***
Джози волновалась по-своему, как это делала только она. Пенелопа была первой, кто заметил, что ее бывшая ходила взад и вперед по школьным коридорам, что-то бормоча себе под нос, и этот спорадический взрыв магии точно не был частью ее рутины. - Джози ведет себя странно, - прошептал ЭмДжи, глядя на девушку издалека. – И я почти уверен, что это твоя вина. - Но я буквально ничего не делаю! – огрызнулась Парк. – Джози просто… - Вероятно, она пытается найти в себе смелость поговорить с тобой, - парень постучал по своему уху, указывая на свой суперслух. – Ты можешь буквально покончить с этим, если просто подойдешь к ней. - Чего я не собираюсь делать, - Пенелопа схватила его за руку, не давая ему приблизиться к девушке. – Кроме того, не подслушивай. Это отвратительно. - Хорошо, но Пи, поговори с ней. Будь взрослее, - Гризли задумался. – Ты все еще заботишься о ней, не так ли? Брюнетка усмехнулась. – С чего ты взял, что это не так? - У тебя забавный способ это проявлять. Пенелопа наслаждалась недовольным лицом ЭмДжи. Конечно, она заботилась о Джози. Кареглазая Зальцман была единственной, кто заслуживал этой заботы, Парк была уверена, что никто больше не сможет украсть ее сердце, как это уже сделала ее бывшая. Но Сочельник заставил ее осознать, что их отношения были не совсем идеальными, а тем более здоровыми. В них была искра. В них были страсть и близость. Всякий раз, когда Джози смотрела на нее, казалось, что легкие забывали, как дышать. Каждый поцелуй словно мог остановить время, сделать мир неподвижным, исключая только их двоих. Казались невозможными, даже смешными, одни мысли о том, что их отношения могут закончиться. Но это так. Потому что Лиззи дала себе клятву, контролировать все, что вокруг нее, даже свою сестру. Потому что Пенелопа была такой же, как Зальцман, все контролирующей, нуждающейся и мстительной. Потому что Джози не могла вынести даже саму мысль отстаивать свои потребности и лучше бы страдала в тишине, чем дала бы кому-то узнать, что они ранят ее. Сочельник заставил девушку осознать, что признаки зрелости для разных людей разные. Для Лиззи это значит, перестать думать, что она может контролировать все и всех в своей жизни. Для Парк это значит, горький вкус откладывания своих желаний, чтобы удовлетворить потребности других. Для Джози это означало самоутверждение. Это означало делать то, что хочет она. Блондинка медленно пыталась побороть эмоциональную зависимость со своим близнецом. Пенелопа пыталась быть бескорыстной в очень эгоистичном мире. А судя по взглядам Джози, она все еще пыталась найти в себе смелость думать и о себе, хотя бы раз. Перед Рождественским Сочельником брюнетка бы помогла Джози, насмехаясь над ней, чтобы проявить ее эмоции. Перед Сочельником Пенелопе не приходилось думать дважды, чтобы приблизиться к шатенке. Или о их отношениях. - Ты все еще не поговорила с ней? Парк покачала головой. Если двигаться вперед значило оставить кареглазую в покое, Пенелопа неохотно, но сделала бы это. "Все, что тебе нужно сделать - это подойти сюда", молча умоляла Пенелопа. Джози поймала ее взгляд, ее подбородок дрожал. Как только, она поняла, что Пенелопа не собирается подходить к ней, Зальцман убежала в другом направлении. Ведьма вздохнула. Она собиралась ждать, не зависимо от того, сколько времени понадобится Джози, чтобы осознать все самостоятельно.***
Вечеринка в канун Нового Года была интересной. ЭмДжи и Лиззи теперь встречались, и их было очень трудно оторвать друг от друга, несмотря на многочисленные насмешки от разных любопытных студентов, которые сравнивали их отношения с тонущей лодкой. Пенелопа сначала была очень раздражена, когда парень не сказал ей, что он начал встречаться с другой Зальцман после Рождества. ЭмДжи, усердно извиняющийся, воспользовался возможностью и выложил ей много подробных разговоров о чувствах Лиззи, это вызвало у брюнетки неприятные ощущения, которые она была бы рада забыть. Хоть Пенелопа и стала менее эгоистичной, чем раньше, но разговаривать о Лиззи в каком-нибудь другом свете было все еще трудно. - Посмотри на себя, - блондинка вытерла рот тыльной стороной ладони, прогоняя ЭмДжи прочь, чтобы тот принес выпивку. – Я никогда не думала, что увижу тебя у стены на вечеринке. Пенелопа закатила глаза. – А я никогда не думала, что увижу тебя влюбленной в ЭмДжи. - Рождество изменило меня. - Благодаря мне, - ухмыльнулась ведьма. – Пожалуйста, кстати. Лиззи неохотно кивнула. – Ты уже разговаривала с моей сестрой? Пенелопа призадумалась. – Что? - Ты слышала. Слушай, я не знаю, что происходит между вами и, честно говоря, мне все равно… хватит закатывать глаза!.. вот в чем дело, Пенелопа, я никогда не прощу тебя за то, что ты играешься с сердцем моей сестры. Ты знаешь это. ЭмДжи знает это. Но в то же время, это действительно зависит от Джози, если она хочет вернуть тебя. Парк изумилась, теряя дар речи. - Я способна измениться, Сатана, - насупилась голубоглазая Зальцман. – Так что, сделай себе одолжение и поговори с ней. Лучше сейчас, пока я не передумала. Брюнетка закатила глаза. Она и не ждала от Лиззи благословения или чего-то в этом роде. Блондинка вздернула бровь, словно насмехаясь над ней. - Если Джози не хочет разговаривать со мной, кто я такая, чтобы заставлять ее? – с горечью сказала Пенелопа. Кареглазая ясно дала понять, что не хочет приближаться к ней, а тем более самоутверждаться, так что последнее, чего она хотела, это заставлять Джози говорить. Черт побери, ЭмДжи был прав. Она ходила по лезвию ножа. - Моральный компас тебе не идет, - подмигнула ей Лиззи. - Знаю. Именно тогда Джози появилась в поле зрения. Вмиг пропал вид противоречивых мыслей, нависших над ней, сменившись более счастливой и милой версией девушки. В толпе она выглядела потерянной в моменте, все ее внимание занимала ее партнер по танцам, которой была Хоуп Майклсон. Пенелопа наблюдала, как развеваются ее волосы, ее движения были четкими и грациозными. Она улыбается от уха до уха, беззаботно танцуя. Это было идеально. Это было искусство, воплощенное в жизнь: Джози искренне улыбалась, и все, что имело для нее значение, - это человек перед ней. Шатенка никогда не выглядела более живой. - Фу, не могу поверить, что она танцует с Хоуп, - нахмурилась Лиззи, а потом пожала плечами, когда увидела, что они смеются. – Что, полагаю, делает ее счастливой. Парк почувствовала боль. Чувствовалось, будто она играет со своей природой, и в любой момент сорвется, оттолкнет Хоуп прочь от бывшей и крепко поцелует Джози, без всякой болтовни. Она хотела увести Зальцман отсюда, быть человеком, который заставляет ее улыбаться. Она хотела целовать Джози, пока девушка не почувствует трепет в сердце, трепет, который заставит все ее тело дрожать. Она хотела этого. Но еще она обещала себе быть бескорыстной и самоотверженной. Мало-помалу, эмоции, скрытые глубоко внутри, кричали что, если она просто возьмет и сделает это, последствия будут ужасны. Джози поймала ее взгляд, ее улыбка задрожала. Пенелопа застыла. - Пойду… покурю где-нибудь. Парк ушла. Когда она моргнула, слезы стекли с ее глаз, оставляя следы на щеках.***
Осталось полчаса до Нового Года, а Пенелопа поняла, что находится на крыше старой мельницы, затягиваясь последним косяком травки, который был подарком от Лиззи на Рождество. Ее разум разрывался на части. Девушка не могла избавиться от воспоминаний о том, как Джози была счастлива без нее. Видеть ее с Хоуп, было словно по новой вскрывать старые раны, добавляя еще больше шрамов на ее душе. Жгучая боль в ее сердце грозила вот-вот взорваться. Ей хотелось сделать что-то для себя, что угодно, лишь бы почувствовать фейерверки и забыть о Джози. Может поцеловать кого-то другого. Хоть что-нибудь. Но в тоже время, она чувствовала себя счастливой. Кареглазая наконец-то нашла способ поставить себя выше других. Брюнетка получила то, чего больше всего хотела, но это оставило ей только запутанные мысли и беспорядочные эмоции. Это причиняло боль всем ее внутренностям. Наверное, так чувствовала себя Джози, когда заботилась о чувствах других людей ценой собственных. Звук открывающегося окна заставил ее подпрыгнуть. - Хэй. Джози. Это была Джози. Пенелопа спрятала травку от пытливых глаз и встала, чтобы лучше рассмотреть бывшую. - Итак, мы поцеловались, - сказала Зальцман без колебаний. Она вышла из тени. Первое, что Пенелопа заметила, глаза Джози были красными от расширившихся сосудов. Второе, резкий запах алкоголя и румянец на ее щеках. Отлично, горько подумала Парк. Если она что-то и выучила из своей долгой истории с бывшей, так это то, что ее пьяные разговоры не были просто случайными мыслями. Пьяная Джози была более честной и менее осторожной, чем ее трезвая версия. - Джо-Джо, - вздохнула Пенелопа. – Ты пьяна, а я под кайфом. Это очень опасный тандем. - То был отличный поцелуй, - прервала ее шатенка. Ведьма чуть не потеряла равновесие. - Не упади! – пискнула Джози, ее рука засветилась магией. Теплый свет окружил Пенелопу, уводя ее от стропил. Вскоре она оказалась зажатой под рукой кареглазой. Она почувствовала себя дома. Почувствовала себя правильно. - Ты не должна была это говорить… - Что поцелуй был отличным? – Пенелопа встречала много пьяных версий Джози и раньше, и все они были проклятием ее существования. Но эта, на удивление, была единственной, которая излучала уверенность и решимость, что соперничали с ее собственными. – Но ведь так и есть. - Ты говоришь так только потому, что пьяна. Ты забудешь об этом утром. Зальцман всегда забывала. Год назад пьяная Джози сказа, что будет заботиться о себе в первую очередь, поставит Парк выше сестры. Посмотрите, что из этого вышло. Брюнетка подошла к окну. – Есть что-то еще, что ты хочешь мне сказать? – глупо добавила она, потому что ей нравилось причинять себе боль. - Я хочу вернуть тебя. Пенелопа все же потеряла равновесие. Она ободрала кожу колена об острые края окна. Дерьмо. - Ладно! – выдохнула Парк, не обращая внимание на колено, она хотела вывести бывшую из этой ситуации прежде, чем они натворят что-то и будут жалеть об этом на следующий день. – Тебе нужно вернуться в свою комнату и хорошенько выспаться. Я пойду найду Хоуп, а ты останешься… - Хоуп вместе с Лэндоном где-то в лесу. - Лиззи… - С ЭмДжи в библиотеке, - Джози сделала шаг, чтобы помочь подняться, но Пенелопа немедленно отступила. – Давай просто останемся здесь, хорошо? Я хочу поговорить с тобой. Кроме того, я не настолько пьяная. - Нет пьяная! – брюнетка ненавидела, как отчаянно звучал ее голос. – Иначе ты не стала бы говорить все это. Давай, Джо-Джо. Давай вернем тебя в школу. Пожалуйста. - Пенелопа… - Тебе следует быть очень осторожной с тем, что ты собираешься сказать дальше. - Я серьезно. Я хочу тебя. Пенелопа чувствует, как ее кулак сжимается и дрожит, все ее тело не знало, верить ли словам бывшей, или просто сдаться. Мысленно она кричит, душа себя с каждым вздохом, держась за свою гордость, за мысль, что то, чего она хотела, сработало. Она хотела ответить «да». Ее разум кричал «да». И все же… Ведьма отступила назад и пропустила пальцы сквозь свои волосы, в попытке остановить безмолвную войну в своем разуме. – Почему? Джози колебалась. – Что ты имеешь в виду? - Почему? – продолжала давить Пенелопа. – Ты сказала, что хочешь вернуть меня, и я хочу знать, почему. Я была эгоистичной, когда мы были вместе, даже более эгоистичной, чем Лиззи. Я всегда все контролирую. Я самовлюбленная. Неужели ты этого не видишь? Я разрушила наши отношения. - Хватит! Прекрати обвинять себя, - сказала Зальцман острым, пронзительным тоном, по которому ведьма поняла, что девушка расстроена не меньше ее самой. – Это и моя вина. Я всегда ставила других выше себя, и это ранило нас обеих. Парк выдохнула. Это был первый раз, когда Джози признала свои эмоции в их отношениях. - Я не понимала, что моя со-зависимость разрушает меня. Я не могла делать ничего сама, не могла сосредоточиться на себе и понять, что я делала, а что нет, и это способствовало разрушению наших отношений. Вспоминая, я понимаю, что ты только присматривала за мной и заботилась. - Извращенным способом. - Из любви, - защищая, прошептала Джози. – Ты помогла мне понять, что Лиззи может быть эмоционально разрушительной, даже ценой того, что я стала ненавидеть тебя. Пенелопа закрыла глаза. – Я бросила тебя. Я заставила тебя выбирать между мной и твоей сестрой. Мне не следовало этого делать. - И ты всегда выбираешь меня, даже когда я не выбирала тебя в ответ. Когда я не готова идти дальше и ставить наши отношения на первое место… ставить себя на первое место… ты все еще хочешь меня. Ты не переставала исправлять мою жизнь, хотя я недостаточно храбрая, чтобы выбрать тебя. Брюнетка выдохнула, когда кареглазая схватила ее за руку, поместив ее открытую ладонь на свою грудную клетку. Ее глаза были полны прощения. Другой рукой Джози обняла ее за талию, и Пенелопа надеялась, что она никогда не отпустит. - Однажды ты сказала, что этому миру необходимы бескорыстные и эгоистичные для равновесия, - лицо Джози было всего в нескольких фунтах от ее. Ее глаза блестели решимостью, которую Парк прежде никогда не видела, а потом она вдруг оказалась прижатой к стене. – Прямо сейчас я хочу быть последним. - Джози, - слабо попыталась предупредить ее Пенелопа. – Ты… Девушка притянула ее ближе и накрыла ее губы жадным поцелуем. Он был далеко не нежным. Он был требовательным, всепоглощающим, и ведьма уверена, что никогда не испытывала ничего подобного. Джози наконец-то самоутверждалась, и это казалось притяжательным. Зальцман прижалась к ней сильнее, заставляя ее сердце бешено биться, вырываясь из груди, а колени ослабевать. Шатенка вплела свою руку в ее вороньи волосы, и Пенелопа почувствовала, как внутри все взрывается. Парк отстранилась, тяжело дыша. Она попыталась пошевелиться, но Джози прижала ее руку к стене, с легкостью обездвиживая. Им понадобилось несколько минут, чтобы успокоиться и отдышаться. Из ниоткуда в небе разразился фейерверк. - Счастливого Нового Года, Пенелопа, - прошептала Джози, нежно улыбаясь.***
- Джо, уже девять часов утра! Пенелопа проснулась, и чувство паники мгновенно охватило ее. Комната, в которой она находилась, выглядела совершенно не похожей на ее и определенно не была мужской пещерой, как комната ЭмДжи. - Где?.. - Шшш, - за этим последовала волна движений, и рука обнимающая ее под теплым одеялом. Джози. Они были в комнате близнецов. – Еще пять минут! - Джозетт! – стук усилился. – Открой дверь. - Я же сказала, еще пять минут, - пожаловалась Джози. Когда ее сестра замолчала, она потянулась к брюнетке, поглаживая ее лицо. - Ты помнишь все, что сказала прошлой ночью? – нежно прошептала Пенелопа, проводя рукой по шелковой простыне. Она попыталась встать, но девушка снова потянула ее вниз, и заткнула поцелуем. - Ты примешь такой ответ? – застенчиво спросила Джози. - Вам двоим лучше бы не целоваться там! - Пойдем, Лиззи! Оставь их в покое. Когда послышались звуки удаляющихся шагов, Пенелопа с облегчением откинулась на кровать. У кареглазой был все тот же решительный взгляд, что и прошлой ночью, только на этот раз, он искрился озорством. "Вот оно", подумала Пенелопа. Джози собиралась убить ее. - Так что там Лиззи сказала насчет поцелуев? – хрипло спросила Джози очень близко, но едва ли касаясь ее губ. Брюнетка тяжело сглотнула. – Что мы не должны этого делать? - Что ж, я сегодня чувствую себя очень эгоистичной, поэтому… - Поэтому? – медленно протянула Пенелопа, дразня ее. – Что ты собираешься делать? Джози не ответила, прижимаясь своими губами к губам Парк.