It's not the fall that kills you

      Наша жизнь — игра, ты знаешь это?       Сложная, запутанная, неподвластная пониманию. Игра, в которую вряд ли получится выиграть и в которой вряд ли получится сжульничать, ибо любые уловки лишь приближают тебя к проигрышу. Кто бы ни был автором этой игры, у него явно есть фантазия. Наша жизнь — игра, но ты едва ли осознавал это в полной мере тогда. Одержимому человеку бывает сложно понять такие вещи. Как и те чувства, что ты испытал, впервые увидев Джима Мориарти, услышав его голос. Страх? Ненависть? Разве? Скорее, он тебя заинтриговал, не правда ли? Что ж, это он может.       Ты всё думал, почему он так привлекает тебя? Нет, разумеется, ты никому бы об этом не говорил, но в глубине души всегда осознавал свою нездоровую тягу к гению преступного мира. Было в нём что-то, с плавной грацией спускающееся по спиралям твоей души и подчиняющее сердце. В нём был неповторимый шарм, собственная запретная эстетика. Непередаваемый спектр эмоций, сменяющихся одна за другой каждую секунду, взгляд, пронизывающий насквозь и выворачивающий душу наизнанку, в глубине которого ты видел океаны обжигающего холода, взгляд, который неизбежно приводит к падению. Твоему падению. И очарование, состоящее в отсутствии морали и ограничения.       Но не спеши с выводами, ты тоже его заинтересовал. Нет, не столько своим умом и неординарностью, хотя и этим тоже, сколько тем, что вы были похожи в какой-то степени. Ты не сразу понял характер его взглядов, брошенных на тебя, да и зачем тебе это пока? Он — враг, вы по разные стороны баррикад. Но, знаешь, ненависть так легко перепутать с любовью. Ты поймёшь это чуть позже.       Ты узнаёшь, что мужчина, стоящий напротив тебя, обвешал твоего друга взрывчаткой. Что ты чувствуешь? Ненависть? Ты действительно так уверен в этом? Не буду спорить.       Хотелось бы тебе самому понять, почему тебя терзает безысходность, когда Мориарти внезапно исчезает с радаров. Ты пытаешься заполнить внутреннюю пустоту новыми делами, активно участвуешь в жизни Скотленд-Ярда, но это не приносит тебе ни малейшего удовлетворения. Тебя тянет к нему. Ты начинаешь понимать, что вы связаны. Но не торопись, не всё так просто.       Он улыбается, увидев тебя, и весь его вид говорит, что он ждал вашей новой встречи. Я не ошибусь, если скажу, что эта улыбка в буквальном смысле сводит тебя с ума и замораживает сознание. Кажется, что он видит тебя насквозь, знает больше чем нужно, у него всё спланировано на несколько ходов впёред. Он говорит, что ты предсказуемый, показывает тебе твою уязвимость. Однако вряд ли он догадывается о подробностях ваших последующих встреч. Он ещё не сделал всего, что ему ещё предстоит совершить, но упорно заглушаемый тобой голос из подсознания подсказывает, что скоро вашей игре придёт конец. И это пугает, не так ли?       Ты видишь, как он смотрит на тебя? Покровительство с нотками высокомерия. «Ты никто без меня» — говорит он, и в глубине души ты знаешь, что это правда. Он не может удержаться от обжигающих прикосновений, ему необходимо подчинять, это у него в крови, ты же для него — неразгаданная загадка, тот, с кем связано его будущее, тот, кому он, ни сказав об этом ни слова, посвятит все свои деяния. Он не может подчинить, не разгадав, как и не может знать, что не разгадает никогда.       Ты стоишь ночью посреди одного из узких тёмных лондонских переулков. Твой тонкий слух улавливает шаги. Он резко хватает тебя за руку и тянет на себя. Вы заворачиваете за угол, и он неожиданно впечатывает тебя в стену. Грубо, но боли от удара о холодный камень ты почти не чувствуешь. Он прислушивается, убеждается, что опасности нет, и переводит взгляд на тебя, ты вздрагиваешь, даже не замечая этого. Ощущение азарта, которое ты тщетно пытаешься подавить, чуть сбитое чужое дыхание напротив и потемневшие от злости глаза.       Он умён и полон тьмы. Джеймс Мориарти — тайфун. Он чувствует, и заставляет чувствовать других, манипулирует эмоциями мановением руки, играя на тонких струнах души каждого, так де, как ты на своей скрипке. Один щелчок пальцами — и ты летишь вниз. Ты пытаешься отрицать, но тебе нравится это. Он слишком притягателен, словно наркотик для тебя, от него так же сладко веет запретностью и очень трудно не поддаться его влиянию. А ты даже почти не сопротивляешься.       Ты понимаешь, наконец?       Понимаешь. Когда он резко отстраняется и, торопливо крутанувшись на каблуках, растворяется во тьме, будто бы его и не существовало никогда, оставляя тебя подпирать стену.       Я ведь говорил, жизнь — игра. Вы должны быть врагами. Но вам суждено влюбиться друг в друга. Как любопытно судьба раздаёт карты, не правда ли? Вряд ли ты всё ещё осознаёшь это в полной мере. Это всё так запретно и неправильно, что в твоих мыслях не может существовать на самом деле. Но жизнь намного более жестока, чем мы бы хотели, а неправильное и запретное существует наравне с благоразумным. Впрочем, чувства никогда не были благоразумными.       Любил ли Джим? У него отлично получилось сыграть роль бездушного психопата, но он не может лгать самому себе. Не знаю, можно ли назвать любовью в привычном для нас понятии то, что он испытывал, но на то он и Джеймс Мориарти — даже любовь у него своя. Он восхищался тобой и был привязан. С другой стороны, когда вас сводит судьба, привязанности не избежать, какой бы она ни была. Чуть позже ты поймёшь, что вы настолько сильно ненавидели друг друга, что смогли полюбить. Или же наоборот — любили до ненависти, вряд ли, здесь можно дать однозначный ответ.       В следующий раз он приходит сам. Ты слышишь его шаги на лестнице, а несколько мгновений спустя он уже стоит в комнате. На вопрос, что он тут делает, Джеймс с иронией отвечает, что соскучился. Страшно подумать, что будет, если вас кто-то увидит. Но он — Мориарти, поймать его просто невозможно.       Он подходит ближе, так близко, что ты можешь чувствовать его парфюм, он смотрит куда-то сквозь тебя прожигающим и внимательным взглядом, а потом бесцеремонно садится в твоё кресло.       Вы говорите о чём-то несущественном, распивая чай в твоей квартире. Абсурд. Тебя сковывает непонятное тревожное ожидание, потому что ты понимаешь, что конец неминуемо приближается.        — Я должен тебе падение, Шерлок, — ты сглатываешь, не в силах шевельнуться. Он продолжает отстранённо резать яблоко, а спустя минуту, не дождавшись ответа, он усмехается и поднимается с места, намереваясь уходить. Ты даже не замечаешь, что не дышал всё это время.       Вы стоите на крыше, его глаза смотрят задумчиво и даже немного печально. Ты знаешь достаточно, чтобы понять, что это прощание. Ты уже прекрасно осознаёшь, какую шутку сыграла судьба, связав вас узами, что для всех людей вокруг означают ненависть, и только для двоих означают любовь. Кончики пальцев покалывает, и вы в последний раз в своей жизни поддаётесь искушению, наслаждаясь компанией друг друга. Тебе не жаль умирать, тебе жаль понять, что он ничего не почувствует, когда ты шагнёшь с края крыши.       Он подходит совсем близко, чётко очерченные губы изгибаются в усмешке, в которой нет ни грамма надменности, лишь лёгкая грусть и что-то эфемерное, совсем не похожее на Джима. Ты отводишь взгляд в сторону, и в этот момент он мягко касается пальцами твоей щеки. Ничего серьёзного, лишь лёгкое прикосновение, но тебя пробивает разряд. Он неожиданно мягко очерчивает большим пальцем контур твоих губ, а затем отстраняется, возвращая тебя туда, где ты необходим.       Он ничего не говорит, лишь смотрит. Его взгляд гуляет по твоему лицу, останавливается на глазах, в глубине которых виднеется детская наивность, напоминающая мальчика, что не в силах бороться со своими чувствами. Что-то тёплое мелькает в глубине его глаз, а уголок губ приподнимается в неком подобии грустной улыбки. Это можно списать на воображение, но когда ты снова поднимаешь на него взгляд, на тебя смотрят всё такие же холодные, но всё же печальные и немного сожалеющие глаза.       Последнее рукопожатие. Он тянется в карман, ты пока что не понимаешь зачем, но до тебя интуитивно начинает доходить, что он собирается сделать.       Раздаётся звук выстрела, и он изломанной куклой падает на шершавую поверхность крыши, а вокруг него начинает натекать лужа тёмной, почти чёрной крови.       И тогда ты понимаешь, что он вернул долг. Ты действительно упал и летишь вслед за своим выжженным сердцем в бездонную пропасть. Но убивает не падение, а приземление. И ты решаешь прыгнуть, потому что другого способа приземлиться у тебя нет.