Шарфик

Шарф. Чертов красный шарф, который Микаса держит у себя в руках. По хрупким девичьим щекам стекают слезы. Не переставая. Сердце сжимается от неимоверной боли, а в горле застрял комок боли, который она не может проглотить. Она хочет закричать во всю глотку от боли. Хочет кричать до потери голоса. Хочет просто бесконечно кричать в жаль, показывая все её чувства. Но не получается. При всем желании она не может не закричать из-за чертового комка, который намертво застрял в глотке. Гребаный шарф, который Эрен Йегер — первая и последняя её любовь — подарил ей после спасения двадцать лет назад. С тех пор она носит его каждый день и тихонько, наедине с собой, страдает от своей безответной любви к этому парню. Эту боль она привыкла всегда держать в себе и никому не рассказывать о ней. Она любит его двадцать чёртовых лет. Только его. Она никого не подпускает к себе. В её мыслях, в её сердце засел только один он. Она полюбила его за добрую душу. За тёплые глаза цвета горячего шоколада. Микаса все же с преогромным усилием сглатывает ком в горле. Стало немного легче, но не в моральном плане. Она вновь устремляет свой взор на красный шарфик, который подарил ей совершенно иной человек. Двадцать лет назад, когда бедную шестилетнюю девочку пытались изнасиловать, маленький мальчик, словно ангел с небес и лучик надежды, подоспел ей на помощь. Он был таким заботливым. Таким добрым и милым. Он так волновался о ней. Всеми силами пытался её успокоить и поддержать. «Улыбнись, Микаса! Не грусти!» — говорил этот человек, кажется, в далёком прошлом. А не в этой чёртовой реальности, где нельзя даже спокойно расслабиться. Нельзя спокойно поспать и надеяться на счастливый финал. Ведь его не существует. Есть только один разворот развитий — смерть. Конец. Чертовы титаны. Чертова война. Чертов Эрен Йегер. Она не знает, что она чувствует к нему сейчас. Ненависть? Отвращение? А может она до сих пор любит его? Она не может понять саму себя. Она не может сейчас понять свои чувства к этому человеку. Хочется захлебываться слезами, кричать во всю глотку и просто падать. Бесконечно, медленно и мучительно падать вниз в пропасть на встречу судьбе, не сопротивляясь и не пытаясь делать вдох. Не пытаться спасти свою жизнь, а, наоборот, позволить смерти заключить ее в свои объятия. Эрен давно не тот. Не тот, которого она всем сердцем полюбила ещё в детстве. Не тот заботливый мальчик, который подарил ей шарфик и обнимал её, чтобы спасти её от холода; обнимал её, чтобы она чувствовала себя в безопасности; поддерживал, когда жизнь каждый раз теряла какой — либо смысл. Война испортила его. Титаны испортили его. Он стал беспощадным и жестоким. На его сердце больше не осталось ни малейшего места для любви. В его сердце лишь ненависть ко всему и вся. Микаса его понимала. Он потерял мать и отца. Он потерял всех, кого только можно. Он поклялся отомстить ещё в тот день, когда на его глазах титан сожрал его мать. В тот день он впервые потерял близкого человека. В тот день в его душе все перевернулось. На месте радости, счастья и смеха появилось одно чувство — ненависть. Всё они кого-то потеряли. Она прекрасно понимала боль Эрена, его чувства. Но нельзя же быть таким монстром… Он пережил много дерьма, но вскоре сам же им и стал. Насколько сильно людей портит жажда мести. Насколько люди ломаются изнутри, когда теряют своих близких… Слова Эрена после её признания так и въелись в голову, заставляя все тело дрожать от невыносимой боли, а голову разрываться на части от всех этих слез, пережитых эмоций и свалившего на неё груза: Микаса, ты тряпка! Почему ты такая глупая, слабая, наивная дурочка?! Ты думала, что я брошу эту войну?! Нет, ты ошибаешься. Пока я не уничтожу этих мразей всех до единого я не успокоюсь. Я буду бороться до последней капли крови. Буду бороться до последнего вдоха. До последнего, ясно? Я не брошу месть за всех тех, кто был мне дорог. Когда ты мне признавалась ты думала, что я соглашусь быть с тобой? На дворе конец света, Микаса! Мы все равно все сдохнем! Мы не сможем ни завести семью, ни детей. Мы сможем лишь до последнего мига спасать людей и мир. Это наша судьба! Ты была мне всю жизнь, как сестра. Я никогда не видел в тебе свою девушку. Ты это прекрасно знала, так зачем призналась? Никому из нас не стало легче. Наоборот все опятеще больше пошло к чертям. А своим признанием ты разрушила наши взаимоотношения, молодец! А теперь проваливай, не хочу тебя больше видеть! Она видела его глаза. В них не было ни капли сожаления, ни капли доброты, ни капли тепла. Они были ледяными, словно камни. В них читалась только жажда мести, только ненависть и ярость. Да, Микаса решила ему признаться. Она решила дать понять, что любит его. Но вместо вежливого отшивания с его стороны она получила болючие моральные удары. Она ожидала, что он отвергнет её чувства. Она была готова к этому. Но она не ожидала того, насколько грубо ответит ей Эрен. Она ведь думала, что после признания с её души снимется этот груз. Но ничего подобного. А чего ожидала Микаса Аккерман? Что человек, который никогда не оказывал ей знаки внимания в плане романтики, бросится к ней с крепкими объятия и поцелуями? Что он будет говорить о том, что тоже любит её? Нет, это далеко не так. Это можно лишь представить в самом лучшем для неё сне. К сожалению, в жизни не всегда все идёт так, как ты того желаешь. Жизнь и судьба — штуки непредсказуемые. Жизнь запросто может приподать тебе жизненные уроки и неожиданные повороты сюжета. А судьба… Она может определить твоё будущее. От судьбы не сбежать. Она настигнет тебя даже на самом краю света. — Дура... Чёртова ты дура, Микаса… — шепчет девушка сама себе. Она ведь знала, что Эрен никогда не любил её и что для него важны спасение мира и борьба. Но зачем было так грубо отвечать? Зачем нужно было причинять ей боль, которая хуже сотен, тысяч и миллионов ножей и кинжалов? Зачем нужно было так жестоко отвечать ей? Видимо, для Эрена понятие «любовь» — жалкая картина акварелью, которое не существует и в помине для него. Если раньше он был на него способен, был способен радоваться жизнь, какой бы она ни была, то сейчас, наглотавшись всего этого дерьма, он превратился в безжалостного, жестокого бойца с чертвым сердцем. Никогда Микасе Аккерман не было настолько хреново. Никогда в жизни. Этот раз просто выбил её из колеи. Больше всего на свете она желает перемотать время вспять, чтобы не совершать такую опрометчивую ошибку, как признание в любви. Но это невозможно. Она теперь и понятия не имеет, что будет дальше. Она жалеет, что все вышло все именно так. Она жалеет, что потратила всю свою жизнь на безответные чувства и мысли о нем. Она жалеет, что просто полюбила этого парня, впустив его в самое сердце. Она жалеет, что никогда не подпускала к себе Жана. Он всегда был влюблен в девушку. Безусловно, он восхищался ею. Но прошло время и вся любовь пропала. Оно и понятно. Микаса никогда никого к себе не подпускала, ведь её сердце выбрало только одного единственного — Эрена Йегера. Она всегда и во всем видела только его. Наверное, она всегда будет помнить его и при всем желании не сможет забыть. Этот парень просто застрял в глубине её души и не может её покинуть. И покинет ли когда — нибудь вообще? Темноволосая твердит самой себе забыть о нем. Стереть о нем все свои воспоминания. Оборвать все, что было связано с ним, как оборвать все листочки о нем в личном дневнике. Разбить вдребезги все воспоминания и моменты на множество мелких кусков. Но чертов Йегер. Он, как липучка, прилепился к ней на всю жизнь. Прилепился и отлепится именно тогда, когда какой — нибудь титан не захочет сожрать её. Все воспоминания умрут именно тогда, когда сама девушка умрёт. Наверное, это её судьба — любить и помнить парня до конца жизни. Страдать от безответной любви до конца своих дней. Как же ей не повезло в этой жизни. Потерять родителей ещё в раннем возрасте, чуть ли не быть изнасилованной какими-то ублюдками и любить одного и того же человека всю сознательную жизнь. Чем она все это заслужила? Чем все они это заслужили? Громкий предательский всхлип все же вырывается наружу. Аккерман падает на землю от отчаяния, крепко сжимая этот красный мягкий шарфик, который пахнет им. Даже он пахнет им… Но только этот шарф для Микасы теперь вовсе не пушистый и не мягкий. Он колючий. Будто множество игл вонзаются в её хрупкую кожу. Микаса твёрдо решает попрощаться с шарфом. Он лишний раз будет напоминать ей о нем. Пусть ей суждено вечно любить его, но на какие-то мгновения она все же будет забывать о нем на некоторое время. А шарф не будет под рукой и не будет разрушать минуты долгожданной забывчивости об Эрене. Хоть какой-то прок будет от всего этого. Микаса чувствует, как смысл жить медленно разрывается на сотни осколков. Как говорил Эрен, все они в любом случае сдохнут; у них никогда не будет счастья в жизни; они всех потеряли. Пусть так. Пусть все будет так. Но она просто хочет отпустить его. Почему хотя бы этого госпожа судьба не может для неё сделать? Она слабая. И она ненавидит себя да это. Ненавидит, что убивается и мучается из-за невзаимной любви, вместо того чтобы взять себя в руки, сжать руки в кулаки, впиваясь ногтями в кожу до крови и, не сдаваясь, двигаться дальше. Она не может. И никогда не сможет. Да и какой нормальный человек сможет отпустить другого, которого он любил двадцать лет? Лучше бы она никогда не встречала его. Лучше бы он не спасал её в тот день. Лучше бы он не появлялся в её жизни и её бы изнасиловали и убили. Лучше бы она никогда не надевала этот шарфик, который, в итоге, причинил ей такую невероятную боль. А красный шарфик Микасы — самую дорогую вещь на свете — подбрасывает в воздух ветер и он летит в сторону скал и постепенно исчезает из виду. В абсолютном молчании и наедине с собой, Микаса смотрит в след этому красному шарфик последний раз в жизни.