Не та женщина, но тот мужчина

У Иры кольцо на пальце, а у Сони будто удавка на шее затянута. Она смотрит на изящные загорелые кисти, а видит только грязь, боль и смерть. В ней нет ничего, что могло бы притянуть Костю — честолюбивого, серьезного, вдумчивого. Ирина — лесной пожар; сметающая все на своем пути стихия, которая восхищает, да, но пугает сильнее. Константин — горная река, только внешне несущая покой, а на самом деле умертвляющая, только в нее попади: останешься там, в зазеркалье, застынешь, заледенеешь изваянием навечно. Внутри у Сони боль и ненависть черной смолой заполняют вены и клетки. Именно Соня должна была стать женой, матерью, верной боевой подругой. Не Ира, не ведьма, что несет в себе только смерть и тьму. Она и первенца такого принесет — дьявольское отродье, которое сделает все, чтобы разрушить привычный мир и нарушить баланс сил. Соня сглатывает желчь и сжимает кулаки: внутри нее ярость, она слишком любит е г о, слишком хочет лучшего ему, даже если не себя рядом. Хотя, безусловно, лучше себя. *** Она ведь помнит, как он смотрел, когда брал ее: так душу выпивают, гипнотизируют взглядом и выворачивают наизнанку. Костя л ю б и л ее. Касался руками осторожно, но властно и требовательно. Целовал, сминая губы, но слизывая аккуратно грубость позже. Обжигал щетиной нежную внутреннюю поверхность бедер, опускаясь на колени и доставляя удовольствие языком. Соня чувствовала себя особенной, любимой, желанной. Ее превозносили, позволяли раскрываться настолько полно, что казалось, ее профессионально вскрыли скальпелем и выставили на всеобщее обозрение. И стыдно не было. Было сладко, правильно и свободно. Мало этого было — Костя, будто продолжая следовать советам своих духов, отмерял ее удовольствие, словно травы свои щепотями в пиалу бросал да огонь подносил, чтобы вспыхнуло и тлело недолго, ровно столько, сколько надо. Она принимала и отдавала, раскрывала себя до скрытой где-то в глубине души тьмы. А ему словно мало было, зверь свое брал, а не насыщался. Ей чудилось даже разочарованно-утробно: «Да выбрось уже, ясно же, что не та она». Это больно ранило в сердце и глубже, отчего она сворачивалась клубком вокруг пропахшей Костей подушки, открывая беззащитную спину с острыми позвонками. Чувство того, что ему не было с ней так же хорошо, как ей, болезненно вспарывало виски осознанием собственной неидеальности и недостойности. — Мне нужно уходить? — шепотом, пряча лицо в подушке, уточняла она и уже по его молчанию знала, что да, нужно. *** Она помнит то зимнее утро, пока ждала такси, — именно тогда ею было принято решение уйти от Константина Гецати, как любовника. Да, это было правильным решением, таким, какое бы одобрил ее отец. Но легче от этого не становилось: даже наоборот, тяжелее, потому что они пересекались сначала на съемках «Битвы экстрасенсов», потом на встречах с другими экстрасенсами, а ее продолжало тянуть, тянуть настолько сильно, что она была готова на колени перед ним встать, только бы позволил прикоснуться, взять в рот, или оттрахал так, как только он умеет. Только сила воли держит ее, не позволяет пасть даже в собственных глазах, не то что в глазах окружающих. Однажды Виктория Райдос, доверительно склонившись к ней, произносит: — Сила твоя для него мала. Мужчина ищет ту, что сможет дать ему столько, сколько нужно, да и останется еще на себя и ребенка. Соня молчит — ей обидно, что ее сила так низко оценена, но в то же время она понимала… правду Виктории. Для Кости важна рядом женщина, способная поддержать и дать необходимую силу, выносить наследника и передать ему магию обоих родителей. А Соня слабая, не сможет, не выдержит, потеряет не только свою магию, но и, возможно, собственную жизнь. Это ломало даже сильнее осознания, что она может потерять Костю, как своего партнера. Как человека, которого она безумно хочет видеть, как любимого и единственного. — Саша и Мэри не смогли принять силу друг друга вот и разошлись. А у вас… он не принимает, ты страдаешь. — Но она ему не подходит, — убежденно повторяет Соня и заглядывает в глаза Виктории. — Ты не знаешь планов вселенной и духов. Ирина сейчас строптива, свободолюбива и самостоятельна. Ей нравится сама идея владеть подобным мужчиной. Но, дорогая, чары любви не вечны, а когда Костя прозреет… — Жди беды… — ошарашенно шепчет Соня, обхватывая ладони ведьмы. — Не волнуйся ты так, — скупо, несколько по-матерински улыбаясь, произносит Виктория. — Духи следят и за ним, и за тем, что он делает. Не ровен час, когда все станет на свои места, Софья, верь мне. Виктория сжимает ее руки и уходит, а Соня смотрит ей вслед и думает, почему именно сейчас она чувствует облегчение. Ведь, по сути, ничего не изменилось: помолвочное кольцо на безымянном пальце Ирины Игнатенко никуда не исчезло, а Константин Гецати помолвки не разрывал. Только глупое сердце отчего-то легко отстукивает ритм облегчения и счастья. Словно будет еще у них с Костей шанс быть счастливыми вместе. Неужели высшая сила и в этот раз не позволит ей остаться одной?