Султан Ала Юзуфф Третий не был столь наивен, чтобы не понимать, без лесовитов ему сейчас и шага не сделать. Спасибо на том, что ему позволено сохранять видимость самостоятельного принятия решений. Да и один на один союзники всячески подчеркивали свою почтительность.
За обеденным столом строго соблюдался местный этикет. Никаких женщин, и оба лесовитских мага позволили себе сесть, только после разрешения султана.
Однако, слишком отягощать беседу этикетом Ала Юзуфф склонен не был. Как и обманывать себя. Поэтому после пары дежурных фраз про погоду предпочел перейти к делу.
– Чего Лесовия хочет за оказанную услугу?
– Лесовия, не знаю. Я от имени великокняжеского стола выступать не уполномочен; - отложил вилку в сторону Стоян: - А лично мне за снятое с верблюда магическое колечко пойдет благодарственная грамота. Магистр, тебе тоже грамоту или ценный подарок? Вы, ваше величество, сами лучше знаете, что тут принято за отвагу на пожаре вручать.
Султан недовольно поморщился.
– Да бросьте вы паясничать! Вы сорвали заговор и смуту, разрешили кризис. Причем тут отвага на пожаре?
– Не причем. Особенно не причем мы в вопросе о заговоре и смуте. Мы – поисковая группа магов разбойного приказа, ищущие пропавшее имущество Лесовии с вашего милостивого разрешения. Никакой политики! А кризис у вас в самом разгаре. И пока вы сами у себя не определитесь, едва ли в Шахенабаде появится официальная делегация из Дубравска.
– Это ваше личное мнение?
– Это присланное мне полчаса назад официальное уведомление.
Султан удовлетворенно кивнул. Соседи дают понять, что ставить под свой полный контроль правителя на пошатнувшемся троне не намерены. Врут? Едва ли. Зачем. Они могут просто диктовать свои условия, которые Але Юзуффу просто придется выполнять. Или вообще посадить на престол своего наместника. Но предпочитают сохранить существующий порядок вещей. Их дело. И его шанс.
– Следует признать, кризис далек от разрешения. Заговор только обнаружен, но не уничтожен. Не полагаете же вы всерьез, что один имперский маг устроил все это, не имея сообщников?
– В сообщниках у него весь ваш дворец оказался. Вот только едва ли они помогали ему осознанно. Хотя, разбираться надо с каждым и тщательно.
– Нет у меня времени на «с каждым и тщательно», - устало прикрыл глаза султан. - Значит, придется казнить десяток первых попавшихся в надежде, что остальные затаятся с перепугу. Жаль. Магов и так не хватает. А тут третьесортных на плаху не пошлешь: эффект не тот.
Султан выжидательно сделал паузу. Свою просьбу о помощи он обозначил максимально откровенно. Маг-судья его понял и не заставил долго ждать.
– Без толку. Гарантий никаких. Тут либо всех менять от визиря до поваренка. Либо выждать, пока сами проявятся. Второе разумнее. Потому что забеспокоятся они, как только мы достанем этот шайтан-камень. И делать это надо быстро. А вы, ваше величество, пока замените тех, кого давно надо бы, да не получалось. Кого в отставку, кого под домашний арест, у кого пару дворцов в пользу казны конфискуйте.
– Этим, что в шатре сидят, амнистию объявить, что ли? – с сомнением в голосе вздохнул Ала Юзуфф.
– Нет. Рано А то страх потеряют, – не согласился Стоян. - - У герцога Шувейского одно время была манера: в таких вот сомнительных случаях приговаривать придворных к казни с отсрочкой. Если за назначенное время никаких новых заговоров, то приговор отменяется.
– И как результат? – оживился султан.
– Половина сразу после приговора в бега отправлялась. Полагцам, что беглецов принимали, потом мороки с ними было. А те, кто оставался, не просто честно служили короне, но и на склонных к крамоле соседей доносили просто истово.
– Забавно.
– А еще в купеческом Островном Союзе обычай есть. На первый взгляд странный, но, если задуматься, смысл есть. Там каждые три года дож наместников на островах местами меняет. При чем, если кто на соседа много жаловался, мол, рыбу в наших водах ловят, купцов сманивает, цену на свой товар задирают, того на остров-обидчик и назначают. А с него, наоборот, на обиженного управитель прибывает; - подхватил тему Волеус.
Султан скушал персик, поиронизировал в адрес Шувейских герцогов и островных дожей и, видимо, приняв некое решение, засобирался к выходу.
– Подождите, ваше величество, там подследственные вам бумагу сочиняют, пусть уж закончат.
Стоян повернул к Але Юзуффу шар, в который украдкой посматривал во время обеда. Чтобы лучше стало видно, отобразил картинку на стене.
В шатре было тихо. Сидельцы сосредоточенно сочиняли письмо салтанскому султану. Кому пришла в голову эта идея теперь уж и не понять. Видимо, сразу многим.
А что еще оставалось делать, когда не успел его величество покинуть шатер, как одна из сестер, лучшая жрица-прорицательница впала в транс. Откровения, как всегда, вышли путанными. Одно сестра видела отчетливо – столб синего пламени на этом самом месте. Тихо ругнувшись в адрес дуры-бабы, звездочеты трясущимися руками принялись за гороскоп. Вышло наспех и весьма приблизительно, но с тем же выводом – адское пламя на месте шатра.
– Всех испепелят, значит…- усмехнулась старшая жрица.
– Хорошо если сразу испепелят. Могут и не торопясь поджарить: - впервые за много лет почти согласился с ней глава магического дивана.
– Вот ведь шайтан! Двадцать пять лет при трех султанах в казну руку запускал помаленьку, и хоть бы что. А тут стоило в одной компании с магами оказаться… – как-то очень двусмысленно огорчился визирь.
– А ты к султану обратись, чтоб отдельный приговор написали.
– Он и слушать никого не станет. Не зайдет, скорее всего.
Вот тут-то и появилась идея султану написать. Мысль о завещании или попытке посмертной реабилитации увлекла многих. Оставленные Рогнедом чистые листы вмиг разлетелись по шатру.
Наблюдавший за скрипящими карандашами подданными Ала Юзуфф повернулся магистру Волеусу.
– Чего пишут не видно?
– Разное. Кто в мелких грехах кается, кто о семье позаботиться просит. Жрицы сочиняют инструкцию по охране камня смерти, астролог составляет ваш гороскоп, остальные звездочеты - краткое изложение проекта добычи горючего камня, а казначей – советы, как перекантоваться с пустой казной до нового финансового года. Сами потом подробно почитаете. На удивление полезная, с точки зрения будущих кадровых решений, бумажка получилась.
Рысь потеряла Лейлад из виду, как только девушка вышла вслед за султаном из шатра. Следопыта отвлекли на какой-то миг, за который юная цикайка как сквозь землю провалилась. Ведьма дважды обошла весь лагерь – без толку. Остаточный «Репей» показывает, что она где-то рядом, вот только пойди, найди человека, который видеть никого не хочет.
Именно поэтому Рысь ее и искала. Нестабильный эмоциональный фон – нормальное состояние для делающей первые шаги в ремесле ведьмы. Рассчитать силы трудно. Быстро пополнить истраченное, не всегда получается. Этот дефицит выплескивается на окружающих слезами, дурным настроением, нервными срывами. Особенно плохо, если человек сам толком не понимает, что с ним происходит.
У Лейлад как раз сейчас период эмоционального спада. Наверное, не первый. Высосанная из нее магами сила уже отзывалась подобными срывами. Пора учить девочку выходить из этого, Рысь по себе знала насколько поганого, состояния. Но девушка нигде не находилась.
***
Десятник Рахмат наконец решился на побег. Первый раз эта мысль мелькнула уже в тот миг, когда рухнули прозрачные стены клетки. Тогда духу не хватило. Да и без подготовки это верная смерть. Но теперь понял, терпеть он больше не может.
Сил нет жить в постоянном страхе перед лесовитами, при одном виде любого из них в памяти всплывало мерзкое чувство полной беспомощности, и терпеть украдкой брошенные усмешки вчерашних подчиненных, видевших его мокрые штаны. Краем сознания он понимал, эти косые взгляды ему по большей части кажутся, но сил терпеть все равно нет. Лучше умереть в пустыне или быть убитым во время побега.
В прочем, несмотря на решимость умереть, Рахмат имел некие надежды выжить. Если удастся увести лошадь, а еще лучше верблюда и какие-нибудь припасы, то есть шанс добраться до хребта Алатан, где, по слухам, обретается немало таких как он - с клеймом и без клейма.
Когда стало понятно, что отобедавший Ала Юзуфф идет вершить суд и расправу над мятежными магами, а все, кому не лень потянулись поглазеть на это действо, бывший десятник окончательно решился. Сейчас или никогда.
Все вышло на редкость легко. И верблюд, и бурдюки с водой, и корзина лепешек, словно специально для него, оставлены. В какой-то момент Рахмату даже показалось, что это западня. Кто-то из охранников наблюдает за ним из-за угла, потешаясь наивности наглого раба, и ждет момента, чтоб эффектно схватить его за руку. Не схватили.
***
Вопреки ожиданиям, его величество Ала Юзуфф лично пожелал объявить приговор осужденным. Владыка вошел в шатер в сопровождении все тех же рабов лесовитского мага. Только девушки-цикайки среди них не оказалось. Впрочем, до этого ли теперь. Кипа торопливо исписанных листов ждала его величество на сиденье трона. Султан поднялся по его ступеням, аккуратно свернул бумаги в трубочку и убрал в специально принесенный Рогнедом футляр. Затем задумчиво покосился на опустевшее сиденье, словно размышлял, стоит ли на него теперь садиться, и остался стоять.
– Я не знаю, чем прогневал богиню Раа настолько, что она в праведном гневе своем послала мне таких подданных как вы. Но других у меня нет. Значит, будем разбираться с тем, что есть. С вами.
Суть дальнейшей речи его величества сводилась к тому что совет Двенадцати Сестер, как и магический диван распускаются. В связи с утратой монаршего доверия. Впредь до особого распоряжения звездочетам запрещается появляться в Шахенабаде. Пятеро наиболее прогневавших его величество, включая бывшего главу и мага-астролога, отправляются в ссылку в Недосягаемый храм. Остальные – в сельские храмы Раа вместо тамошних магов и колдунов, которых султан отправляет группами человек по пятнадцать – двадцать в Магическую Академию Лесовии, для дачи показаний по делу о кражах и выявления всех деталей. Сестры-жрицы Раа также лишаются права находиться в своем храме. Для организации надлежащего надзора над этими особами им предписано поселиться в Шахенабаде на территории бывшей башни звездочетов. Видя опасность утери или порчи части артефактов храма и башни, его величество Ала Юзуфф милостиво дает отсрочку старшей жрице и главе дивана и позволяет им остаться на три недели на прежнем месте жительства для организованной приемки-передачи магического имущества.
Затем султан принялся за членов своего дивана. К искренней радости казначея все свелось к штрафам и конфискациям.
Уловивший суть монаршего решения Волеус тихонько поворачивал шар разглядывая лица слушателей. Народ деморализован и едва ли может быть опасен. Бардак, конечно, в связи с перемещениями магов начнется изрядный. Но зато все при деле и все под рукой султана. В то, что среди именно этих людей есть еще замаскированные имперцы, магистр не верил. Где-то по стране – наверняка есть. Едва ли покойный епокец прибыл сюда один. Но здесь едва ли.
Спокойный поток мыслей прервал посланный Фарудом сигнал тревоги. Понять, что именно вдруг вызвало беспокойство, да чего там – просто напугало мага, времени не было.
Трое лесовитских бойцов прикрывали отход султана от шатра. Их никто не атаковал, но задача от этого легче не стала, потому что вокруг царила паника.
Так и не понявший толком, от кого исходит угроза, магистр Волеус дал приказ на эвакуацию Алы Юзуффа, а затем ударил по шатру заклятьем паники. И, похоже, перестарался с его силой. Люди шарахнулись прочь от шатра, увлекая за собой тех, кто снаружи. Паника охватила и тех, чью злую волю почувствовал Фаруд аль Диред. Во всяком случае, подозрительного поведения ни за кем не наблюдалось. Волеус-то надеялся, что запаниковавший противник начнет делать глупости. Не судьба.
Магистр еле успел ухватить за шиворот драпавшего со всеми Фаруда. Чтобы привести в чувства перепуганного мага одной пощечины не хватило, понадобились затрещины поосновательней.
– Что случилось?
– Кто-то делает подкоп под шатер!
– Что?!
– Из глубины. Локтей сто, а то и больше.
Тьфу, ты, черт! Волеус и сам почувствовал еле ощутимый толчок под ногами. В предгорьях земные пласты двигаются не сильно, но регулярно. Только раньше без связи со стихией земли маг столь слабых толчков не ощущал. А теперь принял движение земной коры за атаку из-под земли.
Пока Волеус соображал, как бы поаккуратнее сообщить об этом окружающим, что б не выставить беднягу Фаруда всеобщим посмешищем, тряхануло куда основательней. Завалившийся на бок шатер начал сползать в образовавшийся разлом. А еще через миг с шипением и грохотом на поверхность вырвался столб черной вонючей жижи, фонтан которой вдруг вспыхнул факелом от земли до неба.
Мэтр Волеус мысленно принес извинения салтанскому магу.
– Что это? – первым, как и подобает государю, в себя пришел Ала Юзуфф.
– Выброс с последующим самовозгоранием земляного масла. Такое иногда случается.
– Само собой? – уточнил султан.
– Бывает и само собой, - не стал возражать магистр.
– Редкостное природное явление, значит?
– Редчайшее. Особенно, в этой части пустыни, где земляного масла отродясь не встречалось.
– В таком случае, руководствуясь любовью к науке, мы, султан Салтанастана, милостиво разрешаем ученым магам Лесовитской Академии ознакомиться с этим диковинным явлением.
– И людей пересчитать надо бы. Все ли на месте.
На месте не оказалось Лейлад, десятника Рахмата и судьи Стояна.
