Повеселимся

*** Фигуры Гинджо и Цукишимы подрагивали и расплывались из-за слёз, в голове было темно и пусто, только яростно колотилась мысль «я им не позволю, не позволю, не позволю» – как слепая птица в силке. Чувствовать себя преданным, использованным и беспомощным было больно, это чувство неуклонно росло в нем, наливаясь чернотой, и в какой-то момент пронзило сердце. Спустя пару секунд Ичиго понял, что сердце ему пронзило что-то другое. Для душевных мук ощущение было слишком уж телесным. Он опустил голову и наконец заметил торчащее из груди острие меча, сияющего голубым светом. - …саки! Да Куросаки же! Оглох?! – рявкнули за спиной нетерпеливо. Ичиго медленно, как во сне, оглянулся. Проснуться именно сейчас было очень страшно. Гриммджо, все еще полупрозрачный, но уже вполне материальный, хрустнул шеей и бесцеремонно выдернул из него меч. - Надо же. Все-таки сработало, – не без удивления заметил он. – Ну привет. - А… ааа… – Ичиго хорошо понимал, что очень глупо выглядит сейчас с вытаращенными глазами, и больше не понимал ничего. – А если бы не сработало? Гриммджо утратил полупрозрачность, пожал плечами, повертел в руках постепенно тускнеющий клинок. - Что случается, если человеку ткнуть мечом в сердце? Готов послушать твои варианты. - Ты хотел меня убить? – сморозил глупость Ичиго. На лице Гриммджо промелькнула целая гамма сложных эмоций, но он великодушно не стал добивать дезориентированного собеседника. - Хотел бы – ты бы давно уже переселился в этот ваш гадюшник Общество Душ. Я же к тебе не один раз в гости заглядывал. - Чт… В каком смысле?! - Да в прямом. Года полтора назад впервые пришел. Говорю, ну, Куросаки, сейчас ты мне за все заплатишь, за унижение, за свою доброту хренову, за то, что такая заноза в заднице. Стою, речь толкаю, складно так. Красиво. - А я что? – заинтересовался Ичиго. Ко всему прочему он, напротив, интерес потерял. - Попил водички и спать пошел. – Гриммджо сплюнул на землю. – Обидно было – жесть. В темной пустой голове Ичиго к предыдущей, уже весьма поблекшей мысли вдруг присоединилась другая, очень несвоевременная, но такая же яростная. - А потом? – спросил он с подозрением. И понадеялся, что не покраснел. - Да ничего, – буркнул Гриммджо. Рот у него странно съехал на сторону, словно он сдерживает ухмылку, но без излишнего усердия. – Свалил. Неинтересно же. - Ясно. А зачем тогда после еще приходил? Понял же, что я… – Ичиго замялся. Говорить об этом вслух он так и не привык, сколько бы ни храбрился перед остальными. - Проверял. Мало ли что. Может, это у тебя временное. Но дружки твои сказали, что нет. Что это насовсем. Не сразу, конечно, сказали. Нечего кривиться. Сначала постреляли, там, кулаками помахали, смешные такие. Это даже весело было. Очень уж просили, чтобы я тебя в покое оставил. - И ты оставил? - Почти, – ухмыльнулся теперь уже в открытую Гриммджо и без перехода: – Короче, решил я, что это не дело, стал думать, как тебя приводить в форму, ну и вот. Он взвесил в руке ставший совсем тусклым меч и отшвырнул его в сторону. Ичиго проследил полет, завершившийся в ближайших кустах, и вспомнил, что забыл спросить кое-что важное. - Так… что это вообще такое было? Что ты сделал? - Это мы с мужиками скинулись реяцу, чтобы тебя подзарядить. - С кем?.. – Ичиго отчаянно тормозил и не знал, как из этого состояния выйти. Гриммджо вдруг занял собой все пространство и все закутки сознания, вытеснив оттуда какие бы то ни было тревоги, позывы и намерения. - Да ты их не знаешь. – Гриммджо поскреб подбородок. – Они тебя, в общем, тоже. Они и скидываться-то не очень хотели, но я их уговорил. Я же убедительный – страсть. Он улыбнулся, обнажив два ряда крепких белых зубов. Ичиго пожелал неведомым мужикам упокоения в песках Уэко Мундо. - Это лаборанты покойного Заэля смастерили такую штуку. Лаборатория же теперь бесхозная стоит, они от скуки маются, вот и взялись. Опять же, сила убеждения… - То есть благодаря вашей силе я теперь… снова шинигами? – осторожно спросил Ичиго, не решаясь бросаться в надежду с головой. - Нууу… – он сделал неопределенный жест, покачав рукой с растопыренными пальцами, – я так понимаю, скорее арранкар, или что-то среднее между нами и шинигами, хрен его разберет. Да это такие технические детали уже. Забей. - Я арранкар, так, ага, понятно. Супер. Просто супер. - Прошу прощения, мы вам не мешаем? – вежливо осведомился Цукишима. Гриммджо, выломав острым углом голубую бровь, окинул взглядом сначала его, потом Гинджо, будто впервые заметив, что они с Ичиго не одни. - Вообще, мешаете, – зычно гаркнул он. Опять повернулся к Ичиго: – Кто такие будут? - Да так. Никто, – рассеянно откликнулся Ичиго, все еще переживая волнительную новость. - Вижу, что никто. Они никто с тобой или против тебя? Гинджо недовольно взрыхлил асфальт мечом. - Мы только что забрали остатки его силы. Сам догадайся, вуайерист. - Вот оно как! – непонятно чему обрадовался Гриммджо и хрустнул кулаками. - Гриммджо, – предупреждающе начал Ичиго, но получил увесистый хлопок по плечу и умолк. - Ты, Куросаки, пока придумай, как тебе высвободить духовное тело, – задушевно посоветовал Гриммджо, знакомо, по-боксерски прыгая с ноги на ногу перед броском. – А я щас вернусь – и повеселимся. Последнее слово Ичиго скорее угадал, чем услышал, потому что Гриммджо вошел в сонидо. Глядя, как он фирменным ударом ногой в живот отправляет Цукишиму в бархатное фиолетовое небо, Ичиго думал, что ему хочется не так уж многого. Ему хотелось убедиться, что семья и друзья пришли в себя. Ему хотелось оказаться в собственной постели. Еще ему хотелось выяснить, что он теперь за существо, и, может быть, чашку какао. Веселиться – в том смысле, который в это слово вкладывал Гриммджо, – Ичиго хотелось не особо. Но его, как обычно, никто не спрашивал.