Барбекю на природе

— Дорогуша! Чёрт его подери с его «дорогушами». Что ни день, так очередная просьба, или же, в случае Меттатона, приказ — очередной обязательный пункт его гениальных планов, о которых, конечно же, Бургерпэнтсу не сообщают. Не дорос ещё — не понимает он, насколько его босс талантлив и какую выгоду его «многоходовочки» принесут МТТ-бренду в суровом человеческом мире. Практически все они включали Бургерпэнтса — он же кот, который походит на человека, да ещё и настоящим является. Можно руку протянуть и потрогать, даже не откусят. Меттатон наверняка считает себя гениальным стратегом и тактиком, раз уж он отправляет именно Бургерпэнтса на все рискованные задания, на которые сам сунутся не может. Только он называет это не своими именами, а «заботой» и «вниманием». Сам Бургерпэнтс думает, что у босса и того, и другого вполне хватает, да вот только по нему не видно. И не слышно даже. Бургерпэнтс даже умудрился систему его интонаций выстроить — от обычной похвалы до приказов и даже угроз. Обычному монстру или человеку показалось бы, что Меттатон практически всё говорит одинаково, робот же, но Бургерпэнтс так наловчился различать его настроения по голосу, что вполне можно было бы и стать его первым помощником. Но пока он лишь мальчик на побегушках, и не факт ещё, что сможет дорасти до чего-нибудь большего. — У меня для тебя отличное предложение! О, а Бургерпэнтс даже и не сомневался. У босса все предложения отличные. Даже если он когда-нибудь предложит побрить несчастного кота наголо, а из его шерсти сделать кучу свитеров, то даже тогда оно будет отличным. — Как ты знаешь, конкурентов у нас много, и с ними нужно что-то сделать! По интонации Бургерпэнтс понимает, что босс наверняка с охотой применил бы на них бензопилу, если бы не суровые людские законы, которые запрещают монополии. Впрочем, для босса «много» — значит всего несколько. Людям очень, очень понравилась звезда монстров — и голос у неё неплохой, и играть она умеет не хуже мясных актёров — так что по-настоящему конкурировать можно лишь с очень и очень немногими. Что, конечно, не мешает Меттатону чувствовать себя почти обиженным, а то и униженным и оскорблённым. — Наша следующая цель — сеть «Гриллбиз»! Вроде как, в Подземелье это была сеть баров. Состоящая из целого одного заведения. Которое ещё и находилось в такой глубокой заднице, что о её существовании Бургерпэнтс узнал лишь на Поверхности. Тогда она, конечно, разрослась, и баров стало тридцать восемь, а то и больше. Бургерпэнтс там даже ел. Неплохо. Всяко лучше, чем блестящая розовая дрянь МТТ-производства. — Нам, дружище, очень с тобой повезло с тем, что головное заведение находится как раз в нашем городе! Конечно же, «в нашем». Этот город находится ближе всего к горе Эббот, и было бы очень странно, если бы это «головное заведение» находилось за тысячу километров от неё. Меттатон сначала хотел поступить именно так и поехать прямиком в Нью-Йорк, но ему хватило благоразумия так не делать. Это, наверное, его младший кузен постарался, за что Бургерпэнтс до сих пор ему благодарен. Хотя в Нью-Йорке про Меттатона и его команду наверняка уже наслышаны. Да и про «Гриллбиз» тоже. — Поэтому ты должен проникнуть на одно из их мероприятий открытых дверей и выяснить, чем именно они так привлекают публику. — Но поспеши! Совсем скоро компании Гриллби и Маффет сольются, и тогда мы навеки потеряем возможность позаимствовать лучшее, что только у них есть! Врёт, — понимает Бургерпэнтс. Этот хитрозадый металлический гад наверняка выяснил всё гораздо, гораздо раньше. Только вот на кой чёрт он посылает его туда? Может, чтобы хорошо провести время, может, чтобы и правда узнать что-нибудь полезное. Вот она — одна из самых неприятных черт Меттатона, можно без труда понять, когда он врёт, но вот причины этого вранья найти гораздо труднее. Бургерпэнтс давно перестал быть с Меттатоном откровенным, пусть даже и получил повышение. Спустя пять лет работы кассиром. Но как тогда он пытался (относительно) честно отрабатывать свою зарплату, так и сейчас. Главное только вопросов лишних не задавать. Но ничего — благо, в словах босса можно найти столько лазеек, что не воспользоваться ими почти грешно. Но Бургерпэнтс этого, конечно же, не говорит. Вместо этого он лишь с притворной покорностью, которую, конечно же, Меттатон прекрасно слышит, говорит о том, что всё будет выполнено в лучшем виде, да так, что все обзавидуются. — Отличная работа лицом, дорогуша! Но вот с голосом ещё надо поработать. Стоит сказать спасибо, что он вообще посчитал нужным сказать прямо ещё и это. Так или иначе, а Бургерпэнтс своё выполнит. Его, конечно, в случае провала не выгонят и даже коврик из шерсти не сделают, но Меттатон наверняка придумает что-нибудь похуже — например, выдаст роль мальчика для битья в каком-нибудь шоу «Учимся менеджменту с роботом-убийцей». Или создаст целую серию игрушек с ним, причём выберет настолько упорото-страшную модель, что Бургерпэнтс с трудом будет находить магазины, куда эти шедевры ещё не завезли. Наверняка Меттатон уже придумал не одну сотню вариантов этих игрушек, раз уж он с таким наслаждением пялится… даром, что в квадратной форме. Бургерпэнтс по одному только углу поворота этой коробки может сказать, что именно искрится в её процессорах. А может, и не искрится. Последнее, чем хотел бы заниматься Бургерпэнтс — так это лазить в теле собственного босса, так что пытаться препарировать чужой бизнес просто для того, чтобы ублажить его прихоти, уже не кажется таким уж дурацким занятием. — Поспеши! Ты должен приступить к заданию через пять… четыре… Бургерпэнтс уличенным в проказе котом вылетает из кабинета. Вслед ему долетает мягкий смех, который звенит в ушах даже тогда, когда он добирается до треклятого бара, который находится аж на противоположной окраине города. Жители Сноудина либо слишком застенчивы, либо слишком не любят городских, раз уж обосновались в такой глубокой заднице. Даже не каждый таксист знает дорогу до этого места, но Бургерпэнтсу необыкновенно везёт. — Стрёмное оно там, — говорит таксист со странной шапочкой с тремя шипами. — Там такой вай-фай дерьмовый и местные как куски льда из-под лимонада… на кой чёрт оно вообще тебе надо? Бургерпэнтсу очень хочется его послать, больно уж голос по интонации похож на голос босса, но он хочет быть вежливым — жалко ему отчего-то стало таксиста. — Босс послал, — отвечает он коротко. — А ты откуда это знаешь? Ну, в смысле, про местных монстров. — Там ещё и люди есть, а знаю я оттого, что сам когда-то с ними жил… эти гады всё равно не хотели дружить со мной, — вздыхает таксист почти печально и Бургерпэнтс тает окончательно. — Ну, раз такое дело, может, этак часа через три ты снова встретишь меня около этого бара? Меня, кстати, Кэтби звать. — Оригинальное имя, — почти брезгливо отвечает таксист, но руку всё-таки протягивает. — Джерри. Будем знакомы. С тебя, кстати, пятьсот монет. — О как, — удивлённо отвечает Кэтби. — А за что? — За то, что здесь отвратительная связь… а ещё ты меня отвлекал во время вождения. Это надо чем-то компенсировать! — Да пошёл ты… — бурчит Кэтби. — Держи свои деньги. Ему хватает проворности выскочить ещё до того, как таксист заметит, что ему подсунули бумажку в пять долларов, что равняется пятидесяти монетам монстров. Стоит сказать спасибо, что босс отправил его не ночью, а днём, когда лес уже не кажется таким уж страшным, да и бар этот смотрится куда… уютнее. Во всяком случае, это милое деревянное низкое здание с относительно скромной оранжевой вывеской «Гриллби’з» наверху нравится Кэтби гораздо больше человеческих пабов, зарывающихся куда-то вглубь. А тут даже цветочки посажены! Но пройти внутрь нельзя — на двери записка о том, что сегодня состоится выход на природу, во время которого будут жарить барбекю. Кто бы эту записку не написал, а Кэтби благодарен ему за то, что он хотя бы указал приблизительный адрес — полянка в пятистах метрах к северу отсюда. Эти сноудинцы любят ели, а вот коты — не очень. Даже Кэтби, который мало что общего имеет со своими четырёхногими собратьями, да и то ему приходится продираться сквозь ветки, послушно чувствуя шерстью каждую их иголочку. К счастью, ни одна из них в кожу так и не вонзается — так, лишь слегка портит одежду. Теперь в ней нельзя показываться при честном народе, а то, кто знает, примут за какого-нибудь лесного духа или ещё какую дрянь… К счастью, его не замечают, посему он продолжает успешно прятаться в кустах, всеми силами пытаясь не обращать внимания на колючки, которые лезут в морду, но почему-то совсем не мешают обзору. Ничего особенного там нет: просто огненный элементаль (похоже, тот самый Гриллби) ловкими движениями рук переворачивает одни куски мяса за другими. Кое-где среди них видны сосиски с мордочками собак и котов, и Кэтби окончательно теряет желание показываться. А ведь у него была какая-то надежда на то, что в будущем он будет захаживать в этот бар. Чёртовы хоткэты… любимое лакомство босса, которым он всегда закусывает, когда Кэтби оказывается рядом. Но, конечно же, он об этом не расскажет, зато упомянет, что рассчитывать на «аудиторию» этого бара дело гиблое — псы, которые раньше состояли в страже, огромный псово-кошачий амальгам, который заливает чёрной слюной всё, что готово его погладить, да люди среднего возраста нехорошо подходят для пиара МТТ-бренда. Только вот об этом бесформенном монстре Кэтби подумал совершенно зря. Это нечто поворачивает голову в его сторону, подбегает к нему… и Кэтби не остаётся ничего другого, кроме как поглубже зарыться в ветки, совсем не чувствуя боли. Но глаза он, просто на всякий случай, зажмуривает, да так, что кажется, будто их место всегда занимала морщинистая кожа… по которой теперь тоже стекают чёрные капли. …как будто можно было ожидать чего-то иного. Чёрт. — Котопёс! — кричит кто-то, должно быть, из людей, далеко впереди. — Оставь эту жуткую маску кошки! Тебе тут хотдогов нажарили, поешь! — …не помешало бы, — шелестит спокойный трескучий голос. Гриллби, наверное. Кэтби открывать глаза всё равно не спешит: слишком уж в опасной близости находится урчание. «На прощание» он чувствует шершаво-жидкий язык и слышит, как из-под шести могучих лап вырывается почти печальное мяуканье. Но трудности на этом не заканчиваются. — Чёрт бы побрал этого кота… — слышит он со спины чьё-то смутно знакомое бормотание, после чего чувствует, как что-то упирается ему в бок. — А-а-а-а! — вдруг орёт он так, что в ушах у Кэтби звенит. Тот самый таксист, — не без труда вспоминает он. — Заткнись, — мрачно бросает он, давая подзатыльник. Вряд ли это его успокоило, но он, по крайней мере, перестал орать. Смущает только то, что теперь он испуганно указывает назад, где слышны какие-то чавкающие-мяукающие звуки. Вот же чёрт. Кэтби долгим, полным презрения взглядом сверлит таксиста, прежде чем чувствует, как на него наваливается что-то огромное и влажное… которое, к тому же, ещё и лижет его морду. — Фу! Мерзость! И как мне от тебя тысячу получить за компенсацию?! Слышно становится, как на него рычат, и Кэтби поистине благодарен этому существу. Но таксист отходить всё равно не собирается. Он наверняка сказал бы что-нибудь ещё, но совсем рядом через радостное чавкание и урчание этой белой махины слышится треск пламени. — …опять за своё, Джерри? — Ну уж прости, Гри, что я пытаюсь получить заслуженные деньги! Знаешь, каких трудов стоило сюда пригнать свою развалюху?! Всё ради того, чтобы получить с этого кошака, — он указывает пальцем на Кэтби. — тысячу! — Уйди! В Сноудине тебе не сиделось, теперь ещё и к котам лезешь? Джерри только мычит что-то неразборчивое, но всё-таки уходит. А тем временем Кэтби помогают подняться. — Такой вредный этот Джерри, аж противно, — морщится одна из собак. — Хорошо, что тебе удалось от него сбежать, — поддакивает, судя по всему, её супруг — больно уж они похожи. — Ну ладно, ладно, что вы наехали на несчастного кота!.. Пожалейте его, видите, какой он грязный? Даже я — почти слепой пёс, а и то чую, как от него пахнет… Кэтби не остаётся ничего другого, кроме как протянуть смущённое «прошу прощения» и немного сдвинутся в сторону. — Не смущайся, мы всё равно сейчас купаться пойдём! — задорно кричит одна из собак. Бургерпэнтса терзают сомнения: стоит ли ему поддастся соблазну в кои-то веки хорошо провести время, или же лучше свалить отсюда подобру-поздорову? Но тут в желудке начинает урчать. — Идём купаться! — тянет его одна из собак. — А потом поешь. Раз уж они так настаивают, то тем более не стоит отказываться. К сожалению, сменной одежды Кэтби с собой не взял, но ему она и не нужна. Вглубь реки он всё равно не пойдёт — ему так, всего лишь шерсть обмыть, чтобы впереди не кричали бывшие стражники. Люди к ним решили не присоединятся, но один из них — какой-то мальчишка — пару раз погладил Кэтби по влажной голове. До него порой долетают брызги — это амальгам веселится с семьёй. — …мило, — спокойно раздаётся голос Гриллби над ухом, когда псы уплывают куда-то дальше. — Ага, — только и кивает Кэтби. — Мне б такую семью… Он мог бы говорить и дальше, но что-то на уровне инстинкта затыкает ему рот. Наверное, это всё из-за работы на Меттатона, которая приучила его к тому, что стоит лишний раз попридержать откровенные речи. Хочется попросить, чтобы Гриллби постоял рядом подольше, но шерсть уже полностью высохла. — …садись, — подставляет он стул, даёт тарелку и накладывает хотдогов и хоткэтов. Кэтби послушно съедает их все, наслаждаясь естественным вкусом сосисок. Меттатону такое даже и не снилось, — хмыкает он себе. — Ладно, — поднимается со стула Кэтби. — Спасибо вам за всё, ребят, ну, а я пока пойду… не хочу вас стеснять. — Ничего, — кивает кто-то из людей. — Может быть, если б ты пришёл пораньше, мы бы и повеселились подольше… Ты понравился большому мальчику, значит, и монстр ты хороший. — Так они называют этого амальгама? — шепчет Кэтби Гриллби. Тот кивает. — …заходи к нам как-нибудь, — пожимает плечами он. — Обязательно. На этом они и прощаются и спустя полтора часа Кэтби добирается до дома. На следующий день Бургерпэнтс приходит с полным отчётом, состоящим аж из двух предложений: «Они обожают жечь древесину, а ветки бросать собакам» и «Там отвратительный вай-фай». Откуда он взял последнюю фразу — загадка даже для него. Впрочем, босса вполне устраивает эта краткость. — Меньшего я от тебя и не ждал! — высвечивает он на панели улыбку. — Хотя можно было бы и поподробнее… — Да ладно, босс, — с какой-то необыкновенной искренностью в голосе позволяет себе сказать Кэтби. — Вы наверняка и сами там были. Босс вновь высвечивает улыбку, но на этот раз молча. — Ты хоть повеселился там? — Да, босс, — искренне улыбается Кэтби. — Но с вами всё равно веселее, — поспешно добавляет он. — Это верно! — хлопает в ладоши Меттатон. — Но ты не переживай! Сегодня я тебя отправлю в ещё одно кафе… как ты относишься к паукам, дорогуша? Ещё одно предложение, от которого невозможно отказаться.