***
Горизонт. Спустя два года после ухода демонов, мало чего изменилось. Сколько бы ни прошло времени, солнце по-прежнему оставалось жгучим, а луна — холодной. Так и сегодня, закат, налившийся алым, предвещал знойный и душный день. — Рицука, уже поздно. Зачем ты вышла? — шагнув за порог, Линдо обтёр руки о передник и посмотрел в лицо девушки, обернувшейся на его зов. — Вернись в дом. Ужин почти готов… — Мне нравится выходить в мамин сад перед заходом солнца, — ответила она и скромно наклонила голову. Одним этим жестом Рицука извинилась за беспокойства, доставленные брату. — В это время травы пахнут по-особенному… — Даже они понимают, для чего посажены здесь, — сказал Линдо, кладя руку на правое плечо сестры. — С наступлением ночи вербена, лаванда, мята, маки и даже укроп благоухают. Все растения, высаженные здесь, оберегают нас. Однако даже они не всесильны. — Брат, ты всегда начеку! — посмеялась Рицука задорно. — А ты постоянно попадаешь в неприятности, — подхватил он, брошенный ему повод для спора. — У-у-у! Да когда это в последний раз было?! — обиженно высказалась она. — Два года прошло. Ты, брат, не меняешься! А я… Я иду дальше! — глядя на него через плечо, Рицука помахала рукой и скрылась в доме, где горел свет. «У меня плохие предчувствия, — скрыв за улыбкой опасения, Линдо опечалено устремил взгляд на закат. — Лунное затмение произойдёт двадцать первого августа, сегодня ночью… Это дурное предзнаменование. Надо быть наготове!» — проверив, заперта ли калитка, он, как и Рицука, вернулся в дом. — Линдо, ты сегодня сам не свой… — внутри его подловила Мария Тачибана. — Я знаю, ты не обидишь Рицуку, но я всё равно должна тебя спросить… — Не беспокойтесь об этом, тётя, — он по-доброму улыбнулся и коснулся её плеча. — Я умею держать себя в руках. Ничего не случится. Я обещаю. — Раз так… Садимся за стол! — позвала она ужинать. — Кажется, Рицука пошла по стопам дедушки! — Мария смеялась, глядя на дочь, взявшую за стол книгу. — Ты стала много читать мифов и легенд. Это похвально, но не могла бы ты… — Да, Рицука, если ты будешь во время еды читать, пища плохо усвоится, — Линдо попытался быть жёстче; книга, ставшая предметом спора, замельтешила перед глазами Марии. — Предупреждён, значит, вооружён! — девушка по-быстрому доела свой ужин, намереваясь вернуться к запланированному. — Спасибо за еду, всё было очень вкусно! — оставив родных за столом, Рицука ушла к себе, уткнувшись носом в книгу. — Оставь её, — посмеялась Мария при виде озадаченного племянника. — Возраст у неё такой. — И характер, — добавил Линдо для поддержания шутки и дальнейшей беседы. — Анис, белладонна, календула… — прошептала Рицука, перебирая травы, спрятанные под кроватью. — Сегодня ночью мы снова встретимся, Рем!***
— Согласно дневникам дедушки и тем записям, которые я смогла отыскать, от меня требуется поставить чашку с водой в центр врат, — дождавшись момента, когда луна станет из-за затмения красной, Рицука вынула бутылку с заранее приготовленной водой и, перелив её в прозрачную тарелку, продолжила следовать инструкции. — Белладонна… — она бросила в воду чёрные ягоды этого растения. — Анис и календула, высушенные на солнце, — Тачибана связала сухие травы в пучок и подожгла. Взмахнув ими пару раз, Рицука потушила пламя и комната наполнилась непривычными горьковато-сладкими запахами. «Надо продолжать расточать этот запах пока врата не откроются…» — она отчаянно смотрела на нарисованные мелом двери, делая рукой взмахи, напоминающие те, которые люди делают, когда нуждаются в чьей-либо помощи. — Получается! — заметив, что очертания врат начинают загораться, Рицука обрадовалась. Дыхание сделалось частым и тяжёлым; в голове от горьковатого запаха потихоньку плыло, и когда нарисованная на полу дверь вспыхнула ослепляющим синим, Тачибана исчезла. Проходя через множество измерений и рассыпаясь точно звёздная пыль, она почувствовала почву под ногами спустя какое-то время. Над её головой как через молочные гущи светило плоское золотое блюдо. Вокруг строения внушительных размеров стояли игрушечные домики: красные черепичные крыши светились подобно чешуе золотых рыб, мягко заворачивающиеся углы напоминали пряничные домики и круглые окошки сверкали как сверкает первый лёд на пруду. — Я правда смогла?.. — находясь точно во сне, Рицука широко раскрыла глаза. В носу до сих пор стоял запах дыма. Она поморщилась и помахала возле лица рукой, как если бы отгоняла муху. — Грл-грл! — раздался подозрительный звук. — Что это? Птицы?.. — предположила Тачибана, последовав прямо на звук, в сад. Деревья там больше походили на цветы — так красиво они цвели. Алые бутоны шевелились, точно качались как кораблики на воде, и звук, привлёкший её, усиливался. «Это не птицы…» — запрокинув голову, Рицука волнительно отслеживала быстрые перемещения странных существ: внешне они напоминали угрей, длинные и толстые они извивались и чем быстрее это делали, тем меньше понимала Тачибана. — Лучше бы они были птицами… — девушка обратила внимание на тёмную тучу, шевелящуюся у неё над головой. — Она здесь чужая! — эти же голоса, раньше неразличимые, вдруг заговорили на понятном для Рицуки языке. — Чужая… — разлетелось точно эхо, и Тачибана сделала неосторожный шаг — её нога оступилась и попала на землю. Туча этих странных существ подобно рою диких пчёл обрушилась на девушку. — Чужая! Чужая! Чужая! — кричали они, щипая Рицуку за руки своими беззубыми ртами, лохматя ей волосы длинными телами. — Прочь! — отмахивалась она, зажмурив глаза. Во всей этой схватке маленькая корона, которая висела у Тачибаны на цепочке и покоилась всё это время на груди, вывалилась и пару раз брякнула. Источаемая от неё аура стала видна. Похожий на дымок синий след отогнал раскричавшихся существ. — Собственность господина Арлонда! — закричали они голосами испуганными, выталкивая Рицуку прочь. — Собственность господина… Сбегая от них, Тачибана скрылась в доме, где даже услышав тяжёлые звуки запирающихся дверей, с трудом начала приходить в себя. — Никто и никогда… — очередной голос, разлетевшийся эхом, обдал её леденящим холодом. Рицуку всю передёрнуло. Мысли, подталкивающие к отчаянию, вскружили ей голову. «Это было глупо! — она зажмурила глаза до того крепко, что из них брызнули слёзы. — Я не должна была поддаваться глупым желаниям!» — Тачибана корила себя за слабость. — Не посмеет наложить на неё рук… — теперь голос показался знакомым; он был низким, озлобленным, но знакомым. Сердце в груди Рицуки дрогнуло и замерло в предвкушении встречи. Показавшаяся в дверях тень, совершенно точно принадлежала ему…***
— Рем! — голос Рицуки раздался пронзительно и так же красноречиво погас. Юноша, которому она отдала своё сердце, гордо остановился в дверях. В его взгляде читалась неприязнь и в тот же момент неуверенность — непростительная составляющая его жизни; величественный лорд Глакс не простил бы его за подобное проявление слабости. Он — наследник семьи Арлонд, он тот, в чьём сердце нет жалости, нет места сомнениям. — Рем… — Тачибана осторожно назвала его по имени, когда тот с солдатской выдержкой и точностью выставил шаг. Услышав её нежный голос, он качнулся и коснулся головы. Звуковая волна ударила с силой пули; от происходящего у него в глазах потемнело. — Никто и никогда… — сказал он, насупив тонкие брови, — не посмеет дурачить меня! — последовавший крик сулил недобрые последствия. Сильная рука демона обхватила горло девушки, и её худенькое тело приподнялось от пола. — Подожди… — захрипела Тачибана, цепляясь за руку одурманенного возлюбленного. — Глупые марионетки! — зловеще ухмыльнулся он. — Думаете, меня можно одурачить! Эти ваши шутки затянулись. Я Рем Арлонд — ваш будущий повелитель! — Это я! — жмурясь и силясь, сказала она. — Рицука! — внезапно её голова запрокинулась; страдания, которые не должны были трогать душу демона, очистили его разум, и рука, стискивающая подобно орехоколу, разжалась. — О, боже! — опрокинувшись на пол, Тачибана перехватила своё горло маленькой рукой, начиная тяжело ворочать давние мысли. — Ты едва не задушил меня… — Я демон… — ответил он, продолжая сомневаться в том, что это маленькое тело в розовой пижаме — она, его возлюбленная и единственная. — Я полагала, что после потери гримуара я перестану иметь какое-либо значение для твоих друзей, но чтобы и ты… Все труды зря! Не переживай, я не стану утруждать тебя. Всё что надо чтобы вернуться — это нарисовать врата… — Рицука вынула из кармашка кусочек мела, думая, решить образовавшуюся проблему в кратчайшие сроки. Ворчание Тачибаны окончательно разогнало туман из сознания Рема. Он опомнился и, водя глазами по ходу чиркающего по полу мелка, спохватился. — Что ты делаешь?! — возмутилась Рицука на действия демона; он обхватил её тонкую руку выше запястья и точно преследуемый неудержимой силой, побежал прочь с открытого места. «Я совсем его не понимаю…» — притаившись в каком-то тёмном углу, куда заволок её Рем и потом обнял, она попыталась разгадать его мысли, выразившиеся на лице в виде гримасы сожаления и боли. — Сколько раз я видел это видение, и никогда раньше ты не была такой настоящей, как сейчас, — сказал он, продолжая сжимать Рицуку в обруче из своих объятий. — Раз я настоящая, то не мог бы ты обнимать чуть-чуть мягче, — прошептала она сдавлено. — Кажется, прямо сейчас я задохнусь… Вняв её просьбе, Рем разжал руки, сделал шаг назад и объял взглядом Рицуку. В тапках и коротких шортах, она перебирала ногами и так забавно выглядела, что на секунду он подумал, каким идиотом был — отец бы не стал создавать подобные милые и добрые образы постыдного прошлого своего старшего сына. — Это действительно ты! — прижав её к себе нежно, Рем мягко коснулся волос Тачибаны губами. «Её запах… её тепло!» — воспело его теплеющее сердце. — Рем, — постояв какое-то время молча, греясь в его объятиях, Рицука сквозь смущение заговорила, — так ты рад, что я здесь? — Рад… Способно ли это слово передать все мои чувства?.. — прошептал он, не открывая глаз. — Я готов умереть от тепла, пробудившегося во мне. Это всё кажется настолько нереальным, что я не хочу открывать глаза. Если это очередной сон или проделки отца, то я окончательно сломаюсь или сделаю то, чего многие в тайне ждут от меня. — И чего они такого ждут?.. — Рицука спросила, так как почувствовала, как руки её возлюбленного демона снова огрубели. — Здесь оставаться небезопасно! Следуй за мной! — взяв её за руку, Рем как подхваченный ветром, увёл возлюбленную в место, где они могли бы спокойно поговорить.***
«Всё это похоже на фантазию посреди ночи!» — соглашаясь с мыслью о том, что от происходящего кружится голова, Рицука на время закрыла глаза, а когда открыла и вновь, посмотрела в лицо Рема, кажущееся в темноте ещё бледнее. — Ты дрожишь, — он нежно погладил Тачибану по руке, продолжая, как и она, лежать на боку и смотреть ей в глаза. Когда появилась возможность, Рем провёл возлюбленную в свои покои, и вот они молча лежат на постели, держатся за руки, сохраняя между друг другом порядочное расстояние. — Трудно осознавать, что я держу тебя за руку, лежу на твоей кровати и просто нахожусь в комнате, где ты проводишь своё время, личное время… — ответила она, переворачиваясь на спину. Тёмно-синий, в полутьме практически чёрный полог выделялся лишь из-за золотых листьев. — Ты первая девушка, которую я привёл в эту комнату, если ты о том, — сказал он невозмутимо, сохраняя гордость за территорию, которая значилась за ним. — Нет же! — принимая из лежачего сидячее положение, Рицука порадовалась окружающей их темноте; щёки так и дёргало от жара, который подоспел следом за радостью от услышанного. — Ты и это место настоящие… Понимаешь? — Возможно, — улыбнулся он кротко. — Боюсь обидеть тебя своими предположениями, но неужели ты лежала на своей кровати и представляла нечто подобное, что происходит сейчас? — Считаешь, это плохо? — обернулась она, затаив лёгкую обиду и жалость к себе. — Думаю, если любишь, то скучать — нормально. — Это нормально, — Рем привстал и накрыл своей ладонью рукой тёплую руку возлюбленной. — Тем более ничего не происходит, — наивно улыбнулась Тачибана. — Мы всего лишь держимся за руки… — Да, но могло бы… — почувствовав нестерпимое желание близости, Рем наклонился к губам Тачибаны и нежно коснулся их. Спустя мгновение, оба приоткрыли глаза. Грудную клетку Рицуки приподнимало участившееся дыхание. Сознание Рема улавливало каждый её тревожный жест и желание объять всё её тело этой жаркой волной било в голову подобно тамтамам где-то на острове Пасхи. — Пойдём! — поднявшись и потянув её за собой, Рем прислушался к происходящему за дверьми. Слуг и других ненужных свидетелей поблизости не оказалось, поэтому он приоткрыл тяжёлую дверь и совсем скоро побежал. — Рем! — закричала Тачибана, глядя демону в затылок. — Что… Что случилось? — Ты должна вернуться! — выбежав с ней на улицу, где тот золотой диск, что дарил свет, практически растворился во тьме, он остановился и упрямо посмотрел ей в лицо. — Я… Я слишком сильно хочу, чтобы ты осталась в моём мире! Лучше ненавидь меня за это. Пожалуйста, утихомирь моё рвущееся сердце. Страх того, что я наврежу тебе своим желанием вот-вот исчезнет и как демон я воспользуюсь уловками, которые позволят задержать тебя здесь. — Раз ты так решил… — Рицука опустила голову, расстраиваясь от того, что её приход пробил в Реме сложные для демона чувства. — Думаю, лунное затмение слабеет, поэтому на улице стало темнее, — чтобы показаться прежней, Тачибана повела другую беседу. — Я воспользовалась его силой для открытия врат. Если ты не возражаешь, я буду навещать тебя два раза в год. — Я не имею ничего против, — Рем мягко улыбнулся, следя за каждым движением Рицуки; они рисовала на каменных плитах врата, через которые вот-вот собиралась вернуться домой. — Будем прощаться, — убрав мелок в кармашек, Тачибана отряхнула руки и развернулась лицом к наследнику семьи Арлонд. — Да, — взяв её за руки, он близко-близко притянул Рицуку к себе. — Два раза в год. Не забывай. Ты обещала! — Один раз уже был, — заискрилась она от счастливой улыбки. — Тогда я хочу получить от этого раза чего-то очень запоминающееся! — Рем коснулся пальцами мягкой щеки Тачибаны, и она поняла, что речь идёт о поцелуе. — Для моих фантазий тоже требуется новая пища, поэтому… я не возражаю, — на секунду у Рицуки перехватило дыхание. Рем наклонился над её губами и затаив дыхание глубоко поцеловал. Обомлев от непривычности этого чувства, Тачибана как одурманенная приоткрыла глаза и закрыв их вновь, поддалась терпким ласкам возлюбленного. — Пора, — оставив её без приятного тепла, Рем сделал вежливый шаг в сторону и поправил свой пиджак. — Жди меня через шесть месяцев, — улыбаясь через силу, Рицука дорисовала линию между врат, которая должна была открыть брешь в другой мир, застыв в задумчивости в тот же миг: — А? Вместо ослепительного света, сочащегося сквозь щели врат, Тачибана увидела свои арочные двери, нарисованные всего навсего мелом на серых камнях. — Я не особо понимаю, как это должно происходить, но вроде бы всё так… — она поднялась и посмотрела на картину со стороны. — Ты не мог бы?.. — Что ты использовала в качестве проводника? — серьёзно насупив брови, Рем не дав ей договорить спросил. — Воду, а для усиления я добавила ягоды белладонны, — ответила она незамысловато. — А знаешь ли ты, что люди, желающие стать зверем, использовали для заклинаний воду? — спросил он совсем отчаявшись. — Не сталкивалась с такими заклинаниями… — Рицука за свои незнания виновато улыбнулась. — Это хорошо. Многие из этих людей остались животными, так как воду, которую они оставляли на время обращения, проливали. Твой проводник испорчен, поэтому врата не открылись, — объяснил он просто. — И что получается, я останусь здесь навсегда? — внезапно Рицука напугалась. Она ушла не попрощавшись. Так ли показывают свою благодарность. — Мы поищем другой выход. Я обещаю тебе, — обняв её внезапно задрожавшее тело, Рем посмотрел не менее напуганными глазами на землю, где меловые врата так и остались запечатанными.