E penso a te

— Эли, а ты не знаешь, что с Алессандрой? — спросила Даниэла, одногруппница Алессандры, подойдя к Элен в университете. — Она вот уже какой день не ходит на занятия, и мы не можем с ней связаться. — Эм, ну, она вроде в Неаполе у родителей, уехала по семейным обстоятельствам, — соврала Элена. «Прямо как Иньяцио», — подумала про себя она. — «Исчезла и никто не может её найти. Надеюсь, что сегодня вечером она будет дома.» После пропажи Иньяцио Алессандра никуда не выходила. Она заперлась в своей квартире и горько плакала целыми днями. Элена приходила к ней каждый вечер и готовила ей ужин: единственный приём пищи Алессандры за день. Скрепя сердце Элена открывала дверь их квартиры, зная, что она увидит это изнемождённое и опухшее от слёз лицо, впалые и налитые кровью глаза и опустошённый и потерянный взгляд. Алессандра увядала с каждым днём; она похудела ещё больше, под глазами образовались огромные синяки, её силы полностью иссякли. Она еле-еле передвигалась по квартире; лишь присутствие подруги каждый вечер хоть как-то скрашивало её хмурые и унылые дни. Элена рассказывала, как идут дела у остальных, что творится в университете, чтобы отвлечь Алессандру от грустных мыслей хоть на мгновение. — Але, ну ты скоро совсем прозрачной станешь, — жалобно сказала Элена, заходя в квартиру. Подруги сразу пошли на кухню. — Почему ты ничего не ешь? Я тебе ризотто сегодня принесла. — Ты же знаешь, что я не хочу есть, — слабо возразила Алессандра. — Есть какие-нибудь новости? — Джанлука сдал экзамен на права и наконец-то их получил. Теперь Пьеро переживает, как бы он случайно не поцарапал его машину, если будет около неё парковаться, — весело сказала Элена, хотя это веселье было немного наигранным, чтобы не дать Алессандре снова уйти в себя. — Эли, я про другие новости спрашивала, — строго сказала Алессандра. — Нет, сокровище, ничего, — вздохнула Элена. Она стала разогревать ризотто в микроволновке. Когда Элена стала её кормить с ложки, Алессандра начала сопротивляться, опять аргументируя это тем, что не хочет есть, но всё-таки половину тарелки они осилили. Элена попыталась расшевелить подругу непринуждённым разговором, но это оказалось бесполезным. Алессандра пропускала всё мимо ушей и иногда просто кивала головой. Накрыв подругу одеялом и уложив её тем самым спать, Элена попрощалась с ней и закрыла ключом квартиру. Все три подруги давно обменялись дубликатами ключей от своих квартир на всякий экстренный случай. Элена вышла на улицу в подавленном настроении. Ей было неописуемо тяжело видеть, как её подруга чахнет с каждой секундой. Иньяцио, будь ты неладен, где ты сейчас? Возвращайся уже, иначе ты рискуешь вернуться в пустую квартиру! По привычке Элена пошла на автобусную остановку, но неожиданно для себя увидела у подъезда знакомую жёлтую машину, у которой стоял Пьеро. — Пьеро? — удивлённо спросила Элена. — Что ты тут делаешь? — Я заехал в полицию узнать, есть ли какие подвижки и, как оказалось, заехал напрасно, и решил подъехать к тебе, зная, что ты пойдёшь к Алессандре. — Да не стоило, я бы сама доехала… — засмущалась Элена. — На автобусе? Поздно вечером? Неизвестно, сколько бы тебе его пришлось ждать, а сейчас вечером темно и дураков много ходит. Украдут ещё такую красавицу как ты. — Элена подняла правую бровь и посмотрела на Пьеро сверху вниз. — Что тебе надо от меня? — с подозрением спросила Элена. Она была из тех девушек, которые верили, что если мужчина делает тебе комплимент, значит, он хочет у тебя что-то попросить. — Ничего. Просто хочу довезти тебя домой, — с лёгкой улыбкой ответил Пьеро. — Ну ладно, — сказала Элена, не меняя выражения лица, и села в машину. Пока они ехали, Элена снова погрузилась в свои мысли. — Чего грустишь? — спросил Пьеро. — Всё ломаешь голову над запиской Иньяцио? — Да, всё покоя мне не даёт. — Ладно тебе, забей уже. Это же Инья, поэтому даже не пытайся искать в этом логики. — Но он же что-то хотел этим сказать, — упиралась Элена. — Я бы с удовольствием забила на это, но мне хочется уже избавить Але от мучений. Она пятый день подряд сидит дома и ничего не ест, она мучается и переживает, а я не могу и не хочу на это больше смотреть. «Изолироваться на острове», «изолироваться на острове», — как зачарованная повторяла про себя она. Девушка посмотрела в окно. Светила яркая луна на фоне чёрного неба и весь город приобрёл желтоватый оттенок из-за освещения фонарей. Пьеро и Элена ехали мимо острова Тиберина, и тут Элен осенило. От пришедшей в голову идеи она ахнула, да так громко, что Пьеро испугался и резко притормозил. — Ты чего??? — взволнованно спросил он. — Иньяцио на Тиберине! — сказала Элена голосом человека, которому только что пришла гениальная мысль. — Что? — нервно смеясь, сказал Пьеро. — Дорогая, тебе нужен отдых. — Нет, я в здравом уме. Он написал, что изолировался на острове, я думала, здесь какая-то метафора, но тут всё очень поверхностно. Он спрятался где-то на острове Тиберина, мы должны его там найти! — Элена умоляюще посмотрела на Пьеро. Нависла пауза. Пьеро не знал, верить Элен или нет. С одной стороны, это звучало слишком бредово, чтобы быть правдой, но с другой у них больше не было никаких догадок и подсказок, более того, он не забывал, что речь шла об Иньяцио, а этот всегда отличался своей экстраординарностью и умел удивлять. — Что ж, поверю тебе на слово, хотя мне это и кажется безумием, — наконец сказал Пьеро. — Пошли, спустимся тогда на Тиберину. — Пошли. Эх, как хорошо быть лингвистом! — довольно воскликнула Элена, окрылённая своим неожиданным просветлением ума. Вместе с Пьеро они побежали на остров. Как только они на него спустились, навстречу им прибежал Артуро с высунутым языком. Он почуял запах друзей и не теряя ни секунды помчался их встречать. — Артуро, не убегай далеко! — крикнул бежавший за ним вслед Боскетто. Он увидел Пьеро и Элен. — Ребята? Как вы меня нашли? — Шифроваться надо лучше, — строго сказала Элена. — Шерлок Холмс позавидовал бы тебе, — ошарашенно сказал Пьеро. Он уже практически не надеялся увидеть своего друга, но когда он уже стоял перед ним тут, живой, Бароне не мог поверить своим глазам. Элена гордо подняла голову и довольно улыбнулась на слова Пьеро. — Ну, и какого хрена ты тут торчишь и треплешь нам нервы пятый день подряд? — сердито спросила она, обратившись к Иньяцио и скрестив руки на груди. — В церкви Сан Джованни Чалибита у меня есть один знакомый, он работник церкви и он разрешил мне… — Инья, нас не волнует, как ты здесь жил, мы хотим знать, зачем? — перебил Пьеро. — Я же писал, мне надо было уединиться и подумать… — Подумать о чём?! — не выдержала Элена. — Обо мне и Алессандре. Я люблю её, очень сильно, но… я не знаю… Мне кажется, что она меня нет. У меня впечатление, что она просто делает мне одолжение и терпит меня каждый день. Она слишком идеальна для меня, я не заслуживаю её любви, я не достоин её внимания, я… я… — Инья! — воскликнула Элена, подходя к нему и взяв его за плечи. — Как ты можешь такое говорить? Але любит тебя всем сердцем! Как она может недооценивать такого хорошего и классного парня как ты? Ты весёлый, озорной, заботливый, отзывчивый, нежный, добрый, в тебе столько тепла и солнца! Ты умеешь готовить, ты мастер на все руки, ты сильный, крепкий и надёжный. Але несказанно повезло с тобой, и она это ценит и понимает. Каждый раз, когда мы с ней видимся, она не перестаёт рассказывать, как она счастлива с тобой, а когда вы вместе переехали, она просто прыгала до потолка. И ты представить себе не можешь, как она сходила с ума, когда ты внезапно ушёл. Она закрылась в квартире и никуда не выходит. Она страдает, Инья, без тебя. Каждый день она тешит себя надеждами, что ты вернёшься, а тебя всё нет и нет. Инья, поехали обратно, мы довезём тебя. Вернись к ней, она ждёт тебя, одного лишь тебя как чуда ждёт. Ты же любишь Алессандру? Ты хочешь быть с ней снова вместе? — Иньяцио молча и часто закивал. — Тогда поехали. — А вдруг она меня не простит за мой поступок? — жалобно спросил Иньяцио. — Если она любит тебя, а я знаю, что она любит, то, конечно, простит. — Боскетто слабо улыбнулся и согласился. Все трое не считая собаки сели в машину и поехали к Алессандре. Элена звонила подруге по телефону, но та не брала трубку. «Точно, Даниэла говорила, что она не отвечает на звонки», — подумала Элена. Тогда она позвонила Франческе, которая была в это время вместе с Джаном, и сообщила обоим радостную новость о том, что Иньяцио вернулся. Вместе они забежали в подъезд. Открыв дверь, Элена ворвалась в квартиру, крича: — Але! Але! Але! Ты не поверишь, что случилось? Мы нашли Иньяцио!!! Он здесь, он приехал, он вернулся к тебе!.. Але?.. Але, где ты?.. — Её нигде нет, — сказал Пьеро, выходя из комнаты Алессандры. — Как это? — всполошилась Элена. — 5 дней она сидела как взаперти, а тут вдруг решила выйти? — Видимо, да. Смотри, — сказал Пьеро, давая Элен листок бумаги. Девушка молниеносно её схватила и стала читать: «Эли, я устала ждать у моря погоды. Мне кажется, он никогда не вернётся, а мне жить без него тяжело. Я чувствую себя убитой и изнурённой. Поэтому я уехала домой в Неаполь на первом поезде, чтобы обрести покой. Будьте счастливы без меня. Целую, Але.» — Да что у вас за дыра тут такая?! — возмущённо спросила Элена. — Обязательно кто-то должен исчезнуть и оставить записку! — Всё. Всё безнадёжно, — пролепетал Боскетто. — Она на меня разозлилась и никогда не простит. Всё. Прощай, Але. Ты навсегда останешься в моём сердце. Что ж, хорошо, я смирюсь с этим. — Хорошо? — недовольно сказала Элена, повернувшись к Иньяцио. — Хорошо?! Посмотрите, как ему захорошело! — Девушка начала заводиться. — Что ты как не мужик, ей-богу?! — Элена дала Иньяцио нехилый подзатыльник. От боли Инья скривил лицо и вопросительно посмотрел на девушку. — Возьми себя в руки, тряпка! «Хорошо». Кому хорошо-то? Тебе что ли? Избавил себя от лишней обузы и радуется сидит! Конечно, почти неделю жил в тишине и спокойствии, жрал, спал, дышал свежим воздухом, на воду смотрел, а то что девочка еле ноги из одной комнаты в другую переносила, тебе невдомёк! Она не спала ночами и не ела нормально, пока я к ней не приходила! Она плакала и рыдала целые дни и ночи напролёт, и всё из-за тебя, тебя, Боскетто! Какой же ты идиот, Иньяцио! «Она слишком идеальна для него»! Чувствуешь себя ущербно на её фоне, так и скажи! Подумать ему, видите ли захотелось! Тоже мне, Джанлука номер 2 нашёлся, дневной мыслитель и ночной мечтатель, или как там у него? Столько сил, столько нервов потрачено, и на кого, спрашивается?! На сопливого медвежонка, который чуть что, сразу лапки кверху? — Я не сопливый медвежонок! — попытался протестовать Иньяцио. — Тогда чего ты стоишь, смотришь на меня? Езжай за ней, пока она не уехала, и не смей её упустить, горе ты луковое! — Иньяцио быстро выпрямился как самый послушный мальчик на свете и тут же выбежал из квартиры. Элена проводила его взглядом и повернулась к Пьеро. Он стоял как вкопанный со слегка очумевшим от увиденного взгляда и не шевелился. Никто прежде не разговаривал так с Иньяцио на его глазах, тем более особы женского пола (маму и старшую сестру можно из этого списка исключить). Раньше Пьеро думал, что Иньяцио — человек себе на уме, и он будет делать так, как ему хочется, а тут он оказался таким покладистым и покорным как никогда в жизни. Элена, будучи разозлённой от того, что в этой компании она единственный мужчина (не считая собаки, конечно), крикнула и на Пьеро: — А ты что стоишь, шаролупами моргаешь?! Заводи машину, таксист! — А куда мы едем? — выпучив ещё больше глаза, спросил Пьеро. — Как «куда»? В Термини! По началу все ехали в гробовой тишине. Элена копалась в телефоне на сайте вокзала, чтобы узнать расписание поездов в Неаполь, но ничего не могла найти. Был уже десятый час, а последний поезд уехал в семь вечера. Неужели Але будет ночевать на вокзале? Даже в самой критичной ситуации она не будет так унижаться. Стоп, погодите. Але никуда не уезжает без своего любимого чемоданчика, а Элена чётко помнила, что видела его в доме, лежащий открытым в коридоре с какими-то вещами. Так зачем она поехала на вокзал, если… Нет, этого не может быть!.. — Пьеро, прибавь газу!!! — неожиданно для всех закричала Элена. — Я и так еду 90 км/ч, куда ещё?! — возмутился Пьеро. — Инья, до чего ты Алессандру довёл?!!! — гневно спросила девушка Иньяцио, сидевшего с Артуро на заднем сидении. — Она поехала на вокзал не для того, чтобы умчаться в Неаполь, а чтобы покончить с собой! — Что?! — встревожился Иньяцио. — С чего ты это взяла? — Во-первых, сегодня уже нет поездов, идущих в Неаполь, а во-вторых, если бы она собралась к родителям, она бы поехала с чемоданом, а он остался дома! И фраза «обрести покой» имеет не очень хороший подтекст! Смотри Иньяцио, если мы не успеем, я тебе этого никогда не прощу!!! — погрозив пальцем, сказала Элена. — Да даже если успеем, всё равно не прощу, а буду долго припоминать, чтобы думал в следующий раз, прежде чем так сбегать! Как ты мог с ней так поступить, ведь она очень ранимое и хрупкое существо! Вот до чего доводит твоя дурость, Боскетто!!! — Пока Элена ругалась на Иньяцио, Артуро не переставал громко и жалобно лаять, что под конец окончательно взбесило девушку. — Уйми ты уже своего проклятого пса!!! — сказала она на повышенных тонах, отчего несчастный пёс испуганно заскулил и прижался от страха к своему хозяину. — Эли, если ты своими воплями напугаешь Артуро до такой степени, что он обрызгает мне салон машины, клянусь тебе, убирать за ним будешь ты! — раздражённо сказал Пьеро. — А если ты сейчас же не заткнёшься и не прибавишь скорость, клянусь тебе, я обрызгаю этот салон твоей кровью!!! — возразила Элена. Не прошло и секунды, как Пьеро молча двинул рычаг, и машина поехала быстрее. — Что вы за люди такие? Пока не наорёшь, ничего до вас не доходит. — Мы мужчины, Эли, — невозмутимо сказал Пьеро, но когда Элена посмотрела на него убийственным взглядом, всю его невозмутимость как рукой сняло. — Всё, молчу, едем на вокзал, — сдался он. Когда они наконец-то приехали к Термини, ребята увидели гулявших неподалёку Франческу и Джанлуку, чему и те и другие очень сильно удивились. Пулей Иньяцио вылетел из машины и побежал на территорию вокзала. Он бегал по залу, выкрикивая имя Алессандры как ненормальный, многие даже оборачивались в его сторону. Поняв, что в зале её нет, Иньяцио побежал на пути, но ведь их так много, да они ещё бинарные, как понять, на котором из них она? Болонийцу ничего не оставалось, как только кричать и бежать по всем платформам, в надежде, что она сможет его услышать. В это время Алессандра ходила по краю одной из платформ, всё никак не решаясь сделать то, зачем пришла. Она вся продрогла от вечернего холода, поскольку вышла из дома, в чём была, даже не накинула куртку, только переобулась. Её нос и щёки уже покраснели от слёз и мороза, окутывавшего её хрупкое тело, которое, казалось, легко было сдуть ветром. Она подняла глаза на табло и посмотрела, когда прибывает следующий поезд. Все поезда задерживались на 5-10 минут, что злило Алессандру. Бедная, измученная и истощённая, она не могла больше терпеть. Можно же просто упасть на пути, не дожидаясь прибытия поезда, и разбить голову о рельсы. Всё, сейчас или никогда. Она уже собралась было падать, как услышала в толпе знакомый голос, зовущий её по имени. Алессандра обернулась и увидела еле бегущего Иньяцио. Ей хотелось побежать ему навстречу, но было уже поздно: она потеряла равновесие и начала падать. Иньяцио уже сильно запыхался и остался практически без сил, но всё-таки сделал попытку ускориться, а Алессандра махала руками, пытаясь таким образом удержаться на земле, но уже потеряла надежду. Сила тяжести тянула её тело вниз, и никакая иная сила не могла этому помешать. Никакая. Кроме любви. Алессандра уже мысленно со всеми попрощалась, как вдруг почувствовала, как сильная и крепкая рука схватилась за её худенькую ручку и резко потянула на себя. — Начо, ты здесь, ты спас мне жизнь! — сквозь слёзы пролепетала Алессандра. — Начо, Начо… — Да, я здесь, Але, — на выдохе сказал Иньяцио, обнимая тоненькую фигуру Алессандры и гладя её по её кудрявым спутанным волосам. — Прости меня, дурака, — шептал он ей сквозь поцелуи. Он целовал ей всё: лоб, брови, глаза, нос, щёки, губы, подбородок, словно пытаясь убедиться, что всё на месте. — Я напримудывал себе всякой чепухи, испугался, что являюсь для тебя лишь обузой, но когда я узнал, как ты мучилась и как чуть не покончила с собой, я мигом примчал к тебе. Я люблю тебя, Але, и больше никогда, никогда не брошу, обещаю! Я всегда буду рядом, всегда. Алессандра уткнулась головой в грудь Иньяцио, продолжая плакать от счастья, а он обнял её покрепче, укутав в свою куртку. Они стояли в обнимку, пока к ним не прибежал Артуро, который узнал свою вторую хозяйку. Инья с Алессандрой посмотрели, откуда прибежал пёс, и заметили Пьеро, Элен, Франческу и Джанлуку, стоящих вдали. Они смотрели и радовались за своих друзей. Пьеро обнял Элен за плечо, и она положила на его руку свою, но, вздрогнув, тут же её убрала, сделав вид, что ничего не было. Джанлука же уже вытирал накатывавшиеся слёзы и пытался это скрыть, но Франческа всё равно это заметила и лишь умилилась над чувствительностью своего парня. Так у Иньяцио появилась ещё одна татуировка с надписью «Saudade», которая в переводе с португальского означает «тоска от невозвратимей утраты чего-либо дорогого сердцу». Эта татуировка служила ему напоминанием о том роковом дне, когда он чуть было не потерял Алессандру, и научила его ценить то, что имеешь.