За что люблю

      Мы лежим с Джэбомом на мягкой свежей траве, переплетая пальцы рук. Он позволяет мне закинуть на него свою ногу и, улыбаясь как чеширский кот, забирает у меня один наушник. Где-то совсем недалеко от нас сидит сверчок, напевая свою стрекочущую песенку. Прохладный ночной ветерок заставляет ближе льнуть к парню, но домой мы упорно отказываемся идти: после дневного дурдома в окружении друзей хочется побыть наедине.       ― Мне всегда нравился твой музыкальный вкус, — бормочет Джэбом, поворачиваясь ко мне лицом. — И ты мне тоже всегда нравилась.       Мы встречаемся уже около года, но такие его внезапные признания выбивают меня из колеи каждый раз. Джэбом готов говорить о своей любви ко мне буквально каждому, и это одновременно радует и смущает.       ― Ты красивая, — он сильнее сжимает мою ладонь и смотрит прямо в глаза. — У тебя лицо покраснело.       ― Дурак ты, Им Джэбом, — я фыркаю и отворачиваюсь от него, все еще ощущая его лисий взгляд на себе. — Перестань смотреть.       ― Не хочу. Я ведь эстет.       Где-то заквакала лягушка. Джэбом резко вскакивает, отпуская мою вспотевшую ладонь, и бежит к реке, в полумраке выискивая источник шума. Сегодня они весь день гоняли Югёма, пугая его речными раками, а теперь вот удумали еще и лягушку в него кинуть.       ― И не жалко тебе его? Бедный паренек охрипнет скоро. Лишитесь вокалиста в группе, — я сажусь на траве, складывая по-турецки ноги. Джэбом задумался на минуту, бегло посмотрев на меня.       ― Тогда ты вместо него будешь петь.       ― Только если вы хотите лишиться всех фанатов. Так что, спасибо, обойдусь. Джэбом-а, плюнь ты на эту лягушку, — смотря за мучениями своего непутевого парня, я все-таки смеюсь в голос, пугая этим сверчка. — Если упадешь в воду, я в красках расскажу об этом ребятам.       ― Сейчас в тебя ее кину, если продолжишь издеваться!       ― Поймай для начала.       Домой мы возвращаемся ближе к полуночи, абсолютно промокшие от бега и плесканий в воде. Джэбом все-таки поскользнулся на камне в реке и, воспользовавшись моей нескончаемой добротой, потянул и меня. Как итог — мокрые и пахнущие речной тиной, но довольные, получаем нагоняй от Джинёна, что как мамочка заботится о нас.       Когда же в доме все уснули, мы уселись на летней веранде с кружками горячего чая и просто долго молча смотрели друг на друга. Кажется, это стало нашей традицией еще со времен знакомства.       ― Ты сейчас на панду похожа, — смеется Джэбом, намекая на мою потекшую тушь. — Но даже так все равно красивая.       ― Ты меня только за красоту полюбил? — я знаю, что это не так, но смотрю на него с легким прищуром, едва сдерживая улыбку.       ― Нет, конечно, — я удовлетворительно киваю на его фразу. — Ты еще собутыльник хороший.       ― Совсем дурак? — я хлопаю его по руке.       Джэбом подсаживается ближе ко мне, забывая про остывший чай:       ― Может, пойдем в комнату? Я расскажу тебе, за что люблю.       От его шепота по спине бегут мурашки, а щеки снова становятся пунцовыми. Им Джэбом всегда на меня так влияет, и не важно, день мы встречаемся или год.       ― Рассказывай сам себе, дорогой. С собутыльниками не спят, — я убираю его руку со своей талии и под возмущения ухожу в дом.       ― Ты обиделась что ли? Плюха, да ладно тебе, я же пошутил.       ― Доброе утро! — я захожу на кухню, где Марк уже во всю хозяйничает. Он кивает мне. — Может, помочь?       ― Я уже почти закончил. Можешь разбудить остальных?       По пути в спальни мне навстречу шел Джинён, пытающийся отогнать остатки сна. Ёнджэ разбудить тоже не составило особого труда. Он любит поспать, но встает всегда с легкостью, чего не скажешь о моем ненаглядном, что развалился рядом в позе звезды.       ― Вместо тебя мне всю ночь пришлось обнимать Ёнджэ, ты довольна? — бормочет сонный Джэбом, даже не удосужившись открыть глаза.       ― Если ты думаешь, что таким образом заставишь меня ревновать, разочарую. Вставай, Марк приготовил потрясающие блинчики.       ― Давай лучше пропустим завтрак? — он тянет меня за руку, заставляя прилечь рядом. — Я тут всю ночь думал, за что же тебя, такую вредную, полюбил.       ― И как? — я стараюсь отодвинуться от него чуть дальше, чтобы не умереть от жары окончательно. — Да перестань на меня ногу складывать!       ― Ты добрая, знаешь, когда мне нужно побыть одному, и нравишься всем моим друзьям. Что очень странно. Даже Нён сказал, что ты мне подходишь.       ― Звучит так себе, на самом деле.       ― А еще ты любишь кошек, а я искал хорошую мамочку для моих деток, — он сам как кот утыкается носом мне в ключицу и сопит.       ― Так я что, нянька для твоих кошек? — я глажу его по волосам, усмехаясь.       ― Почему ты вечно ищешь второе дно в моих фразах? Я тебя люблю потому что люблю. Закрыли тему.       С кухни доносился смех Ёнджэ и Джексона, что снова пугали бедного Югёма, за окном неистово грело солнце, лучами пробиваясь сквозь плотные шторы, а мой парень все-таки сложил на меня ногу, улыбаясь во сне чему-то своему. Подозреваю, что кошкам.