На разных полюсах

      Если бы существовала судьба, они бы обязательно остановились. Посмотрели друг другу в глаза. Просто так. Впервые открыто, не скрываясь за страницами «Ежедневного пророка» или под надёжной защитой каменной арки. Рассмотрели друг друга ближе. Тихий паренёк с нездоровой бледной кожей и колкими чёрными глазами. Начитанная девушка с копной каштановых волос и немного длиннее, чем надо, передними зубами. Если бы симпатия не закрывала глаза, то они заметили бы изъяны. Нормальное явление, что делает людей живыми и уютными. Но они не видели. Додуманные образы в голове отличались от реальности, ещё больше отдаляя их друг от друга, делали идеальными. Фантазии. Маленькое хобби, что никому не причиняло вреда, но оно росло год за годом.       Если бы удача оказалась на их стороне, то они очутились бы на одном факультете. Хотя кто знает, изменило бы это хоть что-нибудь, учитывая сложные, гордые характеры обоих. А так они даже ни разу не разговаривали. Ученица Гриффиндора и подопечный Слизерина — не более, чем простые прохожие в извитых коридорах старого Хогвартса. Нейтральный пустой взгляд вперёд, задержать дыхание. Всего мгновение — и разошлись. Как призраки в Подземельях. Словно и вовсе не было. Даже сам Мерлин, гуляй он по волшебной школе, не заметил бы их тайного притяжения. Куда уж там обычным сокурсникам. Они ни разу не заговаривали, не здоровались, не пересекались взглядом. Оба слишком хорошо знали науку скрытности. Они не давали повода.       Он вёл себя всегда спокойно и сдержанно. Даже слишком. Но она не раз замечала, как он, так же невозмутимо и деловито, объясняет первокурсникам простейшие зелья. Этот предмет всегда удавался ему с блеском. Она чувствовала себя лучше, когда видела азарт на его лице. Задор в глазах. Пожалуй, это была одна из главных причин, почему честолюбивая гриффиндорка не была против совместных занятий со Слизерином. Смотрела сквозь пар от котла, как неуловимо меняется выражение его лица, как серьёзен взгляд, и как этот непонятный ей человек столь смело отступает от стандартной рецептуры. Чертит записки на полях забористым мелким почерком. Рискует. И выходит победителем из их негласной войны за баллы.       Она всегда скрывала собственное смущение за стопкой тяжёлых пыльных книг. Маглорождённой привыкать к новому, волшебному миру было нелегко. Страшно. Стыдно. Удивительное невежество в самых обычных вещах сводило с ума. Зарождало тревогу, что иногда перерастала в панические атаки. Вечная борьба. Она делала всё возможное, чтобы выглядеть образованной в глазах других магов. И перестать быть неумелой в своих собственных.       Она любила учиться. Искренне. Чисто. Верно. Но так же любила наблюдать за тем, как это делает он. На своём любимом месте в библиотеке. Достаточно укромном и тихом, но с хорошим обзором. Она не знала, что он тоже ненароком засматривается на её задумчивое лицо, когда глава истории маглов кажется слишком шокирующей. Улыбается тайком и продолжает писать. Странное, пугающее ощущение зарождается в центре груди. Он слишком мало знает о проявлении чувств. Подойти и начать разговор кажется слишком неуместным. Может быть, когда-нибудь позже. А свиток работы по трансфигурации сам себя не напишет. И всё идёт как всегда.       И если бы он только знал, что она решила связать свою судьбу с жизнью другой страны. А он так навсегда и останется в полюбившихся стенах, будет преподавать. Что бы это изменило? Детство кончилось. Он так и остался тихим мальчишкой из школьных воспоминаний, да парой снимков на общих колдографиях. А она — чередой тёплых, странных и совсем наивных воспоминаний. Они так и не узнали друг друга. Но воссоздали образы по памяти, по избранным кусочкам на свой вкус. И они останутся с ними навечно. Если вечность, конечно, существует.       Если бы существовала судьба, они были бы вместе. Но она, отчаянная, всегда была только в их собственных руках.