Она является мне

Он смотрит на ее безжизненное тело. Она мертва. Это так. После того, как они были впереди, после всего времени, что они провели, лишь бы избежать этого… Дин начинает понимать. Всё. Конец. Она мертва. Что-то меняется в её выражении, и в один момент его мир взрывается. Потому что она открывает свои глаза. Она дышит. Она жива! Но должна быть мертвой… Радость не проходит, когда она паникует и спрашивает: «Я мертва?» Он не помнит, исчезает ли эта радость в этот момент. Он даже не помнит её имени. И это его беспокоит. Почему он не может вспомнить имя такой красавицы? Голова Дина раскалывается. Картинки врезаются в его разум. Грубо, резко. Будто воспоминания, моменты прошлого, он не может толком объяснить. Болит голова, и снова появляются новые картинки. Она кусает его, ведь она вампир, чертов кровопийца, но это его не волнует. Дин не противится. Потому что она в этом нуждается. Её жажда берет верх, и ему становится больно. Он кричит, приказывает остановиться. Но она не останавливается, пока высокий темноволосый мужчина с молниеносной скоростью не приходит и не отталкивает её. Она ударяется о стену, и, как бы она не старалась оттолкнуть его обратно, мужчина не позволяет ей освободиться. Он говорит с ней, и она слушает. Она слушает и понимает. Рука Дина болит, но не так, как его сердце. Её глаза полны извинений, но Дин уходит, прежде, чем сказать что-либо. Он не говорит ничего, но он простил. Она уже прощена. И так будет всегда. — Что это было? — паникует Бобби, когда Дин возвращается в реальность. Реальность? Это ли реальность? Брюнетка заставляет его засомневаться. — Не знаю, может, головная боль? — Таких «головных болей» у тебя много? Дин стонет, и картинки заставляют снова всё исчезнуть. Машина падает с моста. Он прыгает. Сам не зная, почему. Он смотрит сквозь воду, но что-то идет не так, и он возвращается на поверхность. «Это для неё» — спокойно говорит ему разум. Дин снова ныряет, и на этот раз находит. Он спасает её; она выжила, правда? Или нет? Руки Бобби на его шее недостаточно сильны, чтобы картинки и воспоминания исчезли. Он не обвиняет его в этом. Чертовски больно, но Дин не позволяет им исчезнуть. Он хочет увидеть её. Её глаза так светятся, когда она в ярости. — Она все ещё является мне, — говорит он Сэму пару дней спустя, в баре. — И она — не призрак. Их машина едет. Её улыбка. Он так влюблен в эту улыбку. — Как будто я ловлю вспышки реальности, будто я совсем не здесь. Я… я — шизофреник, и я не могу из этого выпутаться! Их звонит ей. Он улыбается, когда говорит с ней. Когда говорит о ней. И когда думает о ней тоже. Она такая теплая и красивая, такая идеальная для него, но он об этом не думает. Не думает. Когда она поцеловала его впервые, он чувствовал, как его сердце вот-вот взорвется. Даже сейчас, он это чувствует. — Может, нам стоит проверить? — спрашивает Сэм. Дин надеется, что это будет хорошей идеей. После всего, возможно, это лишь сон. Он слышит смех девушек позади себя и поворачивается, чтобы встретиться взглядом с вампиром. Зелёные глаза против голубых. Деймон. Его голос полон извинения, но Дин знает, что это не так. Деймон никогда ни о чем не жалеет. — Ты должен уехать из города на некоторое время. Надолго. Ты сейчас же покинешь Мистик Фоллс, и никогда о нем больше не вспомнишь. «Это к лучшему» — говорит ему сознание. Он знает. Сейчас он всё вспомнил. Его Импала едет, как никогда быстро, ведь он направляется туда, где есть она. И вот она перед ним: слезы текут по её нежным щекам. Сейчас он всё вспомнил. Всё. Она просто смотрит на него, а ему уже хорошо, он расслаблен. Он там, где должен быть. С ней. Её имя уже на его устах, перед тем, как он успевает выговорить его: — Елена.