Голос из магнитофона

      Холодный ветер приносил запах сигареты, тлеющей около пепельницы уже некоторое время. Занавески двигались в непривычном для них темпе. Солнце уже уходило за горизонт, а оранжевый след, будто бы вдоль линейки, под строгим углом падал ровно на коробку кассет и огромный магнитофон, в который уже была вставлена одна.       Птицы одна за другой пролетали мимо, попутно собирая ветки и небольшие куски трав, видимо, для свих гнёзд. Очередной тлеющий ошмёток сигареты плавно пал на дно стеклянной пепельницы; на кухне неестественно бурчала вода. Бесконечный напор водного пространства заполнял синевато-красную вазу, в которой должен был стоять букет из шалфея и цинния.       — Я так понимаю, нам тебя не ждать на нашей вечеринке? И даже несмотря на то, что там будут твои любимые пироги? — грустно говорила девушка, её голос равномерно раздавался из магнитофона.       Открытая бутылка с шипучкой ждала своего момента, но раз за разом пузырьки убегали из неё, как и жизнь из человека. Циркулирующая кровь в теле раз за разом становилась всё гуще, до тех пор, пока она не становилась настолько густой, что напоминала сгущёнку.       Странноватый аромат из сигаретного дыма, кофе и пирога всё ещё стоял на кухне. И даже если открыть окно, то он останется, будто впитался во всё: рубашки, свитера, мёд и лекарства.       Солнце скоротечно удалилось, а вместо него явились облака. Огромные и бесчисленные, они были будто совсем рядом. Будто можно было дотянуться до них руками, попробовать на вкус. Магнитофон продолжал жалобно издавать звук записанных кассет, на которых всё так же глаголила девушка, попутно предлагая зайти в магазин и купить пару её любимых шоколадных батончиков с нугой и лесными орехами, которые то и дело застревали в зубах.       Грязные чашки из-под кофе, наполненные до краёв пепельницы бычками, и грязные окна, которые не мыли, наверное, никогда в этой жизни. Тарахтящие моторы маслкаров и расстроенная гитара — всё это были маленькие аксессуары в доме, в которой никто не хочет возвращаться.       — Никогда не думала, что у меня будут проблемы относительно отсутствия идей, что же приготовить на ужин. И даже несмотря на то, что продуктов полно, вариантов у меня нет никаких, — сетовал всё тот же женский голос на жизнь.       Пустившаяся на всё живое ночь скрыла за собой, как целое полотно, множество того, до чего не смогут добраться человеческие глаза. Для того, чтобы нельзя было разглядеть красоту.       Кассета подошла к концу, голос прекратился, а магнитофон замолк. Тишина. Сплошная тишина, в которой не раздавалось никакого звука.       За первый кассетой проследовала другая, а за ней ещё не меньше пяти штук. И раз за разом из магнитофона доносился женский голос, рассказывающий о трудностях жизни и небольших мелочах в быту.       Голос девушки начал перебивать шум поезда, мчавшегося вдоль железной дороги на всей скорости. Два, три, четыре вагона, а за ними ещё не менее десятка. Появляющиеся и исчезающие в бесконечности реальности, кажущейся нам бескрайней.       На магнитофоне всегда лежал сломанный бинокль. Это что-то вроде семейной реликвии, которая приносила удачу из поколения в поколение, но во всех правилах есть исключения.       Громкое топанье от туфель и ботинок раздавалось в квартире, с играющей музыкой от граммофона, который то и дело прекращал песню тогда, когда хотелось продолжения.       — Только вот жаль, что наш магнитофон тот ещё индивид и мы вряд ли сможем слушать его вместе. Но мы — это не просто слово, — договорил голос девушки, и магнитофон в тот же момент закончил воспроизводить кассету.       Кнопка заела, и нажать на повтор больше было невозможно…