Начать жизнь заново

Урок закончился, учителю позвонили на мобильный, он вышел из класса. Когда поднялся я, Женя дернул меня за рукав: — Подожди, у тебя галстук не завязан. Я только хотел сказать какую-нибудь гадость, как парень заговорил первым, быстрыми движениями затягивая удавку: — Сейчас у нас классный час, а потом два профиля. Я пойду на стадион, а ты в худ. кабинет с Викой, — он кивнул на соседку-блондинку. — Тебе ещё повезло, что вы оба художники, а то лазили бы, как мы с Кирюхой, в поисках этого самого профи-учителя. — После он резко приблизился к моему уху, шепнув, — а дома я надеюсь на продолжение моего пожела-ау-у-у-у… Его «шепот» запросто могли услышать все в классе, поэтому я тщательно наступил ему на ногу, для уверенности ещё и покрутив пяткой. — Меньше болтай, может, проживёшь дольше, — прошипел я в ответ на сдавленное ругательство. — Ха-ха, вижу, мой непутёвый дружок успел тебе насолить, — в наш разговор вмешался третий — высокий шатен с улыбкой на все тридцать два подошел ко мне и крепко пожал руку. — Нокиа. Коннектинг пипл, — прокомментировал сиё действие Женя, потирая ногу через гриндерс. — Это, кстати, Кирюха. — Кирилл, — более нормально представился шатен. — Миша, — я не мог не улыбнуться в ответ. Парень был самым высоким из нас, даже выше Вани, который тоже был далеко не шпенделем (в отличие от меня). Футболка с коротким рукавом открывала вид на накачанные мышцы, а открытое лицо и добродушная улыбка говорили сами за себя. Я смерил Женю придирчивым взглядом - и как эти двое могли быть друзьями? Слишком уж непохожие у них характеры. — Представить тебе остальных? — спросил меня Кирилл. — М-м-м… можно, — мне оставалось только пожать плечами и смущённо улыбнуться. — Блондинка возле Женьки — это Вика. Вик, повернись хоть, вам же с ним придётся учиться на одну профессию, — девчонка всё-таки повернулась, и я увидел, насколько странной она была: Один глаз и ухо полностью скрыты челкой, собранной на конце розовой заколкой с бантиком. Яркие, словно покрашенные солнечной желтой краской, волосы едва-едва доставали до плеч, а справа они были заправлены за ухо. Но на лице больше всего выделялись глаза… вернее, глаз. Он был чистого голубого цвета, но не такого, как у моего соседа — аквамаринового, а скорее тёмного, почти синего. Глаз подведён карандашом, ресницы же немного слипались — скорей всего, из-за туши. На пухлых губах прозрачный блеск, а в правом ухе блестит стандартная академическая серёжка. Вдобавок, насколько я успел рассмотреть, размер груди у неё не меньше второго и взгляд такой наивный-наивный, типа «тупая блондиночка в школе». Ага, знаем мы таких блондиночек — процентов семьдесят из них далеко не дуры, просто умело притворяются, чтобы потом выдать такое, от чего остальным приходится только недоуменно хлопать глазками. Но в целом — миловидно, будь я натуралом, влюбился бы с первого взгляда и попался на удочку. — Привет, — она мило улыбнулась, — рада, что в нашей группе новенький, думала, что на этот раз никому не удастся пройти. — Да я и сам не ожидал, — как-то меня потянуло почесать в затылке. Тут наш разговор перебил шатен: — Эй, вообще-то я тут представляю наших, поболтать вы ещё успеете. Твой сосед — Ваня. Наш хмуро-мрачный тип. Не знаю, знакомы вы или нет, тем не менее ты к нему подсел. И не зыркай так на меня, Ванька, я тебе пока ещё ничего не сделал, — я нахмурился, мне ой как не нравилось это «пока». — Сидящие на первой парте двое геймеров, уткнутых в айфон, — это Алина и Никита. Не дай Бог тебе оторвать их от игры, загрызут насмерть, — на это оба, так и не отрываясь от экрана, продолжая что-то жарко обсуждать, подняли левые руки, показывая фак. — Да ладно вам, я ведь правду говорю. Ла-а-адно, меня и Женьку ты знаешь, а вот Леру… — Я сама представлюсь! — из-за спины Кирилла выглянула… Первое, что пришло на ум, — мелкая. Даже не мелкая, а «от горшка два вершка», так и захотелось сказать, что она попала не в ту группу. И дело не только в том, ведь кроме того, что она была мелкой, так ещё и худенькой, как спичка. — Да, ты правильно подумал, — мелкая раздраженно махнула рукой, убирая длинные волосы назад, — мне не шестнадцать, а только четырнадцать… будет. — Выдав это, она нахмурилась, а потом с ещё большим жаром затараторила. — Но будет очень скоро, так что это не считается! В общем, я Лера. Валерия, приятно познакомиться. — И подала мне маленькую ладошку. — Миша… — ответив на рукопожатие, я уже в который раз представился, как она перебила: — Знаю, и вообще, перестань так смотреть, мне не нравится твой одинокий замученный взгляд. От удивления я даже подался назад, с размаху сев на стул. Она странная… Такие длинные, ниже поясницы, волосы я не видел ни у одной даже шестнадцатилетней девушки, а черные глаза заволакивали в себя, будто омуты. Если б не это хрупкое телосложение, её можно было бы принять за цыганку или кого-то в этом роде. — Ты снова прав, у меня прабабушка была цыганкой-гадалкой, — и, предупреждая вопрос, произнесла, — нет, я не умею читать мысли, не экстрасенс или что-то вроде этого, просто ты слишком честный и не умеешь скрывать эмоции. А по ним можно прочитать и мысли. Офигеть… куда я попал? — Ладно, закругляйтесь, у нас есть ещё один человек, — Кирилл, как какой-нибудь популярный шоумен, взмахнул рукой, показывая на спящую за последней партой среднего ряда шатенку. Она положила голову на скрещенные руки, а сквозь густые вьющиеся кудри были видны огромные наушники. — Это Маришка, ты не удивляйся, на первых двух-трёх уроках она постоянно спит. Учителя ей советовали даже не приходить. Кстати, нашим классным будет Виктор Андреевич, а классной комнатой — этот кабинет. — Эм-м… а ничего, что Виктор Андреевич — женщина? — спросил я тихо, перед этим оглянувшись, нет ли учителя в классе. — Не-а, — вмешался в разговор Женя, — я тебе уже говорил, «Он» был «Ею». А потом её вроде бросил муж или что-то такое. Но, в общем, делай так, как он хочет, нашего математика лучше не злить. — Кого там лучше не злить? — это называется «помяни черта…» В класс зашел учитель, до этого вышедший куда-то поговорить по телефону. — Да вот, мне Кирилл рассказывал про свою кошку, — быстро же он выкрутился! — Я у него был один раз, вот и говорю, что её лучше не злить. — А при чём тут математика? — мда, кажется, понимаю, почему её лучше не злить, ведь придерётся к каждому слову. — Так ведь это летом было, мы как раз решили посмотреть, какая программа по математике в этом году будет, а тут она, ну мы и… в общем, Вы меня поняли, Виктор Андреевич, — Женя снова обезоруживающе улыбнулся. — Довольно противная кошка. Вот Кирилл подтвердит, правда? — Да-да, — тут же подхватил тот. Учитель фыркнул и отвернулся, а я почесал затылок — это только мне ясно, что они врут и не краснеют? Похоже, не только мне, но, как и в других классах, здесь «Один за всех и все за одного», ну или как там в этих «Трёх мушкетёрах». У всех могут быть разные междусобойчики, но поддержать своих перед другими — святое дело. — Так, ладно, усаживайтесь по местам, сейчас начнётся урок, — учитель присел за стол, положив подбородок на скрещенные пальцы. Через минуту звуковой аппарат школьного типа подал голос, а я сел обратно, рядом с Ваней, и задумался: Ну не понимаю я всей этой системы: есть же разные спортивные школы, филологические и художественные университеты, так зачем это всё? Зачем собирать талантливых людей в одном месте, делить их на группы и классы? Нет, для богатых детишек это было бы как раз кстати, но для остальных… Я даже боюсь представить, сколько денег ушло на одно только устройство этого здания. Но, думаю, ответа на этот вопрос получить не удастся. Разве что можно спросить у старика. Мне иногда кажется, что он знает всё, просто временами старательно изображает из себя дряхлого пожилого человека с крайней степенью склероза и маразма. Пфф, да я скорей поверю, что Вика — тупая «блондинко». А ещё Женя. Вот кого-кого, а его я совершенно не понимаю. Он же натурал — это сразу видно. Так на кой ему это всё сдалось? Типа развлекаловки? А может, этот тролль «би», только больше по девочкам? Тогда что это было вчера вечером? На «пожелание спокойной ночи» мало смахивает. На нормальное, по крайней мере. Ладно, об этом нужно подумать потом, мы знакомы всего ничего, а за такое время конкретики бывает мало, так что разберусь… Пока я думал, пропустил вступительную речь, так что услышал только концовку: — …ваши результаты лучше, чем в прошлом году. Учителя по практике у вас будут меняться каждые две недели, но я останусь вашим классным уже до выпуска. Кстати, Миша, тебе нужно в ближайшее время сходить к нашему медику и проколоть ухо, а если не захочешь - она выдаст тебе клипсу. — Угу, — ответил я, подпирая рукой щёку. Знать бы, где эта медсестра. Эх, если что, Ваню попрошу. — С этим вроде всё. В понедельник у нас Первый звонок. Присутствие всех в обязательном порядке, иначе можете радостно помахать ручкой стипендии. Форма одежды – как обычно, и ещё, Женя, пожалуйста, хоть один раз положи свои кроссовки в шкафчик. — Как вы можете, Виктор Андреевич?! — тут же откликнулся тот, поднимая голову с парты. — Гриндерсы — это моё второе я, они — как шарф любимой футбольной команды! Вы, как мужчина, обязаны меня понять! Я даже восхищенно усмехнулся — давит, сволочь, по больному месту и не краснеет. Учитель недовольно поморщился, но потом махнул рукой: — Ладно, но по крайней мере, форму и серьги приведи в порядок. — И это невозможно, — Женя тяжко вздохнул. — Они моё самовыражение, без пирсинга мне очень неудобно, тем более, если уж снимать — то весь, а гвоздик у меня даже на языке, вытягивать его не очень приятно. В доказательство он подался вперёд, высунув язык на всеобщее обозрение. Видимо, для остальных это тоже стало новостью, так как даже Вика и эти, как их, Алина и Никита оторвались от своих игрушек, чтобы взглянуть на одну несчастную серёжку. Так как брюнет сидел ко мне спиной, разглядеть его не было никакой возможности… да и желания тоже. Никогда не понимал тех, кто хочет нашпиговать своё тело всяким металлическим барахлом. А если зацепится и порвётся?! Бр-р. Ну уж нет, я уже насмотрелся в интернете всяких ужасов про эти серьги-кольца, пусть и между клипсой и серьгой выбирать не приходится. Другое дело татуировки — они моя слабость. Моя воля, сделал бы ирэдзуми*, или как там его. Остальную часть урока мы просидели, обсуждая академию. Вернее, я расспрашивал, а мне отвечали. — После третьего урока большая перемена, — рассказывал мне Виктор Андреевич, — которая длится двадцать минут. Тогда все идут в столовую. Она расположена на первом этаже в здании, где ты проходил практику. Блюда у нас самые разнообразные, и платят за них копейки – чисто для формальности. Перемена после пятого средняя. Тогда в столовую обычно заходят старшие классы, так как младшие либо на факультетах, либо расходятся по домам. Классный день длится до пяти часов — около четырёх заканчиваются уроки, и час на факультативы. С «Синим» классом вы почти не пересекаетесь, у них совершенно другие уроки и этажи, так что даже столкновение в коридорах – редкость, разве что в столовой. Все уроки, кроме профильных, меняются каждый месяц, что-то добавляется, что-то исчезает или просто становится меньше часов, поэтому желательно носить все тетради с собой. Их, как и сумку, выдадут на Первом звонке, это что-то вроде традиции… Он всё рассказывал и рассказывал, а я понял, что мне действительно интересно слушать. Чудная академия. Многое из того, что рассказывала Юля ещё в поезде, подтвердилось. И про значение серёжек и всяких кулонов — например, тот, который в форме пера и чернильницы, — знак постоянного учителя и классного руководителя. Я настолько заслушался и выпал из реальности, что даже не заметил, как прозвенел звонок. Ах да, нужно же ещё сходить к медсестре, а потом на практику. Или наоборот. В принципе, можно попросить Вику проводить в мед. кабинет, а там уже и разберёмся. — Вик, не сходишь со мной? — я чуть улыбнулся, сложа ладони словно в молитвенном жесте. — К медику? — догадалась она. — Угу. Вздохнув, девочка (хотя девочка ли?) встала, бесцеремонно подвинула Женю, который, похоже, никуда не торопился, и кивком головы приказала следовать за ней. Мне оставалось лишь повиноваться. *Иредзуми дословно в переводе обозначает «Инъекция тушью». Узор многоцветен и богат оттенками, сложен по рисунку, символичен по содержанию, покрывает, как правило, большую часть тела.