На коротком поводке.

— Мукуро-чан, не хочешь примерить этот ошейник? У меня нет выбора. Если я не буду подчиняться, то все, кто мне дороги, умрут. Я не могу допустить этого. Я ведь не для того их спасал, чтобы позволить убить. Возможно это лишь моя прихоть, но я не могу позволить сделать больно тем, за кого я в ответе. Я ненавижу боль, но выбора мне никто не даёт. Бьякуран не знает жалости и не щадит никого, а я вынужден подчиняться. Надеюсь, что рано или поздно, он даст мне умереть. Я уже перестал жалеть себя. От жалости лишь мне будет плохо, но не ему, ведь он вкушает эту жалость. Не скажу, сколько я здесь провёл месяцев. Я потерял счёт времени. Бьякуран знает, но я не задаю вопросов, он любит их и любая информация стоит определённую цену. Бьякуран не самый лучший человек, он любит жестокость. Бьякуран любит моё тело, иначе я не могу объяснить его желание прикоснуться ко мне и владеть моим телом. Бьякуран не знает жалости и поэтому берёт меня всегда жёстко. Я никогда не позволяю себе плакать, но он знает, как заставить из моих глаз выльется нескольким слезинкам. Бьякуран прикасается к моим плечам и целует их, чтобы потом вонзить в них свои зубы, дабы услышать мой приглушённый и такой болезненный стон. Бьякуран любит сдавливать мою шею, на несколько секунд перекрывая кислород и чувствуя мою дрожь в собственном теле, от осознания того, в чьих руках находиться моя жизнь. Бьякуран любит мои волосы и он больно наматывает их на свою руку, дабы я запрокинул голову. Бьякуран любит оставлять на моём теле отметины, показывающие кому я принадлежу. Он не знает жалости и никогда не остановиться мучая меня. А я никогда не прошу и не умоляю остановиться. По моим подсчётам, он забрал меня из Вендикаре чуть больше четырёх месяцев назад. Я начинаю понимать, что Вендикаре, не самое плохое место. По крайней мере, мою душу не терзала тогда боль. *** — Мукуро-чан, давай сегодня ты оденешь это милое платье, оно должно подойти к твоим глазам? — Он издевательски спрашивает, а я хочу плюнуть ему в лицо, но не могу. У меня нет выбора. Если я не буду подчиняться, то все, кто мне дороги, умрут. Я не могу допустить этого. Я ведь не для того их спасал, чтобы позволить убить. Возможно это лишь моя прихоть, но я не могу позволить сделать больно тем, за кого я в ответе. Я ненавижу боль, но выбора мне никто не даёт. Бьякуран не знает жалости и не щадит никого, а я вынужден подчиняться. Надеюсь, что рано или поздно, он даст мне умереть. Он не знает жалости, я в этом убедился уже давно. Он не любит, когда я двигаю руками, пытаясь его оттолкнуть, он привычно связывает их у меня за спиной, до боли затягивая верёвку на моих запястьях. Бьякуран любит кусать мои плечи и губы. А ещё ему нравиться, когда я не могу сдерживать стоны боли, которые он так любит. Бьякуран до боли кусает мою нижнюю губу и с улыбкой слизывает тонкую струйку крови. Бьякуран груб и не любит размениваться на нежность, он всегда входит в меня без предупреждения и подготовки, вкушая мои крики и стоны боли. Бьякуран не даёт мне и шанса на сопротивление, он тянет верёвку на запястьях к себе, заставляя меня выгибаться в спине и прижиматься к его груди своей спиной. Он всегда смеётся над моей слабостью и с улыбкой, изредка, показывает мои кольца, что я никогда не смогу достать. Если в Вендикаре у меня был шанс, хоть и призрачный, на свободу, то здесь его уже нет, зато есть тело которое теперь мне противно. Я бы собрал с себя кожу, если бы мог. Но это не уберёт его гадких прикосновений к моей душе. *** — Мукуро-чан, а давай ты побудешь сегодня котиком? Скажи «мяу»! — Я тихо выдыхаю и покорно опускаю голову, глухо произношу нужное ему слово. У меня нет выбора. Если я не буду подчиняться, то все, кто мне дороги умрут. Я не могу допустить этого. Я ведь не для того их спасал, чтобы позволить убить. Возможно это лишь моя прихоть, но я не могу позволить сделать больно тем, за кого я в ответе. Я ненавижу боль, но выбора мне никто не даёт. Бьякуран не знает жалости и не щадит никого, а я вынужден подчиняться. Надеюсь, что рано или поздно, он даст мне умереть. В моей камере есть лишь матрас, одеяло и голые стены, а ещё вечный холод и ужасная еда, которую только на корм собакам пускать. Бьякуран с улыбкой защёлкивает цепь на моём ошейнике и издевательски тянет его вверх, заставляя меня встать на ноги. Бьякуран прижимает меня к холодной стене и заводит мои руки за спину, сжимая мои запястья собственными руками. Бьякуран улыбается и сжимает мои запястья до характерного треска и моего крика. Из моих глаз льются слёзы и ему это нравится. Бьякуран толкает меня на матрас и нависает надо мной. Я стараюсь не шевелить руками, прижав их к груди, и безмолвно плача, прося одним лишь взглядом прекратить это. Бьякуран оглаживает мои бёдра руками, наклонившись над моим впалым животом, он обводит языком мои выпирающие рёбра и опустившись ниже, кусает мой впалый живот, вызывая новый вскрик. Бьякуран никогда не останавливается и этот раз не исключение. Бьякуран, входит в меня грубо, и специально прижимается своей грудью к моим запястьям, что я прижимаю к его же груди. Бьякуран заставляет меня плакать и слизывает мои слёзы своим языком, грубо беря меня и наслаждаясь моим телом. Я не уверен, что моё тело ещё хочет жить. *** — Мукуро-чан, мне кажется, что ты не принадлежишь мне. — Мне не нравятся эти слова, но я молчу, даже если вижу скальпель в его руке. У меня нет выбора. Если я не буду подчиняться, то все, кто мне дороги умрут. Я не могу допустить этого. Я ведь не для того их спасал, чтобы позволить убить. Возможно это лишь моя прихоть, но я не могу позволить сделать больно тем, за кого я в ответе. Я ненавижу боль, но выбора мне никто не даёт. Бьякуран не знает жалости и не щадит никого, а я вынужден подчиняться. Надеюсь, что рано или поздно, он даст мне умереть. Я лишь мотаю головой, прося не делать этого. Бьякуран прижимает меня к матрасу и с улыбкой проводит холодным металлом по моей щеке, но не оставляет пореза. Бьякуран смотрит на мои запястья, что ещё плохо двигаются после переломов, ему нравится калечить меня. Я произношу тихое, «не надо» и он с улыбкой переворачивает меня на живот. Бьякуран не тот, кто останавливается, он тот, кто делает то, что хочет и доводит до конца все свои начинания. Я вытягиваю руки вперёд, дабы не сделать себе больнее и судорожно вдыхаю. Бьякуран всегда делает мне больно. Я скулю, когда скальпель начинает вырезать на моей спине надпись, но знаю, что он не остановиться. Я метаюсь и пытаюсь избежать боли, но он лишь надавливает сильнее, вызывая у меня крик и новые слёзы. Бьякуран улыбается и шепчет мне на ухо противно «мой» и кусает в шею, оставляя очередную отметину. Бьякуран сжимает до боли мои бёдра и входит, прижимаясь к свежим ранам своей грудью и вызывая у меня всхлипы. Человек так устроен, что когда ему делают больно, он кричит, а когда ему больно, он начинает плакать, и я не могу сдерживать крики и слёзы, ведь он знает как сделать мне очень больно. Он тянется вперёд, и накрывая мои запястья своими руками, сжимает их, заставляя меня просить остановиться. Бьякуран проводиться языком, по надписи на моей спине, и в очередной раз грубо входит в меня, наслаждаясь искалеченным телом. Я никогда не просил остановиться, но сегодня этот день пришёл. Моя гордость сдалась, а тело устало от этого всего. Бьякуран смеётся когда выходит из меня и ложиться рядом, прижимая к себе искалеченное тело. Он никогда не остаётся в этом месте после окончания всего, но от чего-то прижимает меня к себе. Я ненавижу этого человека, как и мафию. Но мне уже нет дела не до чего. Я лишь хочу уснуть и больше не проснуться. Отдаю должное, меня не сломали Вендиче и мафия, но это смог сделать ты, Бьякуран. Надеюсь, что ты меня убьёшь или наверное даже прошу об этом. Я уже настолько грязный, что не смогу снова заявиться в Вонголу, дабы получить тело Тсунаёши, ведь моя душа слишком грязная, как и собственное тело. Надеюсь, я больше не открою глаза и не почувствую боли.