8-й месяц
— Ну, — Хосок хлопнул в ладоши нетерпеливо. Это странно сочеталось с его серьезным лицом, но таков уж был Хосок. — Давай-ка проясним. Юнги поднял бровь, намекая Хосоку, чтобы тот продолжал (как будто был хоть один шанс, что он этого не сделает). — У вас моногамные отношения, — сказал Хосок, и Юнги утвердительно кивнул. — Вы встречаетесь уже восемь месяцев, — Юнги снова кивнул. — Вы, ребята, оторваться друг от друга не можете. Юнги сделал кислое лицо. — Вовсе и нет. — Его рубашки в твоём шкафу, — сказал Хосок, делая лицо вроде «ага, ври побольше». — Он, блин, не может носить мою одежду, ты видел его телосложение вообще? Он выглядит как каланча, которая трахнула пловца! — запротестовал Юнги. — Что нам оставалось делать? Позволить ему разгуливать по дому голым, если ему потребуется переодеться? Хосок кивнул, соглашаясь, хотя убежденным он все равно не выглядел. — Ага, конечно, так ты его любишь, да? Юнги с отвращением скривился. — Какого хрена, Хосок? Нет! Мы просто встречаемся, ничего особенного. Хосок вздохнул. Сокджин высунулся из кухни, говоря: — Юнги-я, иди сюда, надо почистить чеснок. Ты знаешь, я не приспособлен для таких вещей. Что ты там говорил про «трахнуть пловца»? — Ты не не приспособлен, ты просто нетерпеливый, — прошипел Юнги. — Окей, ладно, я иду, — прокричал он, когда Сокджин снова позвал. — Ты плаванием когда-нибудь занимался? — Ответ отрицательный, я ненавижу двигаться, — ответил Сокджин. — И это правда, — согласился Юнги заходя на кухню вместе с Сокджином и беря нож, чтобы почистить чеснок. Он оглянулся на Хосока сквозь дверной проем — тот сидел за столом, закатив глаза, но Юнги решил не заморачиваться, и снова обернулся к Сокджину, чтобы раскритиковать его готовку в пух и прах.2-й день
После того, как они переспали в первый раз, в дурацкой квартире Сокджина в дурацкой элитной многоэтажке, Юнги спросил: — Ты не против, если я украду что-нибудь? — Спасибо, что спросил, обычно крадут без спроса, — ответил Сокджин, выглядел он при этом донельзя довольным. — Просто это место… Оно так и подначивает меня стать кем-то вроде Робин Гуда: кради у богатых, распределяй денежные активы, — сказал Юнги, жмурясь и растягиваясь на кровати. — Похоже на марксизм, — прокомментировал Сокджин. Юнги приоткрыл один глаз, недоверчиво глядя на Сокджина. — Не ты один тут с высшим образованием, — самодовольно ухмыльнуся Сокджин. Юнги бесило, как ему идет эта ухмылка, особенно с губами, опухшими от поцелуев и отсасывания Юнги. — Да какая разница, — отмахнулся Юнги. — Робин Гуд, Карл Маркс, будь геем, совершай преступления, это же был их девиз, правильно? Раскулачивай богачей и всё такое. — Если ты хотел меня раскулачить, ты мог бы просто попросить, — мягко сказал Сокджин. Юнги удивленно всхохотнул. Сокджин улыбнулся ему, менее самодовольно и более искренне. — Видишь? Смешной и генитально одаренный, реклама не врет! — Очаровательно, — пробормотал Юнги, закрывая глаза, чувствуя себя уставшим. После обычного перепиха такие разговоры были чуть более неловкими или хотя бы чуть менее личными. После обычного перепиха он бы уже сбежал. Но оставаться с Сокджином хотелось даже после того, как они оба кончили. — Ты можешь украсть всё, что захочешь, но если я тебя поймаю — вернёшь обратно, — отметил Сокджин. — Ага, — протянул Юнги с фальшивым интересом. — Класс, — и потом, просто потому, что он, ну, мог, добавил: — Я бы тебя лучше раскулачил. Я в этом офигенно хорош. — Ну, выясним это в следующий раз. Юнги снова приоткрыл глаза, пялясь на Сокджина — но тот выглядел точно так же, как и секундой раньше. Собранным, спокойным, с идеальной маской дразнящего равнодушия. — Конечно, — согласился Юнги. Потому что кто он такой, чтобы в здравом уме говорить «нет» парню с таким классным членом?1-й месяц
— Это свидание? — поинтересовался Юнги. Сокджин заявился в квартиру Юнги с бутылкой бурбона и настольной игрой. Юнги в тот момент почувствовал, что его, оказывается, очень заводят такие вещи. Сейчас, когда Сокджин сидел за кофейным столиком, раскладывая карточки для игры, Юнги подумал, что всё это крайне подозрительно. Сокджин посмотрел на него вопросительно: — Я не знаю? Почему нет? Юнги скрестил руки на груди. — Нет, в смысле, ну, наверное, это может им быть, но ты бы хоть предупредил. Сокджин оторвался от карточек, смеривая Юнги взглядом и поднимая одну бровь. — Мин Юнги, просто предупреждаю: это свидание. Если ты не против. Юнги нахмурился, вцепляясь в предплечья. — Ты себя как говнюк ведешь. — Я и есть говнюк, — со смешком ответил Сокджин. — Так у нас тогда свидание? Или что? — Да как хочешь, — закатил глаза Юнги. — Класс, — саркастично осклабился Сокджин. — И как тебе наше свидание? Юнги вздохнул. Он сел напротив Сокджина, помогая собирать карточки. — Клянусь, я с тобой больше никогда не встречусь, если ты ещё хоть раз так же беспардонно сжульничаешь в этой игре. — Будь геем, совершай преступления, — легко ответил Сокджин. — Есть преступления, а есть анархия! — Я анархист, так что всё сходится. Юнги прыснул со смеху. — Старички начинают, — сказал он, пододвигая Сокджину карточки. Игра закончилась довольно предсказуемо: они оба, будучи слегка навеселе от распития бурбона сокджиновым «особым способом» (который заключался в том, чтобы пить прямо из горла, игнорируя все протесты Юнги вроде «Десятилетний бурбон пьют не так!») и слегка раздосадованными из-за постоянного жульничества и нарушении правил, орали друг на друга, начисто забыв об игре. Лицо Сокджина уже покраснело от криков и фейспалмов, когда Юнги спихнул его с дивана, притискивая к полу и целуя, лишь бы тот замолчал. — Это, блять, — выдохнул Сокджин между поцелуями. — Худшее свидание из тех, на которых мне довелось бывать. — А вот и нет, — улыбнулся Юнги. — Ну, может, ты и прав, — согласился Сокджин.11-й месяц
День у Юнги был просто блядски отвратительным. Он никогда не любил собственные дни рождения: слишком много вокруг них было ненужной шумихи, каких-то чужих ожиданий. Каждый из них начинался одинаково: по пробуждении Юнги уже был в хреновом настроении, готовым к тому, что вселенная сегодня вывалит на него ушат дерьма. Он проспал. Пришлось выпить обычный кофе вместо безкофеинового, потому что пришлось идти в другую кофейню, потому что та, в которой он отоваривался обычно, была закрыта именно сегодня. Его тревожность превышала все мыслимые пределы, и на работе всё из рук валилось. Буквально: он уронил MIDI-клавиатуру за миллион вон на пол, когда пытался переставить товар на полке, и вся его небогатая событиями жизнь пронеслась перед глазами. Клавиатура не сильно пострадала (Намджун полузадушенным голосом уверил его, что всё в порядке, не в силах, видимо, огорчать Юнги ещё больше), всё ещё была вполне пригодна к использованию, но этого хватило, чтобы Юнги накрыло панической атакой. На работе. И, конечно же, Намджун раньше видел его панические атаки, но восемнадцатилетний пацан, который работал на них — нет, и Юнги не то чтобы хотел, чтобы это случалось. А вечером, вишенкой на торте, начался ливень. Как раз в тот момент, когда Юнги шел от метро до дома. Конечно же. Погода была такая, что ещё немного, и эта каша с неба превратилась бы в снег — но нет, это всё ещё была ледяная каша, под которой Юнги пришлось идти добрых десять минут. К тому моменту, как он достиг собственной входной двери, он промок насквозь, адски замерз и, открывая дверь, расплакался злыми слезами, которые теплыми дорожками стекали по щекам. Блядь. Нахуй это всё. Нахуй вообще эту ебучую жизнь. Блядь. Он хотел просто принять душ, желательно в темноте, и завалиться спать. Попробовать заново завтра и надеяться только на лучшее, хуже-то быть уже не могло. Но, когда он открыл дверь, за ней почему-то оказался Сокджин, суетящийся вокруг стола, расставляющий на нем чашки и тарелки. — Господи… — пробормотал Юнги слабым голосом, когда Сокджин обернулся к нему и улыбка медленно стекла с его лица. — Юнги?.. — Нахрен! — выдавил из себя Юнги, топая мокрыми ботинками в сторону спальни. Он думал, что Сокджин пойдет за ним, думал, что начнет причитать, но… нет? Ладно. В смысле, это даже хорошо. Всхлипывая, он стянул с себя ботинки и омерзительно мокрые джинсы, и, боже, почему он разрыдался-то перед ним, ему что, мало было показать, какая он развалина куче других людей? Да похрен. Он стянул с себя оставшуюся одежду, оставаясь голым и замерзшим, дрожащим от сырости и холода, и, против своей воли, он горестно вздохнул. Нахуй это. Просто нахуй. В дверь постучали. — Юнги-я? — позвал Сокджин, голос у него был мягче, чем обычно. Юнги вздохнул. Он хотел сказать Сокджину, чтобы тот ушел, но понятия не имел, как сделать это так, чтобы не выглядеть обиженным на весь мир двенадцатилеткой. — Что, хён? — спросил он вместо этого. Тишина. И затем: — Я могу уйти, если хочешь. Юнги почти выпалил «да». Но что-то было в сокджиньем голосе, может, забота, которую тот редко проявлял. Юнги просто не мог сказать «да». Он снова вздохнул: — Ты вообще почему здесь? — Я приготовил тебе днерожденский ужин. — ответил Сокджин. — Я просто… Я думал, это будет мило. Это и было мило. Юнги стало ещё хуже. — У меня был пиздецки ужасный день, и я- — голос Юнги надломился, слёзы снова потекли по щекам и, честно говоря, всё, чего ему хотелось бы сейчас — исчезнуть нахрен из этого мира. — Ты хочешь, чтобы я ушел? — повторил вопрос Сокджин, не подозревая, как буря разыгрывается за дверью. — Нет, — тихонько ответил Юнги — чересчур тихонько, вряд ли его было слышно за дверью. — Нет, — повторил он уже громче. — Хочешь наберу тебе ванну? Если бы Юнги был менее опустошен, если бы он не рыдал голый на собственной кровати в собственный день рождения, он бы, без сомнения, посмеялся и отказался. Это бы его, может, раздражало — та доброта, которую Сокджин в это вкладывал, что-то слишком личное. Их отношения с Сокджином не были чем-то особенным, чем-то интимным — они не покупали друг другу подарки на праздники, не обсуждали проблемы, они — они не были ранимыми, не в этом смысле. Юнги казалось, что Сокджин ненавидит все эти тупые отношенческие штуки так же сильно, как и он сам, и демонстрация другому человеку собственной несовершенной человеческой натуры вполне входила в определение «тупых отношенческих штук». И это было нормально. Они не были чем-то особенным друг для друга. Друзья Юнги говорили, что нельзя быть «кем-то не особенным», если вы встречаетесь уже год, но они были, и Юнги нравилось, как обстояли дела. Так что, по уму, он должен был посмеяться и отказаться. Сказать Сокджину, что тот должен уйти. Извиниться назавтра. Но он продрог до костей, до самого дна своего тупого сердца, и рука помощи, которую протягивал ему Сокджин, была такой теплой, и он чувствовал — о, нет, он не хотел даже думать в сторону чувств, не сейчас. Юнги закрыл глаза и ответил: — Да. Спасибо. Сокджин не сказал больше ничего, но мгновением позже Юнги услышал, как наполняется ванна, и обнаружил, что снова плачет. Он просидел в спальне до тех пор, пора вода не прекратила шуметь и квартира снова не погрузилась в тишину. Он сграбастал полотенце со двери и нетвердым шагом направился в ванную. Сокджин, сидевший на полу рядом с ванной в своих дорогущих джинсах и босой, оглянулся на Юнги, когда тот вошел. — Эй, — сказал он, снова поворачиваясь к ванне. Юнги наскоро вытер глаза, хмыкнул тихонько в ответ. Сокджин поднялся с пола, расправляя складки на футболке и стряхивая капли воды с ладоней. — Так ты приготовил ужин? — охрипшим тихим голосом спросил Юнги. Он нервно переминался с ноги на ногу, не решаясь идти дальше. Сокджин видел его без одежды множество раз, но это — это был какой-то другой уровень, и Юнги не мог вспомнить никого, перед кем обнажался бы так сильно. — Суп из водорослей, — кивнул Сокджин. — И собирался ещё мясо сделать. — Ох, — вздохнул Юнги, чувствуя… что-то. Он не собирался сейчас копаться в себе, пытаясь найти этому чему-то определение. — Прости. Я знаю, что ты дал мне ключ только для экстренных случаев, я просто хотел сделать что-то для тебя, — Сокджин улыбнулся ему краешком губ. — Я правда не очень люблю сюрпризы, — пробормотал Юнги, рассматривая свои ступни. — Ооо, если бы ты сказал мне об этом раньше, я бы запланировал целую вечеринку-сюрприз, так что, наверно, хорошо, что я не знал, — хихикнул Сокджин. И Юнги, несмотря на всё, что произошло до, хихикнул в ответ. Этот хихик запустил какую-то странную реакцию, приведшую к тому, что он начал икать и снова заплакал. Сокджин шагнул к нему, заключая вздрогнувшего Юнги в объятия, вжимая его в большого теплого себя. — Ты придурок, — пробормотал Юнги, пытаясь вернуться к тому моменту, когда они ещё шутили. Пытаясь абстрагироваться от того, что заставило его почувствовать себя таким хрупким, таким ранимым, от того, как удобно лежали ладони Сокджина на его спине, словно собирая его заново. — Я знаю, — засмеялся Сокджин в ответ. — О, благодарю тебя за то, что терпишь мою дурость так долго! Юнги сглотнул. — Тебе повезло, у меня терпения вагон и маленькая тележка. — Ага, — Сокджин чуть отстранился, целуя мокрый лоб Юнги, и Юнги, сгорая со стыда, почувствовал, как ещё пара слезинок скатилась по щекам. — Полезай в ванну, Юнги-чи. — Не называй меня так, — проворчал Юнги. — Что это за имя вообще такое? Почему ты его используешь? Сокджин просто расхохотался отвратительным, высоким смехом и обнял Юнги ещё чуть крепче, прежде чем отпустить. Опускаясь в ванну, Юнги погрузился в неё почти до самой макушки и остался лежать под водой, пока каждая клеточка его тела не согрелась. Сокджин сидел на диване, когда Юнги наконец выполз из спальни, одетый в мягкую домашнюю одежду и более или менее ощущающий себя человеком. На коленях у Сокджина расположился Нинтендо Свитч, Юнги даже хихикнул от этого. — Ты что, в Кирби играешь? — Ага, — Сокджин даже не отвлекся от игры. Юнги взглянул на обеденный стол, на котором больше не было тарелок, которые Сокджин расставлял, когда Юнги вернулся домой. Юнги уселся на другой край дивана, обнимая колени руками. — Я испортил ужин? — Ничего ты не испортил, — ответил Сокджин, голос его был мягче, чем обычно. — Суп можем просто разогреть. Есть хочешь? — Помираю с голоду, — признал Юнги. — Эм, спасибо? За ужин. И ещё кое за что, подумал Юнги, но вслух не сказал. Сокджин посмотрел на него с нечитаемым лицом и кивнул: — Конечно. Без проблем. Поможешь мне с готовкой? Юнги кивнул, чувствуя благодарность за возможность сделать хоть что-то, а не сидеть без дела. Может, Сокджин понимал, как стремно было Юнги позволять ему сделать всё самому? Конечно, блин, он понимал, подумал Юнги секундой позже, направляясь за Сокджином на кухню. Вы же уже год встречаетесь, тупица. Кальби в маринаде ждал своего часа на столе, и Юнги стоял чуть поодаль, пока Сокджин загружал мясо в духовку. Он начал рассказывать, очень громко, какую-то бессмысленную и запутанную историю о том, что он видел собаку, которая напомнила ему пса, с которым он вырос. Это была очень глупая история, и Сокджин приложил усилия, чтобы она стала ещё глупее, и Юнги был искренне рад этому. Остаток вечера Сокджин был шумным (ещё более шумным, чем обычно) и нёс сущую околесицу, как будто стараясь заполнить тишину Юнги всем собой. Юнги хохотал и досадовал ровно в тех местах, в которых Сокджин ожидал это от него. Сокджин выглядел как человек, который ждет, что его прогонят в любой момент, и может быть именно поэтому Юнги, наконец, решился на: — Хён, оставайся сегодня. Сокджин поднял брови: — Знаешь, я вообще-то собирался подарить тебе лучшую ночь любви в твоей жизни. — Нет, не в этом смысле, я не- Я не особо хочу заниматься этим сегодня. Просто… оставайся? Я хочу, чтобы ты остался, — сказал Юнги, с трудом отрывая взгляд от пола и смотря прямо на Сокджина. Сокджин кивнул: — Ага, я останусь. — Извини, — Юнги чуть поморщился. — Насчет секса и всего такого, прости, я просто- — Да не извиняйся, — помотал головой Сокджин. — Мне пофиг на секс, если честно. — Окей, — ответил Юнги, позволяя себе довериться его словам и выбросить все из головы. — Юнги-я, — позвал Сокджин. Юнги взглянул на него, но Сокджин молчал, как будто пытался подобрать слова. — Я сожалею, что у тебя был такой паршивый день. Юнги тяжело сглотнул: — Всё в порядке. Я в порядке. Просто… слишком много тупого дерьма случилось разом. — Тебе не обязательно «быть в порядке», — заметил Сокджин. Юнги скорчил рожу в ответ. — Мне не нравится, когда люди видят меня таким. Сокджин хихикнул. — Да ладно, я вряд ли за человека засчитываюсь. Юнги посмотрел на него и кивнул с очень серьезным видом: — Твои слова не лишены смысла. Если бы Юнги был другим человеком, он мог бы сказать что-то вроде «Спасибо, что позаботился обо мне. Мне было нужно это». Или он мог бы сказать «Я не могу припомнить, когда в последний раз я плакал перед кем-то». Если бы он был другим человеком, он бы свернулся калачиком на коленях у Сокджина, позволяя помочь себе, благодаря за всё. Но Юнги был собой. И в этом-то и была проблема. Усложнять — о, да, это он любил. Так что он просто потряс головой и произнес: — Я в порядке, хён. Посмотрим кино? И даже если Юнги этим вечером держал Сокджина за руку чуть дольше обычного, ни один из них не стал отмечать это вслух.1-й год, 6-й месяц
— Намджун-а, — начал Юнги одним утром до того, как появился ещё кто-нибудь. Не так часто у них обоих смена выпадала на утро, но сейчас они натаскивали одного из сотрудников на то, чтобы тот разобрался с открытиями и закрытиями, и их расписания пересекались чаще, чем за последние несколько лет. Намджун сонно взглянул на него. Утра всегда давались Намджуну непросто. — Как понять, что ты влюблён? — спросил его Юнги, стараясь игнорировать тот факт, что даже простое произнесение этих слов провоцировало его на тошноту. — Ты не того спрашиваешь, — зевнул Намджун. — Я влюбляюсь практически во всех. — Я знаю, — подтвердил Юнги. — У тебя два бойфренда вообще-то. — Точно, — протянул Намджун с таким видом, как будто только что об этом вспомнил. — Джун-ааа, — проныл Юнги. Намджун посмотрел на него: — А почему ты меня-то спрашиваешь? Юнги сердито взглянул на него. — Ну, ладно, может я и разбираюсь в этом чуть лучше тебя, — признал Намджун. — Могу поспорить, твой вопрос с твоим парнем никак не связан. Могу поспорить, это всё из научного интереса. — Не называй его моим парнем, — скривился Юнги. Намджун бросил на него недовольный взгляд: — Ладно, хён, — сказал он снисходительным тоном, таким, каким разговаривают с детьми, которые злятся на всех вокруг за то, что сами наворотили какой-то странной фигни. — Слушай, просто- — начал Юнги раздраженно, но Намджун его перебил. — Я понял, что влюблен, когда не смог представить свою жизнь без другого человека. Понимаешь? В смысле, вот так мы с Чимином начали встречаться. Неожиданно что я, что Хосок не смогли представить своё будущее без него, — он пожал плечами. Юнги захлопнул рот. Об этом стоило подумать. Он не то чтобы часто задумывался о будущем, вообще, если честно, не задумывался. Он попробовал представить себя через 5 лет. Он всё ещё будет управлять магазином вместе с Намджуном, тут никаких изменений не предвидится. Будет ли он всё ещё жить в своей маленькой квартирке? Будет ли Сокджин всё ещё сидеть на его диване несколько вечеров в неделю, такой же громкий, смеющийся, нагло пожирающий все чипсы, что Юнги купил для себя? Может, Сокджин будет бывать у него чаще. Может, Сокджин будет жить с ним. Это же не станет полной катастрофой, да? Они могут перебраться в квартиру побольше, где в ванной будет широченная полка для всех банок с кремами Сокджина. Будет славно, если Сокджин будет всё ещё рядом с ним, подумал Юнги. Хотя добрую часть времени он был шумным и бесячим, но, тем не менее, молчать с ним Юнги тоже любил. Если квартира будет больше, они смогут давать друг другу больше свободного пространства. Они действительно могли бы жить вместе. Юнги попробовал стереть Сокджина с этой картинки. Может, Юнги снова будет один, как раньше. И — это же будет абсолютно нормально, правда? Он привык к одиночеству. Ну серьезно, разве Сокджин так уж изменил его жизнь? В смысле, очень славно, когда есть кто-то, с кем можно поговорить в течение дня, и славно, когда… когда ты кому-то нравишься. Всё это очень славно. И, конечно, будет сложно привыкать к одиночеству заново. Вокруг всегда будет тихо и… может, слишком пусто. Юнги моргнул, понимая, что Намджун смотрит на него. — Ага, — пробормотал он. — Здорово. Спасибо. Ты… очень помог. Спасибо. — Да обращайся, хён, — расплылся в добродушной улыбке Намджун, потому что он в принципе был пугающе добродушным. Юнги постарался проигнорировать то, как Намджун смотрел на него до самого обеда.6-й месяц
— Юнги-я, — позвал его отец мягким голосом в тот момент, когда Юнги убирал со стола. Брат помогал матери разобраться с остатками еды на кухне, и Юнги взглянул на отца, нахмурившись — он четко видел, что отец говорит по телефону. — Тебе звонят, я поднял трубку. — Ох, — только и выдавил Юнги. Он понятия не имел, кто будет названивать в Чусок — большая часть его друзей разъехалась по домам. Может, Тэхён, раз уж он тоже сейчас в Тэгу, но отец передал телефон — и Юнги увидел постыдное фото контакта Сокджина, на котором он преувеличенно-карикатурно целовал Юнги в щеку, с именем контакта «Милашечка Сокджинни~~». От Юнги на фотографии осталась половина лица, выражающая искреннее отвращение, и его размазанная рука, которой он пытался отобрать телефон. Юнги почувствовал, как краска заливает его щеки, беря телефон. — Хён, — тихонько сказал он, чувствуя, что отец смотрит. — Чего надо? — У твоего папы голос прям как у тебя! — ответил Сокджин невпопад. Юнги закатил глаза, собираясь повторить вопрос, но Сокджин перебил его: — Просто хотел поздороваться, я тут со скуки дома помираю. Моего брата повысили, и все говорят только об этом. — Я тебе что, клоун? — засмеялся Юнги. — Ну, ты смешной иногда, для отчаянных времен подойдешь. Отец Юнги всё ещё был рядом, в этой же комнате. Не лучший момент для разговоров. — Я перезвоню тебе позже, ладно? — Ага, но не забудь! — его голос стал драматичным. — Юнги-чи, ты же знаешь, как легко потерять моё доверие пустыми обещаниями, и- — Сокджин расхохотался на том конце провода, и Юнги тихонько хихикнул. — Я позвоню. Правда, позвоню. Попробуй как-нибудь справиться до тех пор, — сказал Юнги перед тем, как отключиться. Он снова засмеялся, пряча телефон в карман и возвращаясь к тарелкам. Его отец прокашлялся. — Я не знал, что у тебя кто-то есть. Юнги покраснел. — Я- — он замолчал. — Я не… Всё не так, правда. Отец Юнги удивленно выгнул бровь. — Ну ладно, — было ясно, что он ни на секунду не поверил. Когда-то это было больной темой: Юнги тогда был моложе и злился, казалось, на весь мир. На то, что ему нравились мальчики. Юнги всегда думал, что это шокирует его родителей, а он не особо хорошо такое выносил. Но сейчас, казалось, это осталось в прошлом — и они как-то привыкли. Когда бы его мать ни поднимала тему «найди-себе-девушку», она тут же поправлялась «или парня», и в каком-то смысле Юнги даже находил это милым. Но это всё никак не значило, что он хотел разговаривать об этом прямо сейчас, тем более что Сокджин… Сокджина он едва ли мог назвать «кем-то особенным» в своей жизни. — Лицо у него красивое, — сказал наконец его отец. — Пап, — простонал Юнги. — Просто к слову пришлось, Юнги-я, ты мог бы себе и похуже кого найти… — Па-а-ап, — повторил Юнги. — Он не… Он не мой парень или типа того. Он… просто парень. — О, так гораздо понятнее, — серьезно кивнул отец. Юнги пожал плечами. Не мог же он сказать отцу, что они встретились чтобы единоразово перепихнуться и теперь вроде как встречаются. — Это не серьезно, — сказал он вместо этого. И сразу же: — Не говори маме. Она начнет надеяться на что-то. — Она просто не хочет, чтобы ты был один, Юнги-я, — вздохнул его отец. — Я тоже не хочу. — Всё нормально, — твердо ответил Юнги. — Правда. Всё замечательно. — Ты тоже упёртый, — улыбнулся ему отец. — Ага, — согласился Юнги, извиняющеся улыбаясь в ответ. — Ладно, если ваши отношения станут, ну, серьезнее — расскажи нам об этом, ладно? — Ладно, — тихо ответил Юнги. — Спасибо. Юнги поднял стопку тарелок и понес их на кухню, толкая отца плечом по пути. — Мой отец спрашивал меня, действительно ли ты мой парень, — сказал Юнги Сокджину позже, по телефону. — И? — Сокджин всхохотнул в предвкушении на том конце провода. — И? Я твой парень? — Ой, отвали, — засмеялся в ответ Юнги. И слава богу, что с Сокджином всё было так… несерьезно.1-й год, 1-й месяц
Юнги наблюдал за тем, как Тэхён восторженными глазами пялится на Чонгука, идущего от их столика к туалетам. Они были втроем — Тэхён и Чонгук буквально умыкнули его с работы, настаивая на том, что это всё полное совпадение — но, тем не менее, уговорили угостить их ужином. И Юнги, жалкий и неспособный сопротивляться хён, согласился. По правде говоря, чем дольше он сидел рядом с этими двумя, тем больше он чувствовал, что его тут быть не должно. Он не понимал почему. Что-то было в том, как Тэхён усаживал Чонгука на свои колени, как смеялся ему в шею. Что-то в том, как Чонгук смотрел на Тэхёна, когда тот не видел. Не то чтобы это было в новинку. Они были вместе буквально с детства. Они были вместе столько, сколько Юнги был с ними знаком. Может, это делало всё ещё хуже — разве не должны они были уже перегореть, успокоиться, раз встречались уже целую вечность? Разве не должны были наскучить друг другу? Сериалы и фильмы постоянно твердили об этом. Почему и как они всё ещё были так сильно влюблены друг в друга? Как можно так долго любить кого-то? Как можно быть уверенным в том, что такая дикая и непостоянная штука, как любовь, будет с тобой всегда? Что она не изменится, не причинит боль, что ты ничего случайно не испортишь? Юнги вздохнул, наливая себе ещё соджу, которую он, вообще-то, не должен был покупать.1-й год, 8-й месяц
Юнги был уверен в двух вещах: во-первых, его домофон просто разрывался. Во-вторых, на часах было три часа утра. Его первым, почти инстинктивным намерением после немедленного пробуждения было не вставать, вдруг эта штука сломана или просто кто-то повесился на ней. Но звонок продолжает трещать, так что ему пришлось встать с кровати. Он доплелся до входной двери, включил видеодомофон и увидел… Сокджина. Злость Юнги возрастала в геометрической прогрессии. — Какого хуя? — спросил он, нажимая на кнопку спикера и наблюдая, как Сокджин испуганно озирается. Он что-то сказал, но Юнги даже не попытался послушать, открывая дверь. Юнги не сдвинулся с места, ожидая стука, и когда он его услышал, рванул дверь на себя, пялясь на Сокджина в упор. — Какого хуя? — повторил он. — Юнги-я! — Сокджин был слишком, блин, громким. Юнги мог точно сказать — от него воняет алкоголем на полметра. — Ты тут! — Я, блядь, тут живу, — прорычал Юнги, всё-таки открывая дверь пошире. — Ты чего ожидал? — Ну вдруг бы ты бросил меня умирать на улице! — продекламировал Сокджин с самым драматичным выражением лица, широкими шагами проходя в квартиру. — Честно, ты этого и заслуживал, — проронил Юнги. — Я иду спать. — Не-е-ет, Юнги, ты не можешь, — заныл Сокджин настойчиво. Юнги закатил глаза. — Мне на работу через 4 часа, Сокджин. Сокджин упер руки в боки: — А мне через 5! — его лицо покраснело, это было заметно даже в полумраке, оно всегда краснело, когда Сокджин напивался. — Нахрена ты вообще тогда пить пошел? — спросил Юнги раздраженно. — Так ведь все пошли, — прохныкал Сокджин. — Весь наш офис, было весело, но потом я решил уйти, и-и-и вот я здесь! Юнги нахмурился: — Почему ты не пошел домой? — Я не хотел идти домой, — нахмурился в ответ Сокджин. — Я хотел увидеть тебя. Они смотрели друг на друга ничего не говоря. — Так, ладно, я иду спать. Если хочешь смотреть на меня и дальше — тебе лучше пойти со мной, — Юнги отвернулся и пошел в спальню, игнорируя все разочарованные сокджиньи вздохи. — Мне нельзя приходить, чтобы увидеться? — Ну не в три же, блядь, утра! — Юнги уже залез обратно в теплую кровать и попытался снова уснуть. Сокджин прошаркал в комнату, и Юнги чуть-чуть приоткрыл глаза — лицо у Сокджина было красное и обиженное, руки до сих пор уперты в бока, он был похож на мультяшного персонажа. — Знаешь, я хочу видеть тебя в три утра. Я хочу видеть тебя постоянно, всегда, — сказал Сокджин, и это прозвучало зло. Он стянул галстук и пытался теперь разобраться с пиджаком, прежде чем начать расстегивать пуговицы на рубашке. Юнги понятия не имел, что отвечать на такое. — Просто ложись спать, хён. — Да что ты, блин, такое несешь! Я! Хочу видеться с тобой! Всё время! — Сокджина неуверенность Юнги, похоже, вообще не смущала. Он стоял посреди комнаты в одних трусах и злой, как чёрт. — Я не знаю, о чем ты говоришь, окей? — вздохнул Юнги. — Можем мы лечь спать? Сокджин раздраженно фыркнул, неуклюже падая в кровать, и устроился рядом с Юнги, скрещивая руки на груди, пялясь в потолок. Если бы Юнги отвернулся, как и собирался сначала, он бы не заметил мокрую дорожку, пересекающую щеку Сокджина. Но он заметил — и не смог отвести взгляд. — Хён? — тихо спросил он. — Ты в порядке? — Нет, — раздраженно простонал Сокджин. — Я в дрова и меня это всё бесит. — Бесит что? — Чувства! Юнги вздохнул, поворачиваясь набок, устраивая руку у Сокджина на груди. Тот ни на миллиметр не сдвинулся, но Юнги слышал, как тот сопит. — Ненавижу напиваться, — пробормотал он. — Нет, не ненавидишь, — возразил Юнги тихонько. Честное слово, Сокджин и алкоголь — это было потрясающее сочетание. Очаровательный, шумный, изумительно смешной, заставляющий смеяться всех и каждого в пределах досягаемости. Иногда, конечно, случалось так, что он перегибал палку, и верх брала его нахальная, своевольная сторона. Тогда он начинал буянить, но сейчас, очевидно, проблема была не в этом. — Нет, ненавижу! — заспорил Сокджин. — У меня в голове какая-то каша. А я ненавижу кашу! — Нормально у тебя всё с головой, — хмыкнул Юнги. — Я рыдаю! — Сокджин сказал это слишком громко и в самое ухо Юнги. — Ну, это да, — признал Юнги. Ему хотелось понять, что так расстроило Сокджина — но в то же время его это немного пугало. Они уже вступили на тонкий лед с этими разговорами про чувства, и Юнги до ужаса боялся провалиться под него с головой. — Но это же неважно. — Нет, важно! Важно, Мин Юнги! Ты, отвратительный гоблин! Юнги так обалдел, что распахнул слипающиеся глаза: — Гоблин?.. Сокджин задержал дыхание, а потом продолжил: — Знаешь, как я бы хотел, чтобы все было не важно? Но, блин, оказывается, иногда это важно! И вот сейчас — это самое иногда! — Ну если это «важно», то что это, хён? — спросил Юнги, он полностью потерял нить разговора, но он знал, что если не продолжит, то Сокджин разобидится. Потому что Сокджин — очень взрослый ребёнок. Юнги ожидал ещё одного бессмысленного громкого ответа, но вместо этого Сокджин повернулся к нему, сосредоточенный: — Я не знаю. Я не знаю, как это назвать, — и его голос был неправдоподобно тихим. Юнги кивнул, не особо, впрочем, уверенный, с чем он соглашается. — Я постоянно хочу быть рядом с тобой, Юнги-я. — Я… — Юнги замешкался, вздыхая. — Я тоже хочу быть рядом с тобой, хён. Сокджин выглядел серьезным, немного злым, немного запутавшимся, и Юнги не знал, что ещё он может сказать на это. — Но я бы всё равно предпочел, чтобы ты не будил меня посреди ночи, — сказал он сухо, пытаясь выбраться из той полыньи, в которой, очевидно, бултыхался без всякого на то своего согласия. — Я не воспринимаю конструктивную критику, — хлюпая носом, ответил Сокджин. Он яросто перевернулся, плюхаясь на живот и укладывая руку на живот Юнги, сжимая его чуть-чуть. Юнги засмеялся тихонько, удивленный этим всем. Когда Юнги проснулся, чтобы собраться на работу, вырубая будильник на телефоне, Сокджин очнулся ото сна, моргнул и его лицо вытянулось в уморительном непонимании. — Что ты тут делаешь? — пробормотал он, глядя на Юнги. — Ты у меня дома, вообще-то, — напомнил Юнги, вставая с постели и потягиваясь. — Заявился сюда в три часа утра. — Ох господи, блядь, боже, — простонал Сокджин, закрывая глаза. — Прости. — Ага. Всё… ок. — Точно? Я тебе отсосал? Или ещё как-то тебя задобрил? Почему ты не злишься? — с тихим смешком спросил Сокджин, морщась так, словно немедленно пожалел о своих словах. Юнги задался вопросом, похмелье ли это или алкоголь всё ещё не выветрился. — Нет. Всё просто нормально, я просто не злюсь. Господи, да прекрати пялиться так, ложись спать. Сокджин продолжал лежать, сонно следя за тем, как Юнги одевается, курсирует между спальней, ванной и кофеваркой. Когда Юнги сказал: — Я пошел. Увидимся, хён. Сокджин ответил: — Стой, а поцелуй на прощание? — и Юнги, не задумываясь, прошел к кровати и склонился над ним. Сокджин притянул его ближе за бедра, заставил склониться над ним, и Юнги хихикнул, целуя Сокджина в лоб. — Изо рта у тебя воняет будь здоров, — заметил он, и Сокджин расхохотался, громко и отрывисто. — Надо взять выходной, наверное, — сказал он. — Да уж наверное, — ответил Юнги. — Ты не будешь против, если я останусь тут? Сокджин смотрел на него с нечитаемым лицом, таким же, как обычно. — Нет, не буду, — тихо ответил Юнги. — Всё нормально. Только почисть зубы своей щеткой, я узнаю, если ты воспользуешься моей. — Ты свой язык мне в задницу засовываешь, но щетку твою трогать преступление? — холодно спросил Сокджин. — Ты свою задницу начищаешь до блеска, когда это случается, — поморщился Юнги. Сокджин расхохотался, отталкивая Юнги. — Иди уже! И привет Джуну. — Да, да, — проворчал Юнги, но он снова наклонился, целуя Сокджина, прежде чем выйти из спальни. Юнги думал о «Я хочу всегда быть рядом с тобой», думал об этом всё время, особенно когда пытался не думать, и особенно думал об этом, идя домой с работы. Сокджин всё ещё был в его квартире. И да. Юнги тоже хотел быть рядом с ним.2-й месяц
Юнги развалился на коленях у Сокджина, голый и горячий, их тела были плотно прижаты друг к другу. Юнги чуть сдвинулся назад, опускаясь на член Сокджина, замирая, выдыхая Сокджину в шею, и, господи, как же ему было хорошо. Это был ленивый вечер, телевизор всё ещё вещал что-то, на столе оставалась еда, которую они заказали, и то, что Сокджин-богатая-задница называл это свиданием, доводило Юнги до истерического хохота, но это его вообще никак не тревожило. Ни одно из их свиданий, если честно, не тревожило Юнги, человека, вторым именем которого была тревога. Если честно, он всем этим наслаждался. Ему нравилось, как просто и ясно всё было между ними, никакой фальши или неудобств. Ему нравилось, как Сокджин приводил его домой и как они трахались после. Нравилось, как легко засыпалось рядом с ним. И это было как-то чертовски не к месту сейчас, но одна тупая мысль засела в его голове так глубоко, что отвлекала от процесса настолько, что Юнги почти потерял удовольствие от члена Сокджина внутри и ощущения приближающегося оргазма. Он приостановился, будучи всё ещё на коленях Сокджина, и на секунду, когда Сокджин попытался толкнуться в него, Юнги отклонился, глядя на него в упор. — Что? Что случилось? — спросил Сокджин чуть дрожащим голосом, дотягиваясь, чтобы убрать челку с мокрого лба Юнги. — Чем мы тут занимаемся? — выпалил Юнги. Сокджин внимательно посмотрел на него: — Ты, блядь, издеваешься? — Нет, — помотал головой Юнги, облизывая пересохшие губы. — Ты, может, слезешь с меня тогда? Ну, чтобы мы поговорили? — недоверчиво спросил Сокджин. — Да нет, мне и так удобно, не думаю, что это будет долгий разговор. Сокджин чуть сдвинулся под ним, моргнул: — Ладно. Я думаю, что мы с тобой встречаемся. — Ага, я в курсе, — согласился Юнги. — Я в том смысле, что сегодня было немного… — Немного что? — торопливо спросил Сокджин. Юнги, в принципе, понимал, почему он спешит. — Мне кажется, мы с тобой знаем слишком много личных штук друг о друге. — Личных, — повторил Сокджин таким тоном, как будто он понятия не имел, что Юнги имеет в виду. Юнги снова чуть подвинулся, ему очень хотелось откинуться назад, сесть удобнее, хотелось трахаться, но сначала нужно было закончить разговор. — Я в том смысле, что мне не нужны серьезные отношения, — проговорил он. — Ну так и мне не нужны, — согласился Сокджин, всё ещё немного озадаченный. — Ты думаешь, еда навынос и Нетфликс — это серьезные отношения? Блин, я не попрошу выйти за меня, эта жареная курица тебя ни к чему не обязывала! — Ну, в смысле, мне тебя своим парнем называть? — Не знаю? Не называй, если не хочешь, чтобы я им был, — пожал плечами Сокджин. — Ты хочешь? — Я не знаю, — честно ответил Юнги. — Ну, по ходу разберемся, лучше всего после того, как оба кончим, — голос у Сокджина все ещё был напряженный. — Я просто хотел убедиться, что мы хотим одного и того же, — попытался оправдаться Юнги, приподнимая бедра и опускаясь на Сокджина сильнее, выбивая из того стон. — Я просто… не хочу усложнять. — Тебя понял, не усложняем, — Сокджин двигал бедрами в одном ритме с Юнги. Тот застонал, не в силах остановиться, и снова задвигался вверх и вниз. — Нет, ну в смысле, я иногда так говорю — и парни хотят, чтобы всё было серьезно, типа, прям чтобы отношения, и- — Мин Юнги, — простонал Сокджин, зарываясь в его волосы на затылке. — Я тебе клянусь, я никогда в жизни не потребую от тебя серьезных отношений. А теперь, пожалуйста, позволь мне дотрахать тебя в тишине и спокойствии? Юнги кивнул, утыкаясь лбом Сокджину в плечо. Так всё и произошло.2-й год
Перевалило за третью неделю с тех пор, как Юнги переехал к Сокджину, и это пиздецки его беспокоило. Сокджин мыл за ним тарелки. Постоянно — как только Юнги отставлял тарелку, Сокджин тут же тащил её в раковину, даже не спрашивая. Месяц назад он получил письмо от своего лендлорда, в котором его информировали о том, что здание меняет владельцев и рента удваивается. Он тогда сказал Сокджину, что попросится жить к Хосоку, может, будет спать у того на диване, и Сокджин, с лицом «ты что, дурак?», сказал: — В моей квартире 3 спальни, оставайся у меня, — и тогда это не звучало как что-то, обещающее стать проблемой в будущем. В смысле — ну, в этом было рациональное зерно. Удобнее было остаться у Сокджина, чем ютиться на диване у Хосока, судорожно ища новое жилье, тем более что места у Хосока в квартире и так было не много. В этом было рациональное зерно, но для Юнги это ощущалось так, словно он наперед загадывал, когда же совместное проживание их доконает. Он никогда не жил ни с кем так, у него никогда не было серьезных отношений, и он всегда думал, что это к лучшему. Юнги был придирчивым, у Юнги были четкие личные границы, и временами он бывал довольно невыносимым. Юнги ждал, что со дня на день они начнут ссориться, что всё станет каким-то неловким, нелепым и неудобным для них обоих. Если проводить слишком много времени вместе, то можно очень быстро устать друг от друга, надоесть, и когда это случится — они просто разбегутся по разным углам. Он согласился переехать к Сокджину из-за ограниченных возможностей, но был уверен — пройдет совсем немного времени, и все полетит к чертям. Почему-то ничего никуда не полетело. Вместо этого всё стало ещё проще. Когда Юнги работал по утрам, они просыпались вместе, собирались на работу — у них был такой разный дресскод, что Юнги это невероятно забавляло иногда: он натягивал свою фланелевую рубашку оверсайз, в то время, как Сокджин туго затягивал галстук. Юнги делал кофе, отказываясь признавать, как сильно ему нравится шикарная кофе-машина Сокджина, и Сокджин наливал его в свой тумблер перед тем, как уйти, целовал Юнги на пороге, улыбаясь. Когда у Юнги были вечерние смены, Сокджин целовал его в щеку, склоняясь над кроватью, будя Юнги ровно настолько, чтобы тот сонно посмотрел на него, прощаясь. Они готовили ужин вместе, ели его за журнальным столиком вместо того, чтобы сервировать на здоровенном стеклянном обеденном столе, обсуждали старые фильмы и заканчивали всегда где-то между ожесточенным спором и хохотом. Они ложились в постель вместе, занимались сексом, если хотели, засыпали рядом. И Сокджин мыл тарелки. Каждый вечер, до того, как Юнги успевал хоть слово сказать, он мыл тарелки. И Юнги не понимал, почему, но это бесило его до чертиков. Прошло уже три недели, и этим вечером, когда Сокджин привычно забрал его тарелку, Юнги раздраженно фыркнул. — Что? — невозмутимо поинтересовался Сокджин. — Какого… В смысле, почему ты постоянно моешь посуду? — спросил Юнги. Сокджин затормозил, ставя тарелку обратно. — Я не знаю, это просто… вежливость? Ты злишься, потому что я решил помыть сейчас посуду? — Может быть, — пробормотал Юнги. — Тебе вовсе не нужно заботиться обо мне. Сокджин удивленно хмыкнул: — Господи, у тебя иногда такие странные представления о всякой херне. Иди, мой свою тарелку сам, боже ж ты мой. Юнги раздраженно встал. — Представления о какой херне? — Ну, например, "как долго люди смогут обо мне заботиться, прежде чем я начну подозревать их во всяком странном дерьме и стану параноиком"-херня. — Это не про заботу, это про… Про то, что вообще-то наши отношения такого не предполагают! Сокджин вопросительно изогнул бровь: — А наши отношения это?.. — Это уж точно не жить вместе, как мы, блядь, делаем! — взорвался Юнги, повышая голос так сильно, что ему самому стало неприятно. Он не понимал, откуда эта злость исходит, но он чувствовал себя прям как в тех стрёмных видосах про выдавливание прыщей, которые любил смотреть Тэхён: кожа надрывается, что-то мерзкое выходит изнутри и ты чувствуешь только удовлетворение. — Ну, технически, я согласен, — кивнул Сокджин. — Правда, я всё равно не вижу, куда ты ведёшь. — Мы никогда… Я думал, мы ограничимся классным перепихом и на этом наше знакомство закончится, — выпалил Юнги. Сокджин рассмеялся: — С тех пор уже почти два года прошло, Юнги. — Вот именно, два года прошло — и вот мы тут, ты моешь мои сраные тарелки даже не задумываясь, и, и целуешь меня на прощание, и я всё думаю — как мы, блядь, до этого докатились? — он скрестил руки на груди, отходя от столика, и Сокджин просто смотрел на него с тем же нечитаемым выражением лица, и Юнги просто дико хотелось наорать на него. — Юнги, — наконец медленно произнес Сокджин. — Ты хочешь, чтобы всё оставалось как раньше? Хочешь, чтобы мы были… как это? Друзья с привилегиями? Потому что я хочу сообщить тебе поразительную новость: мы этот рубеж перешли о-о-очень давно. Юнги помотал головой: — Так ничего не изменилось с тех пор! В этом и дело! С самого начала с тобой было так легко, нам даже особо стараться не пришлось, и сейчас я, блин, нихрена не понимаю, к чему мы пришли. Сокджин моргнул, кивая каким-то своим мыслям. — Давай проясним — ты на меня злишься потому, что наши отношения никогда не были сложными? Потому что всегда всё было хорошо и ты теперь… Не знаешь к чему они идут? — Когда ты так говоришь, это звучит как дурость какая-то, — нахмурился Юнги. — Так это и есть дурость, — Сокджин сделал кислое лицо. Юнги невнятно проворчал что-то, и Сокджин фыркнул, складывая руки на груди: — Спокойно, Юнги, я пошутил. — Не тебе говорить мне про спокойствие! Ты не был спокойным ни дня в своей жизни! С хера ли собрался начинать сейчас? — Не знаю, — пожал плечами Сокджин. — Это, знаешь, как озарение пришло: смотрю на тебя, орущего на грязные тарелки, и думаю — это что, я вот так выгляжу всегда? — он шутил, но не дал Юнги и секунды, чтобы отреагировать, продолжая серьезным голосом. — Честное слово, Юнги, я надеялся, что мы тихо мирно это проигнорируем. — Проигнорируем что? — переспросил Юнги, сглатывая — у него было ощущение, что следующие слова Сокджина выбьют ему почву из-под ног. — То, что мы вроде как любим друг друга, — очень, очень спокойно произнес Сокджин. — Откуда тебе знать? — спросил Юнги, и это вышло насмешливее, чем он того хотел. К счастью, Сокджин даже не подумал обижаться. Он просто сел на диван, ставя собственную тарелку обратно на столик. — Ну, оно обычно так и бывает, Юнги, когда ты проводишь своё время вместе с кем-то, всё своё время, потому что тебе нравится абсолютно всё в этом человеке. Ты моешь за ним посуду, и целуешь на прощание по утрам, и вам легко вместе. И жить вместе тоже легко, потому что ты хочешь видеться с ним каждый день, — Сокджин глубоко вдохнул, его маска обычного «мне нет ни до чего дела» как будто треснула и стало заметно, как он напуган на самом деле. — И ты… Ты что, собирался избегать этого разговора? Типа, годами? — недоверчиво спросил Юнги. — Ну, так я поступаю со многими вещами, да, — кивнул Сокджин. — Ну ты и мудила, — протянул Юнги. — Мудила, которого ты любишь. Мне так кажется. Ты же меня любишь, да? — в этом вопросе было столько несвойственной для Сокджина уязвимости, что Юнги на секунду показалось, что тот собирается пошутить, но он не собирался. Всё это звучало ужасно неудобно и по-настоящему. Он подумал о Намджуне, о том разговоре, что произошел месяцы назад, о будущем и о том, кого он видел рядом с собой в нём. Подумал, как сильно он старался избегать мысли о том, что он не знает, как жить в этом будущем, если Сокджин не будет больше рядом. Конечно, раньше он был одинок, но он понятия не имел, как будет снова один-одинешенек, после всего этого. Он так привык к тому, что целует кого-то перед сном. И хуже всего было то, что тем, кого он целует, был Сокджин. — Ага, — ответил Юнги, чувствуя себя так, как будто его через мясорубку пропустили. — Я люблю тебя. — Так имеет ли это значение, Юнги? — Что?.. — Кто моет эти блядские тарелки! — воскликнул Сокджин, сгребая посуду со стола. — И все эти чувства сраные, вот это всё! Можем мы пропустить ту часть, где ты ведешь себя как засранец из-за всей этой херни — потому что, господи блять Иисусе, доскональный анализ всего на свете, которым ты постоянно занят — это то ещё засранство с твоей стороны — и перейти сразу к той части, где мы просто любим друг друга? — Что стало с твоим озарением насчет спокойствия? — Ну, мой парень только что впервые признался мне в любви, и я охуенно переволновался! — выпалил Сокджин, заливаясь краской и отворачиваясь. Юнги не смог сдержать улыбку. — Не думаю, что мы теперь сможем придерживаться твоей тактики игнорирования, хён. Ну и, если честно, я не очень-то хочу. Сокджин вздохнул, чуть обиженно. — Ну и ладно тогда, мы не будем ничего игнорировать. Мы будем говорить об этом денно и нощно, и вконец задолбаем друг друга этими разговорами, всё для тебя, милый. Юнги расхохотался, прикрывая руками рот. — Какой же ты мудила, космический просто! — Ты думаешь, что я смешной, — улыбнулся в ответ Сокджин. — Ты думаешь, что я смешной мудила. Ты любишь меня. — Честно говоря, гораздо больше я люблю твой член, — притворно вздохнул Юнги, тут же хихикая над Сокджиновым «ЭЙ!». — Так у нас теперь вроде как серьезные отношения? — спросил Юнги, снова скрещивая руки на груди. — С прискорбием сообщаю, что похоже на то. — Ну. Как-нибудь мы с этим разберемся. — Я думал, мы уже с этим разобрались. Юнги фыркнул от смеха: — Нихрена мы не разобрались. — Позвольте оспорить это утверждение, — высокомерно провозгласил Сокджин. — Нет! — Юнги так смеялся, что едва мог говорить. — Ты не можешь! — Сокджин проплыл мимо с тарелками в сторону, и Юнги пошёл за ним. — Тебе не позволено так себя вести! Ты не можешь! — Я могу, Юнги-чи, — патетично настаивал Сокджин, безуспешно стараясь не улыбаться, и Юнги не знал, чего ему хотелось больше — поцеловать его или залепить ему по лицу. — Ой, блять, да дай мне просто вымыть эти чертовы тарелки, — сказал вместо этого Юнги. Сокджин поцеловал его в затылок, и Юнги вдруг почувствовал, как его буквально затапливает любовью.5-й день
myg эй занят? richbitch92 невероятно занят, целыми днями, но вот прямо сейчас у меня есть свободное окошко в расписании ;) myg тебе что, 80? никто уже не использует смайлики richbitch92 я, вообще-то, бессмертный myg класс. короче, хочешь приехать и трахнуть меня? richbitch92 возможно myg слушай, ты может и «генитально одаренный», но у твоего члена нет колокольчиков и я не собираюсь в лепешку разбиться ради него richbitch92 ты что, завален предложениями перепиха? myg, а ты? richbitch92 есть парочка, но ты мне больше нравишься myg ох, а ты вот мне ни капли не нравишься. ты меня прям серьезно бесишь richbitch92 я тебе не нравлюсь в смысле «пфф, ничего особенного» или в смысле «он так хорош, что я хочу, чтобы он трахнул меня, пусть он и не обратил внимания на мою уникальную личность?» myg в смысле «пфф, ничего особенного». мне кажется, ты нечасто это в жизни слышал, так что я пытаюсь заполнить пробелы, но ты вроде как смешной и в постели хорош и у меня уже стоит, так что мы собираемся переспать или что? richbitch92 могу я что-нибудь украсть у тебя в этот раз? myg разве богатеи недостаточно обворовывают бедняков? приезжай с дарами (лучшим даром будет твой член) richbitch92 вау, это прям офигенная идея для благотворительности ты реально мне нравишься myg ну, ты тоже в целом норм. ёбушки-воробушки, тебе нужен мой адрес или как??? richbitch92 я приеду только в том случае, если ты признаешь, что я тебе нравлюсь myg с каждой секундой всё меньше, но да, ладно, ты мне нравишься richbitch92 класс! я еду! готовь задницу к заселению! myg …чем я это заслужил richbitch92 ;)3-й год
— Юнги-сси, ваш муж здесь. Юнги оторвался от планшета со списком оборудования и уставился на Йерим, стоящую на входе в кладовую. — Мой кто? — спросил Юнги, и осекся, услышав дурацкий смех Сокджина из торгового зала. — Ох, боже ты мой, он не мой муж. Мы не женаты. — Извините, я не знала, — пробормотала Йерим, пропуская Юнги к выходу. В магазинчике, прямо рядом с витриной с электрогитарами, стоял Сокджин. На нём был дурацкий свитер с надписью «#1 Dad», выглядел он неуместно бодрым и держал в руках ланчбокс Юнги. — Ты обед дома забыл, — приветливо помахал он. — Спасибо, муженек, — фыркнул Юнги, забирая ланчбокс. Он был уверен, что Йерим с их новым кассиром вот прямо сейчас пялятся на них. Сокджин почти не заглядывал к нему на работу, в основном потому, что надобности не было. Чимин же наоборот почти всё время тут проводил, когда у Намджуна были смены, и все девочки были по уши влюблены в него. Юнги подумал о том, что, может быть, Сокджин просто завидует. Потому что это было очень тупо и очень по-сокджиньи. — Мне просто интересно было, как это прозвучит, — ухмыльнулся Сокджин. — Нравится? — Нет, — тут же ответил Юнги. — Да ладно, однажды ты привыкнешь, — Сокджин шутливо толкнул его плечом. — Иди домой, Сокджин, — Юнги старался не расхохотаться. — Дома скучно, когда ты пропадаешь всю субботу на работе, — вздохнул Сокджин. — Я скучаю по тебе. — Нет, не скучаешь, — сказал Юнги кислым голосом, слыша, как сзади шушукаются девочки. — Ты же на публику сейчас это всё разыгрываешь. — Жизнь — это сплошная игра на публику, Юнги, весь мир — наша сцена! — Какую ж ты херню иногда несешь, хоть стой, хоть падай, — хихикнул Юнги, целуя Сокджина в щеку. — Иди домой, тупица, у меня ещё есть дела. Увидимся через пару часов. Сокджин обворожительно улыбнулся, легко целуя Юнги в ответ. — Ах, как пережить мне эти несколько часов, любовь моя! Юнги рассмеялся, возвращаясь к оставленному на стойке планшету. Девочки тут же разбежались, имитируя бурную деятельность, как будто не пялились только что во все глаза, и Юнги усмехнулся. Он оглянулся, и Сокджин тут же послал ему воздушный поцелуй. Юнги спрятал лицо в ладонях. — Отвратительно, — простонал он. — Кошмар какой-то. Ему так сложно было перестать улыбаться.