I.
Замершие в нерешительности пальцы, странное выражение предвкушения на лице, мимолетная ухмылка — и Джим нажимает на «Enter», отправляя первую весточку о себе. «Однажды мы встретимся», — новое сообщение на форуме сайта Шерлока Холмса от Анонима. Самый простой никнейм, но самый лучший из возможных, он прячет Мориарти от анализирующего его взгляда детектива. Ответ приходит меньше чем через минуту, и Джим понимает — Шерлоку скучно, он ожидал чего-нибудь умоляющего (что-то вроде «Мистер Холмс, прошу, помогите…») и интересного, в чем можно увязнуть ненадолго. «О, это жалко», — пишет Шерлок, и сердечко Мориарти метафорично разрывается от несбывшихся завышенных ожиданий, как только что оно было разбито у Холмса (он тут же разочаровывается в собеседнике, потому что Аноним не блещет оригинальностью, стараясь казаться загадочным, и выходит больше смешно и картонно, чем устрашающе — Шерлок даже проваливается в детские воспоминания ненароком: вот он включает телевизор, смотрит приключения нарисованных человечков, которые по нелепым случайностям становятся спасителями человечества и сражаются с озлобившимся антагонистом, грозящимся уничтожить все на свете, и Шерлок мечтает оказаться на месте одного из них). Мысленно Джим дает себе уже третье подряд заверение в том, что он сможет держать эту маленькую миленькую переписку под контролем, не даст подойти детективу слишком близко к нему. Он успокаивает подозрительность неоднократным повторением одной мысли: он управляет жизнями тысяч, если не больше, — чем не проблема справиться с жизнью Холмса, если это необходимо? Правда, проблемой был брат Шерлока да собственное увлечение методами детектива, если не им самим. «Какая жалость, вы решаете срывать злость от скуки на мне? — пишет Джим. — Но вот вам новость: нет ничего нового под лучами солнца, как ни крутите». Джеймс думает, что его слова, как блесна-приманка для крупной рыбки, могут зацепить остывшего Холмса за гордость, и он, как всегда, оказывается прав, что уже порядком надоедает. Ему хочется встряхнуться — или чтобы его эго пошатали из стороны в сторону; это, должно быть, захватывающе, думает он. Джим много слышал про встречи равного себе, но не испытывал «то самое чувство» — это подкупает в Шерлоке, осмелившемся бросить вызов Мориарти по незнанию. Джиму любопытно, что тот сделает — и новый комментарий приходит незамедлительно. «Использование клише ставит под сомнение наличие у вас воображения, а выбранное имя — вернее, его отрицание — говорит о страхе быть узнанным. Так что будьте добры, перестаньте писать бессмыслицу в Интернете — только не на моем сайте, — у меня достаточно работы, требующей моего присутствия», — Джим встречает ответ, словно радушный хозяин, ожидающий важного гостя, но по мере прочтения текст равномерно укладывается тонким, легким слоем липкого осадка в голове, охватывая всю поверхность и задевая чувствительные зоны. Может ли добыча напасть на охотника? «От захламления этот сайт не может спасти ничего, даже очередной пост, посвященный людской глупости и самовосхвалению, тогда как вы противоречите своим поступкам, заверяя, что заняты чем-то, несомненно, более интересным, чем наша маленькая беседа», — пишет Джеймс и невольно откидывается на спинку офисного кресла, позволяя спине с чуть слышным звуком столкнуться с мягкой тканевой поверхностью мебели; рука, свисающая с подлокотника, тянется к лицу, пальцы чуть нервно — но, скорее, предвкушающе — дотрагиваются до нижней губы и несильно оттягивают кожу. Конечно, отправленное Шерлоком сообщение было завершающим, не требующим ответа и ставящим жирную, написанную шрифтом Arial двенадцатого размера точку в диалоге, поэтому Мориарти представляет, как тот абстрагируется от недавних контактов и снова погружается в себя, находя отдушину в виде плавного скольжения по спокойным волнам-потокам мыслей, — Джим не зря назывался фанатом Шерлока Холмса, он успел его выучить (что почти не было так, во многом потому что, наблюдая за Шерлоком, Мориарти видел чуть измененную версию себя, — тут Джим мысленно усмехается, потому что это влечение было очень похоже на симптом нарциссизма). Возможно, впрочем, что Холмс резко закроет крышку ноутбука, чтобы затем так же стремительно подняться — а он, несомненно, сидел в старом кожаном кресле, предназначенном так же хорошо как для выслушивания клиентов, так и для скучных раздумий, — и пройтись по комнате в поисках чего-то, за что можно зацепиться взглядом; не найдя ничего любопытного, он пройдет в кухню, где окажется перед белоснежным блюдцем с красиво уложенным в него овсяным печеньем и заботливо заваренным кем-то специально для него (конечно, Шерлок никогда не обращает на это внимание, а лишь принимает как факт — Джим удивляется, как можно быть настолько глупым в бытовых вопросах, но уметь распознавать один из двухсот сорока трех видов табачного пепла) чуть успевшим остыть чаем. Мориарти утверждается в жизнеспособности второй теории, когда ответ на провокацию приходит лишь через десять минут: «Вы всерьёз рассчитываете на то, что сможете заинтересовать меня больше, чем любое бытовое убийство на «троечку»? Вы либо отвлекаете меня от чего-то важного, либо вам есть что предложить. Советую прекратить мне досаждать и изъясниться по делу». Несмотря на отсутствие какой-либо аудитории, Джим шепчет низким голосом: «Бинго, мистер Холмс!» — в почти пустом помещении, отделанном максимально минималистично, эхом вторит фамилия детектива, — и понимает, что он ждал именно этого момента. Он перечитывает комментарий три раза, а потом до него доходит, что Шерлок, видимо, ждёт, когда Аноним добровольно раскроет ему свои секреты, поэтому еще три секунды он колеблется между вариантами возможного ответа, но вскоре пальцы бегут по клавишам, перепрыгивают с одной на другую, набирая текст очередного комментария: «Девоншир Плейс, вас уже ждут», — хандштрайх. Прикрывая глаза, Мориарти представляет Шерлока: как он, увидев адрес, тут же подбирается, застывает и резко срывается с места, по пути надевая темно-синее пальто и потуже затягивая на шее шарф-петлю, вежливо протянутую Анонимом; он видит, точно наяву, как Холмс второпях усаживается на сиденье такси, нетерпеливо смотря рассеянным взглядом сквозь водительское окно на уличные реалии, как безрезультатно он пытается успокоить бушующие в крови чувства, словно ему сделали инъекцию эпинефрина. Потом, минут через пятнадцать, Шерлок окажется на оцепленной территории, куда его поначалу не хотят впускать, потому что «сыщикам-любителям здесь не место», но спустя пару унизительных предложений в адрес дежурного полицейского Лестрейд заметит Холмса и подаст знак, чтобы от него отступились; инспектор спросит, откуда Шерлок знает про убийство, а тот обязательно проигнорирует его слова, но и сам станет сомневаться в Анониме (впрочем, это совершенно неважно, ведь Джим знает, что его не смогут вычислить ни поисковые системы Скотланд-Ярда, ни сотрудники МИ-6, ни даже Шерлок Холмс лично, если он сам этого не захочет, — именно поэтому он позволяет себе развлечься в этой прелестной игре в догонялки, «поймай меня, если сможешь», заранее зная, чем все кончится); вот, наконец, детектив-консультант окажется на месте преступления, на ходу достанет из кармана кожаные перчатки, цепким взглядом обведёт территорию, обратит внимание на каждую деталь, уточнит что-то у Лестрейда по ходу дела и лишь после этого маленького импровизированного ритуала сконцентрируется на трупе, раздражаясь от каждого лишнего шороха, сбивающего с течения мыслей. Джим улыбается. Отсутствие какого-либо ответа красноречивее любых слов, и Джим, словно маленький невинный ребенок, хочет продолжить терзать безвольную в его руках игрушку. Время тянется, как мятная, неприятно колющая язык, но освежающая жвачка, и скоротать время за, несомненно, интересной, но уже давно ставшей рутинной работой почему-то невыносимо, когда есть такое развлечение для воображения. Мысль о ведении диалога (правда, он скорее был односторонний, чем интересный) с недосягаемым собеседником с каждым поворотом минутной стрелки на один из трехсот шестидесяти градусов обретает все большую привлекательность, и Мориарти легко отбрасывает работу и отвлекается, быстро набирая текст СМС. Номер, конечно, не скрыт, но даже так выйти на самого Мориарти невозможно — слишком бережно он относится к сохранности инкогнито и, соответственно, безопасности. Не только его, как кажется Джиму. «Наслаждаетесь моей загадкой, мистер Холмс? Я могу дать вам небольшую подсказку», — Джим уверен в том, что Шерлок лишь раздраженно застынет на месте, почувствовав подрагивание телефона в кармане, но отвлечётся только на секунду, чтобы бегло прочесть содержимое сообщения; затем, чуть было не удалив его по привычке, как он делает это со всем «бесполезным хламом, мешающим мыслительному процессу», он удивленно замрёт с прекрасно бессмысленным выражением лица и тотчас ответит — один раз передумает, сотрет текст, но вновь изменит решение, — высокомерно нажимая на «Отправить» излишне вежливый отказ с легкой примесью угрозы и любопытства. Джим получает следующее сообщение сиюминутно, словно Шерлок и не занят чрезвычайно важным делом, от которого не хотелось бы отвлекаться. Стандартные вопросы «Кто ты такой и почему мне пишешь?» формулируются с восхищенной претензией-обвинением: «Я знаю, что ты замешан в этом преступлении», — и Мориарти никак не спешит опровергнуть холмсовы сомнения. Джим пишет, что Шерлок мог бы сам догадаться об отсутствии ответа на такой вопрос, если он выбирает «Анонимный» в качестве никнейма, и оставляет второй заданный вопрос в стороне, предполагая, что Шерлок не забывает о психологии преступников (в список которых Джим, конечно, едва бы позволил внести себя, потому что он ненавидит, когда его типизируют) и может назвать настоящие статистические причины, почему убийца связывается со следователем. Конечно, Джим не простой убийца, а Шерлок даже не работает в полиции, но Мориарти чувствует только нарастающую между ними особую связь, как если бы они были связаны невидимой веревкой за петли на шеях по обе стороны, и дистанция между ними неминуемо стала бы сокращаться, а когда они оба оказываются слишком близко друг к другу, воздуха совершенно не хватает, и легкие начинают гореть, а разум — закипать. Джиму не нравится такой исход, хотя умереть подобным образом было бы, на его взгляд, куда элегантнее, нежели как-либо иначе. Единственная проблема заключается в том, что Джим не хочет умирать.II.
Они игнорируют друг друга двое суток, пока дело не подходит к концу. Фактический убийца за решеткой, и Джим ловит себя на том, что наблюдать за тем, как Шерлок по его команде рушит созданный им же план, гораздо веселее, чем злиться от очередного сообщения, что детектив вышел на его людей. Джим думает об этом как о развлечении и отвлечении для них обоих, что главное — безопасном для его бизнеса. «Извлечь нечто из ничего» — именно так он планирует свои маневры. «Маргарет Николсон. Вы на нее не похожи», — пишет Шерлок, и Джим, совершенно не рассчитывая на инициативу со стороны Холмса, удивленно приподнимает бровь, когда видит отлично знакомую последовательность цифр, складывающихся в один номер. Он — на Нортамберленд-стрит, и дождь противно впитывается в пальто, которое с каждой каплей ощущается все тяжелее на плечах. Джим довольно быстро ловит такси, называет адрес и игнорирует присутствие водителя. В салоне пахнет бензином, маслом, совсем немного доносится уличный свежий запах сырости, и Джим чувствует приторно-сладкий аромат чего-то неуловимого, о чем он помнит, но названия дать не может. Мориарти печатает односложный ответ: «А вы не кажетесь удивлённым, мистер Холмс», — и смотрит на то, как ударяются о гладкую поверхность стекла капли воды, на то, как те из них, что побольше размером, тут же стекают вниз, оставляя за собой влажную протоптанную дорожку, по которой начинают идти и те, что находились повыше; на то, как маленькие капельки остаются неподвижными, но затем наталкиваются на другие небольшие капли и объединяются, чтобы вместе скатиться к земле, — и все это под сопровождение гулкого стука воды о крышу автомобиля с назойливым звуком рабочего мотора на фоне. В конце концов, пустое разглядывание капель на полупрозрачном тонированном стекле наскучивает, и Джим обращает внимание на пожилого кэбмена. Мориарти нечасто, можно сказать, что редко пользуется услугами такси, но ему кажется, что сегодняшняя поездка именно с этим человеком — подарок, не иначе. Джим расслабленно откидывается на спинку пассажирского сидения, пристально смотрит на бледное морщинистое лицо таксиста через зеркало переднего вида, что не укрывается от самого водителя, и интересуется, словно спрашивает о чём-то обыденном: — Вы когда-нибудь хотели убить человека? — реакция таксиста говорящая: сначала он непроизвольно вздрагивает, будто говорит этим жестом: «Я не понимаю, о чем вы, мистер», — но затем наигранно простодушно улыбается, как если бы довелось услышать несмешную шутку от человека, которого не хотелось бы обидеть. Телефон в руке Джима нервно дрожит, извещая об одном новом сообщении, но Мориарти не торопится снимать блокировку и читать текст, предпочитая уделить всё внимание кэбмену. Запах чего-то неуловимого кажется отчетливее, и к нему добавляется повисшее в сыром тёплом воздухе напряжение. — Я не шучу, — хочет продолжить Джим и ненадолго замолкает, чтобы перевести взгляд с лица таксиста на немного облупившуюся по краям и разорванную, но сразу видно — ценную фотографию. — Красивые дети. Как жаль, что их отец умирает и больше не сможет обеспечивать их. Блеклая кожа щек водителя бледнеет еще сильнее, Джим даже замечает едва просвечивающие голубые и серо-фиолетовые нити капилляров, и это отождествляет таксиста с «ходячим мертвецом»; взгляд мужчины тускнеет и вновь падает вбок, на фото. — Что бы вы сказали, — начинает Мориарти и чуть подается вперед, ловя в отражении внимательный, заинтересованный, но одновременно с этим чуть озлобленный и печальный взгляд на себе, — если бы я сказал, что знаю человека, который согласится обеспечить будущее вашим детям — при некоторых условиях, конечно. Машина паркуется у тротуара, но Джим не выходит — выжидает, и таксист сдается, говорит о том, как ему не дают видеться с детьми и как три года назад ему поставили диагноз и как трудно добывать деньги, работая таксистом. Джиму не особо интересна эта история, поэтому он не слишком внимательно прислушивается к словам, но утверждается в том, что можно использовать этого отчаявшегося и отчаянного смертника в собственных целях. Поэтому когда Джим оставляет кэбмену свою визитку, то не удивляется, услышав: — Я не хочу пачкать руки, — говорит мужчина, но всё-таки смотрит на напечатанный на заламинированной картонке текст. — Вам и не нужно, — он улыбается и касается плеча таксиста. — Но ведь на образование сейчас уходит столько денег. Почему бы не уйти из жизни, зная, что она всё-таки что-то значила для ваших детей? Сколько людей вы видите за день — ни один из ваших клиентов не знает, через что вы проходите, чтобы добыть эти деньги: работаете сверхурочно да ещё и не получаете никакого признания за то, что делаете каждый день, — говорит Джим и убирает руку, протирая ладонь пальцами. Дверь автомобиля открывается плавно, и Мориарти выходит, тут же вдыхая влажный воздух; он почти доходит до угла, а затем ухмыляется водителю напоследок, зная, что тот неотрывно продолжает следить за ним. Задумчивый, но чуть воодушевлённый, с крепко зажатым в руке телефоном, он лежит на постели в промокшем пальто и улыбается. «Как вы узнали о преступлении?» — спрашивает Шерлок и, видимо, злится на Джима за игнорирование, потому что за этим сообщением следуют два других, отправленных через тринадцать минут после того, как Джим прочитывает первое. «Мне интересно, почему я не могу отследить ваш номер, даже используя ресурсы спецслужб. Вам есть от кого скрываться?» — и тут же: «Кого вы хотите впечатлить: меня или моего брата?» «Вы спрашиваете, чтобы заполучить основания для моего ареста? Я признаюсь, что мог взломать частоту полицейских раций, если вы признаетесь в том, что взломали МИ-5», — отвечает Джеймс и блокирует телефон, убирая его подальше, чтобы удержаться от дальнейшего развития интервью. Шерлок перестаёт задавать вопросы после второго адреса, когда Джим пишет: «Неужели тебе интересна моя личность, а не только дела?» Мориарти расценивает это как достижение взаимопонимания: вопросы Шерлока наскучивают и утомляют, так что без них ему становится куда проще. «Ты не можешь быть заказчиком во всех этих делах», — получает он от Шерлока после первого ограбления и разочарованно хмурит брови. Мориарти шлёт грустный смайлик и затем пишет ответ: «Перестань копать, разве тебе не нравится?» Шерлок вновь разочаровывает его тем, что после седьмого ограбления и трёх убийств пишет то, что не следовало бы: «Ты не заказчик, не взламываешь полицейские рации и не можешь быть за решёткой. Все те дела, что ты мне подсовываешь, не имеют между собой ничего общего, кроме тебя. Ты не можешь просто угадывать, какие дела мне нравятся, но ты это делаешь; даёшь их мне «свежими», что значит, что ты знаешь о том, кто является преступником, ещё до меня и, соответственно, до полицейских, которых ты якобы взламываешь. Притом никто из обвиняемых никогда о тебе не слышал, но большинство было напугано, очевидно, из страха сдать того, кто находится выше. Я знаю, что я прав». Джим поджимает губы и выбрасывает телефон в окно, чувствуя, как пустота снова забирается в его сердце. Он совсем не пишет Шерлоку и даже не знает, пытается ли тот связаться с ним или принимает его отсутствие за должное (и не то чтобы он не мог это выяснить, но он теряет всякий интерес к Холмсу, основанный, как он думает, на том, что тот посмел его разочаровать). «В самом деле, обязательно было всё рушить?» — винит Шерлока Джеймс и постукивает пальцами по столу. Он наблюдает за тем, как Шерлок пишет о том, как ему скучно; потом, правда, Шерлок находит себе какого-то постоянного соседа, который держится дольше всех предыдущих, а затем посреди скучных будней выискивается серийный убийца, спонсируемый Джимом. Шерлок болтает о нём с Ватсоном, упоминает его фамилию («Мориарти», — шепчет тот, лишь наполовину осознанно), и Джим думает вернуться в безопасную для себя игру. Ему не нужно, чтобы Шерлок пытался уничтожить то, что он строил годами. А ещё ему скучно без Шерлока («Совсем чуть-чуть», — думает Мориарти, подразумевая совершенно обратное). Он набирает первое сообщение на знакомый номер: «Успеешь?» — и скидывает фото с места преступления, зная, что Шерлок находится в пяти минутах ходьбы от него. Джим снимает с шеи ленту с прикреплённым к ней бейджиком «Джим Мориарти. Пресса» и ухмыляется, когда видит появление Шерлока. Сам он растворяется в толпе.