Remedy

Тэхён никогда в жизни не двигался так быстро. Как только телефонный звонок закончился, он начал действовать. Тэ влетел в свою комнату, выхватил из шкафа старую, потрёпанную спортивную сумку. Вернувшись обратно в гостиную, бросил её себе на колени и дёрнул молнию вниз. Пробормотав заклинание, парень выпрямился и прищурился, глядя на полки с лекарственными травами, готовыми смесями и книгами, окружённые колышущейся аурой чар. Он резко дёрнул рукой вверх, постукивая в разных местах в воздухе перед собой, как будто это было устройство с сенсорным экраном. Выбранные пузырьки, склянки, фолианты и другие припасы поднимались в воздух, плыли к нему и складывались в сумку. Пока заклинание творило свою магию, Тэхён снова зашёл в спальню. Он накинул чёрную толстовку с капюшоном — Чонгука — поверх своей грязной футболки, скинул с себя пижамные шорты и натянул штаны. Взял ключи, лежащие на тумбочке, и, проходя мимо стола, схватил свечу. Она была небрежно брошена в сумку ко всем остальным выбранным им предметам. Сунув ключи и телефон в карман толстовки, Тэхён поднял с полки гладкий речной камень, провёл большим пальцем по высеченному на его поверхности символу и тихо пробормотал какое-то слово. Камень также был брошен в сумку, поверх свечи, нерушимые чары которого с шипением охватили все стеклянное содержимое. Парень застегнул сумку и перекинул ее через плечо. Торопливыми шагами он выскочил из квартиры и, не обращая внимания на лифт, с грохотом распахнул дверь в конце коридора, перепрыгивая через две ступеньки за раз и спускаясь на три лестничных пролета. Вскоре он покинул здание, выбежал на улицу и сразу же повернул налево. Казалось, что путь, который обычно Тэхён преодолевал за пятнадцать минут, занял час, но он знал, что скорее всего у него ушло минут восемь-девять, потому что большую часть дороги он бежал так быстро, как только мог. Вскоре он добрался до дома, где жили Хосок и Юнги, зашёл в подъезд и помчался через коридор к лифту. Ведун ударил по кнопке вызова сильнее, чем требовалось, при этом беспокойно постукивая ногой, пока не раздалась мелодия, оповещая о прибытии, и двери не открылись. Тэхён вошёл внутрь, повернулся и нажал кнопку с цифрой «5», аккуратно нанесённой чёрным. Двери закрылись. Он прислонился головой к стене, на мгновение собравшись с мыслями, чтобы сделать глубокий вдох и снять напряжение, сковавшее его плечи. Лифт открылся, и парень побежал по коридору к третьей и последней двери с левой стороны, начав стучать по дереву прежде, чем полностью остановился. Когда дверь открылась, его встретил плачущий Хосок. — Мне так жаль, Тэхён-и. Это моя вина, он сказал, что работал над оборотом в золотистого ретривера, и я так обрадовался, что заставил его поторопиться и показать мне- — подменыш начал объяснять без всяких предисловий, тревожно дёргая себя за пряди рыжих волос. Тэхён, прижав ладонь к чужой груди, толкнул Хосока назад ровно настолько, чтобы войти внутрь и закрыть за собой дверь. — Ты не мог знать, хён, — сказал он тихим, спокойным голосом, продолжая смотреть в глаза старшего, чтобы успокоить его. — Никто из вас не мог знать. Это случается иногда, особенно когда перевёртыш спешит с перевоплощением или незнаком с формой. С ним всё будет хорошо. Губы Хосока остались поджатыми, что ему не шло. — Тем не менее, прости. Я хотел остаться с ним, но… Ты же знаешь, что моё сердце иногда слишком чувствительное, особенно в таких ситуациях. Однако Юнги-хён с ним, — он кивнул головой на дверь в конце коридора. Тэхён сглотнул. Спокойствие. Никакой паники. — Спасибо, хён. Иди присядь. У меня всё под контролем, не волнуйся. Хосок неохотно отошёл к дивану. Тэхён направился к указанной двери. Он остановился, положив руку на дверную ручку, закрыл глаза и глубоко вдохнул. «Ты можешь сделать это. Ты точно знаешь, что делать», — напомнил он себе. Он открыл дверь и вошел в спальню своего парня. Его сердце тут же болезненно сжалось в груди. Юнги сидел, скрестив ноги, посреди комнаты. Рядом с ним, растянувшись на полу и положив голову на подушку, лежал Чонгук. Несчастные всхлипы срывались с губ парня, когда он извивался, а его лицо было искажено от боли. Тэхён не мог винить его. Нижняя половина туловища Чонгука была скручена под неудобным углом и покоилась на бедре, а не на спине, как верхняя часть тела; его ноги, обнаженные домашними шортами, имели кривую, нечеловеческую форму. Клочки меха, имевшие золотистый цвет, неровно покрывали всё его тело. Начиная примерно с середины бока они спускались вдоль всей передней части, исчезая, а затем снова появляясь из-под шорт, спускаясь по его ногам. Длинный хвост стыдливо лежал между его ног. Когда Тэхён присмотрелся, он увидел толстые подушечки лап на ногах младшего и на кончиках двух или трех пальцев его левой руки. Обеспокоенный взгляд Юнги встретился со взглядом Тэхёна, после чего в его глазах появилось облегчение. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но его прервал пронзительный вой Чонгука. — Хён, — всхлипнул парень, увидев Тэхёна, — хён, это больно. Тэхён начал ворковать, опускаясь на колени перед своим парнем и сбрасывая с плеч сумку. — Я знаю, милый, — пробормотал он, откидывая волосы со лба Чонгука, чтобы поцеловать его, — хён позаботится о тебе, хорошо? Младший шмыгнул носом. — Пожалуйста. Успокаивающе проведя пальцами по волосам перевёртыша, Тэхён посмотрел на Юнги. — Ты можешь идти, если хочешь, хён, — сказал он ему. — Я позабочусь о нём. Черноволосый только покачал головой. — Этот мальчишка напугал меня до смерти, — фыркнул Юнги. — Я пока не буду выпускать его из виду. Тихонько хмыкнув в знак согласия, Тэхён провёл рукой по плечу Чонгука, вниз по спине и к основанию позвоночника. Парень дёрнулся, резко вскрикивая от боли. Мягко извинившись, Тэхён снова поцеловал его в голову, но на этот раз в висок. — Чонгуки, хён объяснит, что с тобой случилось, хорошо? Тогда, возможно, мы сможем не допустить этого снова, — нежно сказал он ему. Пока Чонгук кивал с влажными огромными оленьими глазами, Тэхён подтянул свою сумку ближе. Один за другим он вытащил ступку, пестик, две крошечные тарелки, небольшую разделочную доску для путешествий, которую дедушка подарил ему на день рождения, и запакованный набор маленьких кухонных ножей. Отложив всё в сторону, он начал рыться в поисках трав, которые, как он точно знал, ему были нужны. — В последнее время ты экспериментировал с тем, во что ты можешь обратиться, особенно с постепенно увеличивающимися формами, что хорошо, — объяснил Тэхён низким и спокойным голосом. — Но ты должен помнить, что твоё тело привыкло принимать более маленькие формы, такие как твоя кроличья, потому что это в основном всё, во что ты когда-либо перекидывался. Поэтому, когда ты переходишь во что-то большее, с чем у тебя не было достаточной практики, и торопишь трансформацию, есть вероятность, что твоё тело запаникует и попытается сопротивляться, из-за чего можно застрять между ними, как получилось сейчас. Он видел, как младший зажмурил глаза, борясь с приступом боли, которая, несомненно, прошлась по его спине, когда он сдвинул ногу. Но Тэхён знал, что он слушает — Чонгук коротко и сухо кивнул, а это всё, что ему было нужно. — Если мы ничего не предпримем, ты в конце концов вернёшься к нормальному состоянию. Но лучше вообще не иметь с этим дела, понимаешь? Вот почему Намджун-хён всегда напоминает тебе не торопиться со сменой, особенно когда ты пробовал определённую форму только несколько раз. Хён говорит это не для того, чтобы отругать тебя. Я знаю, что ты не знал. Скоро тебе станет лучше, просто подожди еще немного, ладно? Когда Чонгук понимающе выдохнул, очаровательно сморщив нос, Тэхён выбрал три склянки, в каждой из которых лежали разные высушенные коренья. Он выложил их перед собой в ровную линию, затем откупорил первую, наполненную коричнево-оранжевыми корнями куркумы. Вынул два боковых корня, осторожно разрезал один пополам и положил одну из половин обратно в бутылку, прежде чем закрыть её пробкой. Куркума может вызвать тошноту и изжогу, если принимать её в слишком больших дозах. Он чувствовал на себе взгляд Юнги — вампира, наблюдающего за ним. Год назад, когда Тэхён только начинал заниматься магией, как работой, а не просто чем-то, что он делал для удовольствия, он бы нервничал из-за этого взгляда, бормотал себе под нос, а его руки бы дрожали. Но он стал более уверенным в своих способностях и навыках. Кроме того, если и было что-то, в чём он был хорош, то это определенно растительные лекарственные средства; в конце концов, это была его прирождённая специальность. Он положил растение на разделочную доску, взял нож и разрезал корень на мелкие кусочки. Они были перемещены в ступку, где Тэхён использовал пестик, чтобы начать измельчать корень в порошок. Чонгук снова начал хныкать. Тэхён не мог не вздрогнуть, взглянув на него. Он ненавидел знание того, что его парню было больно, ненавидел, когда Чонгук плакал, больше всего на свете. Однако ему на помощь пришёл Юнги. С воркованием, которое Тэхён никогда от него не слышал, полностью войдя в режим хёна, старший погрузил пальцы в волосы младшего, медленно водя круги по его голове кончиками ногтей. Чонгук, всегда любящий почесывания, в какой бы форме он не находился, успокоился, подставился под прикосновения. Тэхён послал Юнги благодарный взгляд и получил нежную улыбку в ответ. Тэхён высыпал измельчённый корень на одну из небольших тарелок. Встав и мягко извинившись, он вышел из комнаты. Хосок мгновенно заметил это, стаскивая наушники с ушей. — Он уже пришёл в норму? — спросил он обеспокоенно. — Нет, пока нет. Может быть, у вас есть рамён? Хосок моргнул и смущённо кивнул. Тэхён ободряюще улыбнулся ему. — Не мог бы ты приготовить его для Чонгука? И добавь в него это, пожалуйста, — проинструктировал он, передавая тарелку. Глаза Хосока загорелись пониманием, он с энтузиазмом взял блюдце и побежал на кухню, а Тэхён вернулся в спальню. Как только Тэ снова устроился, то вытер дно ступки своей толстовкой (Юнги фыркнул на него), затем открыл две другие бутылки — одну с длинными, коричневыми, морщинистыми корнями ашвагандхы, а другую с более толстыми и темными корнями валерианы. Он достал по одному из каждого сосуда, положил их на разделочную доску и порезал новым, чистым ножом. Затем парень переложил корни в ступку, стал разминать до тех пор, пока они тоже не были измельчены в порошок, и переместил на вторую тарелку. К этому моменту Чонгук уже задремал, поэтому Тэхён не чувствовал себя слишком виноватым, возвращаясь на кухню. Хосок помешивал порошок из корней куркумы, когда младший вошёл внутрь. — Я также приготовил чай, — произнёс старший. Тэхён улыбнулся. — Это прекрасно, Хосок-хён. Как только второй порошок был размешан в чашке чая, парень взял кружку, миску с рамёном и вернулся обратно в комнату. Юнги поднял глаза, когда он вошёл, и мягко стал потрясывать Чонгука, чтобы тот проснулся. — Наконец-то пришло время принять это лекарство, детка, — сообщил ему Тэхён, улыбаясь сонным морганиям, которые он получил в ответ. Попытка усадить Чонгука доставила беспокойство как для самого парня, так и для двух других вокруг него. Несмотря на все их усилия сделать это как можно безболезненнее, Чонгук снова начал плакать от ноющей боли в нижней части спины. Нижняя половина туловища, покрытая мехом, отказывалась подчиняться, как будто полностью отделилась от его верхней части. Быстро обнаружив, что перевёртыш не может сидеть прямо, а тем более делать это самостоятельно, они в конце концов прислонили его к груди Юнги. Тэхён не стал нянчиться с ним, позволяя Чонгуку поесть самостоятельно. Он только направлял руки младшего, когда чувствовал, что они слишком сильно дрожат и сбиваются с направления. К тому моменту, когда с едой было покончено, Чонгук уже был полусонный, вероятно, измученный постоянным дискомфортом и слезами. Тэхён и Юнги осторожно уложили его на кровать, вздрагивая в извинениях на его слабые неодобрительные возгласы. Однако устроившись поудобнее, он свернулся калачиком под одеялом; они вдвоём сидели на кровати рядом с ним, пока младший наконец не заснул. — Этим корням потребуется около получаса, чтобы в полной мере усвоиться. Еще полчаса или целый час уйдет на то, чтобы исчез мех и собачьи конечности снова стали человеческими, — шёпотом сообщил Тэхён вампиру. Юнги моргнул, глядя на него. — Потребуется время даже после того, как травы полностью усвоятся? — спросил он в замешательстве. Младший слегка рассмеялся. — Я использовал корни против боли в спине и тревожности. Единственная причина, по которой ему требуется так много времени, чтобы трансформироваться обратно, — это то, что нервозность заставляет его напрягаться. Поэтому его спина начала болеть больше, а боль заставила его еще больше беспокоиться — и так по кругу, понимаешь. Это длинный цикл. Если избавиться от боли и страха, всё сработает намного быстрее. Юнги некоторое время молча сидел, уставившись на Тэхёна и рассматривая его глаза. Наконец, он расплылся в лёгкой улыбке. — Я горжусь тобой, Тэ. Совсем скоро ты задашь жару Сокджин-хёну. — Ох, — покраснел Тэхён, — не думаю, что это произойдет в ближайшее время, хён. Может быть, однажды… Но спасибо. Старший встал, похлопал парня по плечу и поцеловал его в макушку, отчего тот заерзал, гордясь собой. Юнги редко открыто проявлял привязанность к кому-либо, кроме Хосока (и с недавних пор с неким подозрением к Чимину), поэтому Тэхён всегда радостно таял от нежных прикосновений своего кузена. — Тебе что-нибудь нужно? — спросил Юнги, направляясь к двери. — Нет, но спасибо, — ответил Тэхён. — Я собираюсь просто прибраться и остаться с ним, пока он не проснется. Старший кивнул перед тем, как выйти. — Напиши мне, если что-то будет нужно. Напевая, когда дверь закрылась, Тэхён повернулся к своему парню, заправляя непослушную прядь волос за ухо. Сжав его руку, он соскользнул с кровати и направился убирать свои припасы.

✶

Чонгук проснулся через два часа. Тэхён оторвал глаза от своего телефона, улыбаясь и засовывая устройство обратно в карман. — Привет, дорогой, — пробормотал он, проводя пальцами по волосам младшего. Перевётыш сонно уставился на него. — Всё вернулось? — спросил он хриплым голосом. Тэхён с шумом глупо взмахнул руками над покрытой одеялом ногой Чонгука, улыбаясь, когда оборотень фыркнул на его игривость. Наконец, Тэхён взял край одеяла в свои пальцы и потянул его назад, обнажив человеческие ноги. — Та-да! Чонгук хихикнул. Он медленно вытянул ноги, облегчённо вздохнув. — Наконец-то. Это было неприятно; никогда не хочу испытывать это снова. Тэхён усмехнулся. — Я не виню. Тебе не нужно смущаться. Ты не знал, что это может случиться, Намджун ведь так и не объяснил, почему ты не должен спешить с незнакомыми формами. Чонгук лишь слегка пожал плечами, опустив голову. Он взглянул на старшего сквозь чёлку. — Хён? — спросил он. Тэхён тыкал руку Чонгука, пока оборотень не перевернул её, позволяя их пальцам переплестись. — Да? — Спасибо. Тэхён широко улыбнулся, наблюдая, как мягкий розовый румянец заливает щёки Чонгука. — В любое время для тебя, любимый, — прошептал он, целуя его в щёку. — В любое время.