Однажды ты прикроешь мне спину

      Впервые очнувшись в постели у Гарри, Элли решает, что это сон. Не то, чтобы Гарри Бингхэм часто снился ей раньше, или она об этом мечтала — просто только у этого объяснения есть хоть какой-то смысл. Прошлой ночью случилось… слишком много всего. Элли помнит их странное возвращение в город, внезапно оказавшийся совершенно пустым, растерянность и тревогу на лицах знакомых, и то, что эта тревога не переросла в панику только благодаря Кассандре. Помнит (ох, чёрт), как перебрала с выпивкой в церкви, и поцеловала Уилла, а он не ответил. Помнит, как брела домой — едва-едва переставляя ноги, опустив плечи и обнимая себя обеими руками — словно в попытке спрятаться от окружающей темноты. Помнит обжигающе горячую воду в душе и то, как рыдала над собственной глупостью (и как ей только в голову могло прийти, что Уилл… дура, дура, сама всё испортила), а слёзы всё не кончались, и казалось только к лучшему, что Кассандра не слышит и не придёт утешать. В общем, Элли помнит вчерашний вечер даже слишком хорошо — включая и то, что уснула в своей постели, натянув самую уютную из пижам (любимую, розовую с нелепыми крохотными ламами), под вязаным одеялом, которое пару лет назад смастерила Кассандра. Так как же она очутилась здесь? Одеяло непривычно тяжёлое, бледный утренний свет из окна падает иначе, не так, как дома, но самое главное — Гарри, спящий так близко, что его можно коснуться рукой. Именно эта его шокирующая близость — а вовсе не то, каким милым он выглядит во сне, или как тени от его длиннющих ресниц ложатся на щёки — именно то, что он рядом, мешает Элли отвести взгляд. Её не должно тут быть, это невозможно… хотя после всего, что случилось за последние сутки, определиться с границами возможного не так-то просто. Откинувшись на спину и глядя на потолок, Элли пытается дышать ровно и глубоко. Нужно разбудить Гарри — вдруг он знает что-то, чего пока не знает она. Или не помнит — после того, как ударилась вчера головой, мало ли. Может быть, тому, что она проснулась именно здесь — из всех возможных, чёрт возьми, мест! — и правда есть разумное объяснение. Может, Кассандра тоже где-то рядом и она… нет, стоп. Кассандра в доме Гарри Бингхэма? Этого не может быть, потому что не может быть никогда. — Элли? — приподнявшись на локте, Гарри сонно моргает, взъерошенный, заспанный и всё ещё возмутительно милый. — Какого чёрта ты здесь делаешь? — Я надеялась, что ты мне скажешь, — сдержанно и негромко отвечает Элли, словно разговор вполголоса, почти шёпотом, делает происходящее менее реальным. — Что-то случилось вчера? — Да ничего вроде. — Гарри щиплет себя за переносицу, как будто надеясь очнуться от странного видения или сна. — Вечеринка закончилась, все разошлись. — Да? А я почему тут? — теперь в голосе Элли звучат нотки паники, но Гарри их, кажется не улавливает. — Мне-то откуда знать? Когда я ложился спать, тебя не было. Последней фразе, с точки зрения Элли, не хватает уверенности. — Гарри! Я уснула в собственной постели! А сейчас я здесь! — Может, ты ходишь во сне? — Думаю, я бы заметила это раньше. И ты правда считаешь, что первое, куда бы я пошла, начав разгуливать во сне — твоя спальня? Нахальная ухмылочка Гарри красноречивее слов. — Ой, заткнись. — Это ты тут болтаешь, Прессман. Его легкомыслие только усиливает панику Элли. — Как тебе может быть настолько на всё плевать? В городе происходит чёрт знает что, все жители исчезли, я уснула в одном месте, а проснулась в другом, и… — Во-первых, мы не уверены насчёт всех жителей, так? Может, исчезли, а может — их эвакуировали, как пытается доказать твоя сестра. Во-вторых, лично я уснул в своей постели и проснулся там же, так что не вижу никаких причин для беспокойства. Похоже, что из нас двоих проблема только у тебя. — Да пошёл ты, Гарри. Думаешь, это только моя проблема? Думаешь, то, что я оказалась именно здесь — случайное совпадение? А вот я думаю, что ты ведёшь себя как засранец из-за твоей вражды с Кассандрой, но я не виновата в том, что между вами происходит, и было бы чертовски мило с твоей стороны помнить об этом. Неожиданная трель телефона — вернее, обоих — мешает Гарри ответить. Элли находит свой быстрее — в кармане свитшота, куда сунула его вчера перед сном, так и не решившись выпустить телефон из рук и до последнего надеясь на звонок от мамы. — Кассандра хочет, чтобы мы все собрались в церкви, — она озвучивает сообщение для Гарри, — через час. Нам есть что обсудить. — Ну, если Её Величество хочет… Вместо того, чтобы спорить, Элли выбирается из-под тяжёлого одеяла; тёмное глянцевое дерево пола кажется ледяным под её босыми ступнями. — Как же ты иногда бесишь. Она почти у двери, когда сзади прилетает насмешливое: — Милые шортики! ***       Разминуться с Кассандрой дома не получается; впрочем, Элли всегда было сложно что-то скрывать от сестры. — Эй, — окликает она в тот самый момент, когда Элли пытается невидимкой проникнуть через заднюю дверь, и салютует кофейной чашкой. — Привет. — Привет, — неловко роняет Элли, почти бессознательно натягивая рукава свитшота до кончиков пальцев. Ей отчаянно хочется рассказать о том, что произошло — ведь наверняка у её умной, всегда собранной, знающей все на свете ответы сестры нашлось бы верное объяснение; но говорить о Гарри нельзя, потому что… ну, потому что это Гарри. — Куда ты ходила в такую рань? И почему в пижаме? Кашлянув, Элли всё же решается поднять взгляд. — Просто прогуляться, знаешь… не могла спать. Всё. всё так странно, правда? — Что именно? Исчезновение наших родителей? Запах? Поездочка в никуда? Как по мне, то это самый обычный вторник, — улыбается Кассандра и легонько сжимает плечо Элли. Та слабо и неуверенно улыбается в ответ (слишком слабо, чтобы этой гримасой можно было кого-то провести, но с другой стороны — у них сейчас не так чтобы много поводов для веселья, и Гарри Бингхэм — вовсе не единственное, что омрачает Элли жизнь). — Ты получила моё сообщение? Я хотела бы встретиться с остальными в церкви и обсудить, что нам делать дальше. Может быть, ты тоже захочешь пойти? Ещё минут двадцать… — Конечно. — Элли цепляется за возможность сбежать — хотя бы ненадолго, чтобы наедине с собой привести мысли в порядок и избавиться от противного, вроде чесотки под кожей, ощущения, которое возникает всякий раз, когда она врёт старшей сестре. — Я только переоденусь. ***       Чем дальше — тем более отчаянным кажется их положение. За окраиной города все дороги просто обрываются, растворяясь в непроходимом лесу, словно кто-то взял — и ластиком стёр их продолжение. Деревья, запустившие пальцы-корни в асфальт, выглядят так, будто росли здесь всегда — и это невероятно, ведь меньше суток назад по одной из уходящих теперь в никуда дорог проезжали автобусы. «Невероятно? — вздыхает про себя Элли. — Всего лишь ещё одно невероятно, в которое я успею поверить до завтрака». «Это не наш город», — вполголоса замечает Уилл, когда они возвращаются с моста. Уилл говорит «город», не «дом», как делают почти все остальные, но это понятно — вряд ли парень, которому после смерти родителей пришлось сменить столько приёмных семей, вообще успел понять, что такое «дом». Элли сама предложила ему остаться у них с Кассандрой, но сейчас воспоминания о вчерашнем поцелуе (поцелуе, на который он не ответил) мешают ей общаться с Уиллом с привычной лёгкостью. Время уже далеко за полдень, когда Элли узнаёт — совершенно случайно — что странности происходят не только с ней. Кассандра сказала бы, что подслушивать нехорошо, но, честно говоря, Элли никогда не страдала избытком хороших манер, так что когда Эрика и Мэдисон проходят мимо, громким шёпотом обсуждая что-то про «клянётся, что ни разу не была у него дома, пока не проснулась там» — она просто осторожно идёт следом. Итак, она не одна. Что-то творится и с другими людьми. По дороге домой Элли — ещё одна удачная случайность — замечает на скамейке у автозаправки Гарри. Откинувшись на спинку, вытянув ноги и лениво перелистывая страницы книги, он выглядит совершенно безмятежным и довольным жизнью. Элли оказывается сидящей с ним рядом едва ли не раньше, чем успевает подумать об этом. —  Это не только мы, — объявляет она. — И тебе привет, — щурится Гарри, захлопывая и небрежно роняя книгу на живот. — Ты что, не слышишь? Это случилось не только с нами! Я слышала, как Эрика говорила про Гвен — та проснулась сегодня в постели у Эндрю Фридмана и Кларк просто взбесился. Гвен и Эндрю клянутся, что понятия не имеют, как она там оказалась. Видишь? Дело не только в нас… На лице Гарри — та же самодовольная ухмылочка, что и утром. — Ты почему-то говоришь про «нас», хотя проблема явно только у тебя, Прессман. Меня в чужую кровать не заносило. — Ты правда думаешь, что тебя это не касается? — С чего бы мне думать иначе? — С того, что занесло не только меня к тебе! — … или Гвен просто нашла Кларку замену и теперь пытается выкрутиться. — Гарри пожимает плечами. — С Гвен и не такое могло случиться. Я слышал, она нанимала для себя какого-то парня или что-то вроде того. — Это неправда. — Или не совсем ложь. — Ладно, — говорит Элли, вставая. — Я могу притвориться, что всё нормально, но только до тех пор, пока ты сам не увидишь, что я была права. — И не надейся, Прессман. Отмахнувшись от его ухмылки, Элли идёт домой, где её наверняка уже заждалась Кассандра; впрочем, как ни странно, но после разговора с Гарри ей становится немного спокойнее. ***       По правде говоря, Элли и сама не знает, как же так вышло. Кажется, что мир сошёл с ума и какая-то неведомая сила сталкивает её с Гарри снова и снова — настолько всё лишено логики. Гарри позвал её быть напарницей в гонке вовсе не потому, что хотел именно её, Элли; он предложил ей то, от чего Келли отказалась. Они оба знают правду, но Элли всё равно приходит. Она всего лишь хотела отвлечься. К тому же, машина у Гарри и правда очень быстрая. Кто же знал, что желание ненадолго забыть обо всём заведёт её так далеко? Не отмахнись она от привычных страхов и ограничений — наверняка не попала бы под машину. Скорее всего — не согласилась бы участвовать в дурацкой затее Гарри после вечеринки. И уж точно не лишилась бы с ним девственности. С Гарри Бингхэмом, заклятым врагом Кассандры. В голове не укладывается. Кажется, прошла уже пара часов с того момента, как они оделись и спустились на кухню, а Элли всё ещё не уверена, что она чувствует. Ей всегда казалось, что о сексе она знает вполне достаточно, чтобы понимать, как это будет, но… всё-таки она ожидала большего. Или чего-то иного. Не то, чтобы ей было противно, или вроде того, нет, просто… слишком быстро, и немного неловко, хотя и не так больно, как её предупреждал кое-кто из друзей. Гарри постарался сделать так, чтобы она кончила первой, но как-то заученно, механически, словно это было вынужденной необходимостью или обязанностью, которую он должен выполнить как можно лучше, чтобы заслужить право воспользоваться членом. Она даже лифчик не сняла. Ничего особенного, решает про себя Элли, раздумывая — а был ли вообще у Гарри секс с кем-нибудь, кроме Келли? Кажется, они встречались всегда, и, хоть Гарри и популярен, но он явно не порнозвезда. Когда в доме неожиданно пропадает электричество и кухня погружается в темноту, Элли чувствует, как вместе с ней на неё наваливается реальность — и невольно склоняется под этой тяжестью. — Думаю, надо пойти посмотреть, как там дела, — вздыхает Гарри, хотя судя по голосу — ничего подобного он не думает. — Да, наверное, — подхватывает Элли, садясь и оглядываясь в поисках рубашки. Они одеваются молча, не говоря ни слова друг другу, и Элли не знает, сможет ли когда-нибудь посмотреть на Гарри, как прежде. Собравшись первым, он мешкает, словно решая — оставить ли её здесь, в его комнате, или нет. — Я догоню, — обещает Элли. Ей нужна минута, чтобы попробовать справиться со всеми этими чувствами, или хотя бы запихнуть их на самую дальнюю полку в её голове — на потом. — Ладно, — с явным сомнением в голосе роняет Гарри, но всё же уходит. ***  — С кем ты спишь? — спрашивает Кассандра несколько дней спустя, после того, как Элли узнаёт, что, похоже, подцепила инфекцию. Как будто можно так просто ответить. Просто признаться, что это Гарри. И потом, «спишь» — явное преувеличение, ведь секс у них был только раз. С точки зрения Элли, разница существенная, но не настолько, чтобы решиться заговорить о ней с сестрой. Да, она всё ещё просыпается каждое утро в постели Гарри, но вовсе не потому, что ей так хочется. Мало того — Элли вынуждена ещё и ставить будильник на несусветную рань, и спать с телефоном в кармане — лишь бы успеть вернуться домой раньше, чем кто-нибудь заметит её отсутствие. Гарри не любитель просыпаться на рассвете, но это ведь не ему приходится выбираться из-под одеяла и бежать через полгорода, дрожа от холода — по утрам чуточку слишком свежо — так что его мнения никто не спрашивает. Они вообще больше не разговаривали; чаще всего Гарри сонно бормочет своё «Пока, Прессман», а днём они почти и не видятся. — Я не буду кричать на тебя. Я не мама, — ласково обещает Кассандра; она явно обеспокоена, и Элли ненавидит это — ненавидит чувствовать себя обузой, ещё одной проблемой, о решении которой сестра должна волноваться. — Я не хочу говорить об этом, честно. Он не… Это было всего раз. — Ладно… но ты же этого хотела, да? Он не давил на тебя, не заставлял…? — Нет. Это была моя идея. — Ладно, — повторяет Кассандра задумчиво, — хорошо. В холодильнике есть клюквенный сок, если хочешь, и я могу попросить Горди поискать тебе что-нибудь из антибиотиков, если нужно. — Спасибо. Ещё раз улыбнувшись, Кассандра выходит из ванной и Элли остаётся один на один с бурей эмоций. Встаёт, спускает воду в унитазе, поворачивает кран — простейшие действия, лишь бы отвлечься. Это чертовски непросто, но она берёт себя в руки и храбро смотрит в глаза собственному отражению в зеркале. Если Кассандра может делать вид, что всё в порядке, то и она, Элли, справится. ***       Постепенно правда просачивается наружу, и то, о чём Элли только подозревала, подслушав Эрику и Мэдисон неделю назад, становится известным многим. Несколько пар (их не так много, или же остальные молчат — как и они с Гарри) просыпаются рядом друг с другом, где бы они ни уснули. Гвен и Эндрю, Хелена и Люк (эти поняли не сразу, потому что и так частенько ложились спать вместе), новенькая, чьего имени Элли не знает, и парень, с которым она сидела на биологии, Джессика и Блейк, Марни и Оливия. Плюс ещё одна парочка, о которой не знает никто — Гарри и Элли. — И что же Её Величество говорит об этом? О нас? — спрашивает Гарри, выслушав всё, что Элли удалось выяснить. Они столкнулись в кафетерии — как раз после обеда, который Элли провела за разговором с Гвен, стараясь узнать как можно больше, но не выглядя при этом слишком заинтересованной. Конечно, и речи быть не могло, чтобы Гарри просто подсел к ней за столик, так что на улицу они вышли, не сказав друг другу ни слова, а потом — случайно для постороннего взгляда — пошли в одну сторону, к заправке. — Не думаю… — Элли запинается, не в силах посмотреть ему в глаза, — не думаю, что ей стоит о нас знать. Гарри насмешливо поднимает брови. — Секреты за спиной у нашего бесстрашного лидера? — Гарри! Он улыбается, но Элли продолжает, не давая очарованию этой улыбки сбить себя с толка: — Даже если я всё расскажу ей… Рано или поздно люди узнают о том, что происходит, все, даже Кассандра, и последнее, чего мне хочется — это оказаться между вами двумя. — Но люди уже знают, ты же сама сказала. Гвен и Эндрю. Хелена и Люк. Тот странный парень с Лекси, — Гарри делает крохотную паузу, прежде, чем продолжить, — Уилл и Келли. Элли растерянно моргает, не веря своим ушам. — Уилл и Келли? — Ты не знала? Нет. Не знала. Это ранит сильнее, чем должно бы — как будто в происходящем есть какой-то скрытый смысл. Но ведь это не так. Чёрт, да они понятия не имеют, что означают эти совместные пробуждения, и значат ли они вообще хоть что-нибудь! — Келли тебе сказала? — Да. Гарри пожимает плечами с показным равнодушием, но Элли уверена, что ему не всё равно. — Ты говорил ей о нас? — Что именно? — спрашивает Гарри, не глядя на неё. Он делает так иногда — заставляет её вспомнить то, что Элли совершенно не хочет обсуждать. — Говорил? — Нет, я ничего ей не сказал. Объясни, в чём дело, в чём причина этой твоей сверхсекретности? Ведь все уже знают, что происходит, — теперь он смотрит на неё так пристально, словно надеется взглядом проникнуть до глубины души и там — где-то под рёбрами, наверное — найти ответ, который Элли так тщательно скрывает. — Да, но они знают, что это происходит с кем-то ещё, не с нами. Так только лучше. — Почему? — Потому что… послушай, если бы мы никогда… ну, ты знаешь…. Но мы сделали это, и если кто-то узнает, что мы тоже из этих странных телепортирующихся парочек — начнутся разговоры, начнутся расспросы, а я так и не научилась врать своей сестре. — А, — роняет Гарри, — теперь понятно. — Он всё ещё улыбается, но тепло из его взгляда куда-то уходит. — Не хочешь, чтобы Кассандра узнала, что ты спишь с врагом. — Спала с врагом, — уточняет Элли, тут же жалея о сказанном. — Но просыпаешься в его постели каждое утро. — Это другое. Элли абсолютно точно уверена, что спать с Гарри и просыпаться с ним — совершенно разные вещи, но разве сплетникам докажешь? Она занималась с ним сексом всего один раз, но никто — включая Кассандру — не поверит в это. — Ладно, Элли, — слова падают льдинками; тон Гарри, колючая настороженность в его глазах совершенно не вяжутся с лёгкостью, с которой он держится. — Пойду, пожалуй, пока кто-нибудь не узнал, что я — твой грязный маленький секрет. *** — Я не знаю, почему это происходит, — заявляет всем Горди на специальном собрании; происходящее уже ни для кого не тайна. — Не знаю, но пара теорий у меня есть. На податомном уровне… — Соулмейты! — выкрикивает кто-то в толпе собравшихся. Элли чувствует, как всё у неё в груди сжимается. Нет, не может быть. Только не это. Если бы те, кто просыпается вместе, оказались соулмейтами — разве она проснулась бы рядом с Гарри? Нет, никогда, только с Уиллом. — Технически, — тянет Горди, поморщившись, — я не уверен, что эта идея имеет хоть какое-то научное подтверждение. — Но ты не говоришь «нет», — отмечает Джейсон. — Ну… не говорю, но только потому, что вряд ли есть способ доказать, что эти парочки не являются соулмейтами. Полагаю, всё, что мы можем сделать — принять происходящее как часть необъяснимого космического замысла. Часть того, что уже с нами здесь случилось. — Итак… соулмейты, — хмуро повторяет Кларк. Слово падает в толпу, как камень в реку, и шепотки разбегаются от него, словно круги на воде. Глядя, как Люк улыбается Хелене, Элли мысленно умоляет Горди опровергнуть эту безумную теорию. Пожалуйста, скажи, что это неправда… — Чёрт, если б я знал! — Горди вскидывает руки, сдаваясь. — Ладно, допустим. Скорее всего, дело в соулмейтах. Элли находит взглядом Гарри — непривычно серьёзный, он сидит, скрестив на груди руки, едва заметно хмурясь. Пойду, пожалуй, пока кто-нибудь не узнал, что я — твой грязный маленький секрет. Брошенное им на заправке отдаётся эхом у Элли в ушах — жестокие, обидные слова, ранящие тем больнее, что она не знает, может ли и должна ли с ними спорить. Всё так сложно, а Гарри и Кассандра делают только хуже. Соулмейты. (на её растерянность Гарри отвечает кривоватой неловкой ухмылкой) Соулмейты.