подданными. Слава Творцу, аналитики посольского приказа не ошиблись: взбалмошный и эксцентричный Ала Юзуфф умел подчинять свои капризы интересам дела. Собственно, иначе и быть не могло. Слишком мало у его страны ресурсов, чтобы правитель позволял себе не приносящие выгоду капризы. Вот и теперь он вкрадчиво выпытывал у звездочетов имя того, кто ему епокскую невесту сосватал. – Чей-то гороскоп, помнится, предвещал долгий и счастливый брак…. И лекарский осмотр невеста успешно прошла. С гарантией успешного разрешения от бремени и вероятности рождения наследника равной девяти к одному…- предавался он воспоминаниям, не сводя глаз с бледнеющих звездочетов: - Слушайте, мудрейшие, а вся эта суета с моей женитьбой под указ о запрете словесного соблазнения ко греху случайно не попадает? На сей раз его величество общим признанием ответственности не удовлетворился, потребовав назвать конкретных авторов и вдохновителей идеи. Таковых оказалось четверо, включая главу магического дивана. Под пристальным взглядом Лейлад звездочеты признали, что не слишком напрягались составлением гороскопов и проверкой здоровья будущей супруги султана. Уж очень их захватила идея женитьбы его величества на одной из послушниц храма. С одной стороны, это должно притупить бдительность не в меру подозрительных сестер, а с другой стороны, открыть, наконец, практически законный путь в вожделенную долину если и не самому Але Юзуффу, то уж его сыну от столь удачного брака – наверняка. С гороскопом правда какая-то ерунда получалась, но кто ж в ажиотаже открывающихся возможностей обратил на это внимание. Теперь все четверо смиренно ждут заслуженной кары и лишь просят мудрейшего из владык не распространять свой гнев на оставшуюся часть дивана. Магистр удовлетворенно кивнул. Первую часть задачи султан решил. Обе конфликтующие магические группировки готовы ради сохранения хотя бы части былого влияния признать главенство монаршей власти и подчиниться ей. Теперь второе, не менее сложное: по уму распорядиться возникшей возможностью. Султан, похоже, и сам это понимает. Во всяком случае, он держит паузу, пространно высказываясь о «куромозглых сестрах, бездумно и безбожно возжелавших стать вровень с мужчинами» и «стратегически мыслящих кротах, что дальше собственного носа не видят, но другим дорогу указывать тужатся». Далее шел целый зоопарк местных селекционных сравнений вроде ослоухих крокодилищ, рожденных от брака барана с вороной. В общем, заслушаешься. Вот только сам султан принять решение немедленно оказался не готов. Словно почувствовав его стремление взять паузу, в шатер заглянул старший из лесовитов и пригласил его величество отобедать. Ала Юзуфф благосклонно принял приглашение. Приказав разгневавшим его подданным ждать своей участи в шатре, правитель удалился в сопровождении членов секретариата. Только оказавшись на улице, Фаруд понял, как много сил отняло у него магическое зрение. Убедившись, что подопечный султан благополучно прошествовал в шатер мэтра Волеуса, маг лег на теплые камни и почувствовал, как тело жадно впитывает в себя их силу. Он тихо улыбался в мысленной благодарности за ее щедрость. Открыл глаза только когда услышал шелест песка под ногой подошедшего. Добруж осторожно присел рядом.       – Фаруд, там в деревне с нами пытались расплатиться двумя девчонками. А мы вроде как отказались. Что теперь с ними будет? – Опозоренных замуж точно никто не возьмет. Под горячую руки и совсем из кишлака прогнать могут; - отозвался маг. – Что ж теперь делать? – Симпатичные хоть? – Да. – Тогда женись. – Так их две. – На двух и женись. – Нам на двух нельзя. – Проблема, - согласился Фаруд, поднимаясь на ноги. Званый обед у его магущества на пару часов явно затянется. За это время можно и в Карашат наведаться. Пошатнувшийся было мир вновь прочно встал на ноги. Это староста Акам понял, как только увидел достопочтенного мага Фаруда. На первый взгляд его магущество разительно изменился со времени их вчерашней встречи: вместо почтенного старца перед дехканином восседал средних лет мужчина. Только на внешность что смотреть? Маг он и есть маг. А вот на себя настоящего сегодня Фаруд походил куда больше – взгляд, осанка, манера держаться, даже любимое место под старой чинарой, где он предпочитал вести переговоры – все как прежде. Ну, и слава солнцеликой Раа. Только цену он после вчерашнего заломит ой-ой-ой какую. Это Акам тоже сразу понял. И чем дольше староста оправдывался перед молчаливо ухмыляющимся магом, тем очевидней становилось, что происшествие не пройдет дехканам даром. – Ладно, поговорил и будет. Уши от твоего блеяния вянут; - наконец оборвал старосту маг: - Где там эти твои каракатицы недокормленные? – Сей момент! – радостно воскликнул Акам, ликуя в душе, что не послушал вчера предлагавших забить дурех камнями старейшин. Вот бы теперь влипли. – Ты как с моим имуществом обращаешься, поганец?! – вкрадчиво зашипел маг, глядя на зареванных и перепачканных навозом девушек. – Так, это…. Их собственная родня назад домой испугалась принять, они на летнем выгоне с овцами ночевали… – Умыть, переодеть живо. – Будет сделано, ваше магушество! – А тем временем пригони-ка сюда по дюжине белых и серых коз. Сам понимаешь, кто головой ответит за их качество? Молодец. А что это за домишко у твоей бахчи построили? Твой? Ошибаешься, почтенный. Теперь мой. С обстановкой внутри все в порядке? Да уж, проследи, проследи. И чтоб во дворе как положено: петушки там, курочки, тандыр, опять же. Чтоб все, как у людей – Но может?.. – Не может. Все. Пшел исполнять, а то прокляну, на хрен. Фаруд аль Диред неспешно двигался от чинары на центральной площади к дому у бахчи. Терпеливо останавливался перед кланяющимися ему дехканами. Интересовался здоровьем старейшин и видами на урожай. Слушал рассказы о визите султана. В общем, пока дошел, дом уже приготовили, а нарядные Гюльнар и Ийрит ждали его на крыльце. Акам с замиранием сердца следил за тем, как маг тщательно осматривает коз. – Сойдут, - пренебрежительно махнул рукой Фаруд, глядя не на старосту, а на злосчастных девиц: - Серые – тебе, а белые – тебе. Авось, не перепутаете. Молоко вечером к столу султана. Когда султан уедет, треть надоя и плодов из сада жертвуете бедным во славу солнцеликой Раа, остальное – вам на прокорм. Эй, Акам, напоминаю для сильно непонятливых: это – мое имущество, и за его сохранностью я буду следить! Но если девицам вздумается замуж, я заранее не возражаю. Вопросы, почтенные? – Но как же?.. – Очень своевременное замечание. Но как же девушки обойдутся без ослов? Обеспечить! – А… – А деньги на мелкие расходы девушкам в кассе поселковой управы возьмешь. До десяти считать умеешь? Акам молча кивнул. Торговаться с Фарудом аль Диредом всегда было трудно. Сегодня же он и не торговался, он просто грабил. Теперь лишь бы ставшие в один миг первыми невестами в округе нищенки чего лишнего не ляпнули. Но те о большем и не помышляли. Поблагодарить господина и то толком не сумели, бестолковые. Староста не преминул указать девушкам на эту оплошность, стоила магу удалиться. Хоть и жаль Акму было нового дома, но он вынужден признать, что кишлак в целом вышел из беды совсем легко. Мору разгореться не дали, и заплатили за спасение всего – ничего в среднем по козе да малой серебряной монете со двора. А дом… Что дом? Вон его младший оболтус по весне на Гюльнар поглядывал. Раньше бы не в жисть, а теперь, пусть не целый дом, а половина в семью может и вернется. .