***
В тот день Изуку ушел с занятий, не в силах сидеть в таком состоянии. От любой мысли, связанной с Бакуго, его начинало мутить, а к горлу подступали цветочные лепестки. Это случалось каждые два-три часа, но только если перед глазами не всплывал Каччан. Если же Изуку думал о нем, то из него тут же начинали сыпаться лепестки. Несколько дней он не посещал академию, все время валяясь на кровати и бегая от спальни к ванной и обратно, совсем перестал есть. Даже пить воду он отказывался, боясь того, что эти цветы начнут расти обильнее. Очередной приступ и у Мидории нет сил просто встать с кровати. До ванной он уже не добирался. Скатившись с постели на пол, он начинал заходиться кашлем, режущим горло. По десятому кругу его вырывало лепестками вместе с кровью. От боли хотелось лезть на стенку. Казалось, легкие сейчас разорвутся или он умрет от кислородного голодания, эти лепестки забивали проходы. Тело сотрясалось от дрожи, из глаз непроизвольно текли слезы. Снова куча лепестков. Все из-за Каччана! Если бы он был немного мягче... Ведь после этого начался сей кошмар. Но винить его Изуку просто не мог. Уж слишком у него было доброе сердце, которое сейчас обвивали цветы, вонзая в него свои шипы. Адская боль. Дэку еле взобрался на кровать, распластавшись на ней в форме звезды. Он сильно похудел, его кожа стала просто мертвецки бледная, глаза помутнели, а под ними образовались выделяющиеся мешки, связанные с бессонными ночами. Казалось, что он уже живой труп. Сколько страданий принес ему Кацуки. Скверный характер. Если бы он отвечал и реагировал на Мидорию хоть немножко спокойнее, то этого бы не случилось. Но это не означает, что Бакуго и вправду ненавидит Дэку. Этот вспыльчивый парень не так уж и равнодушен к Изуку, просто он не может выражать свои чувства и скрывает их под маской ярости и гнева. Он боится освободить их, поэтому считает, что иначе никак и держит их в стальной клетке в глубине души. Мидория решает пойти на занятия. Хоть у него не самый лучший вид и состояние, но пропускать больше Изуку не мог. К тому же, этот приторный запах цветов в комнате вызывал рвотные рефлексы. Но Мидория знал, что в академии лучше избегать Бакуго и не думать о нем вообще. Но только зайдя в класс, в глаза бросился Каччан, точнее, он как раз, к несчастью, шел к двери. Изуку замер на мгновение. Неожиданно вспомнился слащавый запах цветов и к горлу подступила куча лепестков. Дэку зашелся кашлем. Он решил, что учеба все-таки теперь точно отложена и бросился прочь от кабинета. Кацуки остановился на полпути к двери и прокрутил в сознании этот момент несколько раз. Однако, не был бы Каччан Каччаном, если бы над ним не искрилось и он не снес пару парт. Как раз в момент, когда он хотел спросить Урараку кое о чем, она подбежала к нему. -Что это с задротом? - без эмоций спросил он девушку. Очако явно погрустнела, опуская голову: -Мне кажется, он болен, хоть и не признает этого. Я видела, как он кашлял над раковиной, а после его... -Тц! Гребаный Дэку! - злой крик Кацуки и он уже вылетает из кабинета. Но Урарака так и не сказала ему, что Изуку вырвало цветами. Мидория почти подходил к своему дому. Дышать было тяжело, что естественно. Но легкие все равно заполнялись цветами, которые росли, не жалея жертвы. -Эй, задрот, - знакомый голос, от которого рост цветов стал быстрее, а Мидорию сейчас вырвет чувствами к этому бессердечному парню. Как он не хочет, чтобы Кацуки видел это. Изуку обернулся, сдерживая кашель, подступающий к горлу. -Что это было? - прямо спросил Бакуго, уперев руки в бока. Дэку упал на колени, заходясь неистовым кашлем, от которого, как казалось Мидории, его вывернет наизнанку. Сердце сильно кололо. Но он нашел силы ответить другу. -Просто... б-болезнь, - снова кашель, - ничего серьезного... Кацуки поглядел на него, а потом сдвинулся с места, направляясь к веснушчатому, который от боли почти лежал на земле, обхватив рукодной рукой живот, и с трудом сдерживал лепестки, дабы Каччан не понял ничего. Остановившись около Изуку, Бакуго засунул руки в карманы брюк. -Тогда задохнись.***
Дни проходили в муках. Каждый раз, когда лепестки с кровью сыпались из Мидории, ему чертовски не хватало воздуха. Ведь цветки шли так обильно, что паренек боялся умереть от нехватки кислорода. Слезы стекали по бледным щекам, на которых ясно выделялись веснушки. Футболка была вся мокрая от слез, а во рту присутствовал металлический привкус. Легкие разрывались. Цветы нескончаемо прорастали в желудке и вскоре начнут гнить, отравляя организм. Неужели, Изуку не сможет стать героем? Мечта детства... можно распрощаться с ней. Каччан действительно ненавидит Мидорию и желает ему смерти. Но нет вины Дэку в том, что он полюбил того, кому даром не сдался. От этой мысли парня вновь рвет лепестками. Кажется, он долго не протянет. Ему звонила Очако, интересовалась о самочувствии. Но Дэку без эмоций лишь ответил, что все в порядке. Но в каком месте он в порядке? Он ведь умирает. Медленно, мучительно, с теми словами Каччана... В академии все переживали за Изуку. Урарака сидела чернее тучи, понимая ситуацию так, как никто другой. Сердце бешено билось от одной мысли, что Дэку умрет. Но она не знала, в кого именно он был так безответно влюблен. -Бакуго, знаешь, я тебе в тот раз не договорила... -А?! - хищный взгляд. Под его взором Очако едва не схватил инсульт. -Я про Мидорию. Он ведь рвал цветами... и ты как друг детства должен знать, в кого он может быть влюб... -Что ты сказала? - встал из-за своей парты Кацуки. Изуку задыхался от нехватки воздуха. Лепестки нескончаемым потоком сыпались и сыпались. В этот раз уж очень обильно, не давая сделать и глотка воздуха. Еще и кашель добавлял масла в огонь. По всей спальне были разбросаны цветочные лепестки. В течение следующих трех минут Дэку вырвало два раза. Тяжело дыша, он смотрел на это, что выходило из него. Кровь... много крови. Он поражался, как еще не загнулся от такой потери. Сколько же в нем крови? Мать ничем не могла помочь и только рыдала целыми днями. Мидория попросил ее не входить в комнату. Он не хотел, чтобы она видела это все. Издыхая от изнеможения, веснушчатый взобрался на постель и, не в силах терпеть эту пронзающую боль в желудке, просто упал без чувств. Он до сих пор слышал вкус крови и слащавый аромат цветов. Звонок в дверь. Мать Мидории открывает и видит перепуганного Бакуго. -Где он? - в панике спрашивает Каччан. Женщина сразу поняла что к чему. С грохотом дверь в комнату Изуку распахивается и Кацуки ломает мину, изображая жалость, хоть он и делал это крайне редко. Мать не могла на это смотреть и осталась в зале, падая на диван. Бакуго сразу пожалел о сказанных тогда словах. Он не хотел, чтобы Мидория и вправду задохнулся. Истерика начинает затуманивать разум, но Бакуго держится. Он подбегает к постели и слегка приподнимает друга, придерживая одной рукой его голову. Сейчас волосы Изуку показались ему такими приятными и мягкими. Кацуки едва не заплакал. -Дэку. Дэку! - отчаянно звал блондин, представляя, какой кошмар и ад пережил этот бедный мальчик. Бакуго стал винить себя. Если бы не тот раз... Кацуки прижал Мидорию к себе. И тут же начал дивиться своему поведению. Он обнял его... -Очнись, Дэку, не умирай... Приторный аромат цветов щекотал нос, но Бакуго вовсе не обращал на это внимания, а кровь, которая была на каждом втором сантиметре пола, пугала. "Как же намучался мой мальчик..." Каччан винил себя: нужно было сразу поговорить с ним, когда начался этот синдром. Но ведь Изуку хотел поговорить с Кацуки, а тот все время его просто отшивал, а в тот раз еще и ударил. Хотя... когда он вообще его не бил? -Изуку... - назвал его по имени блондин. Впервые. В первый раз Бакуго нормально обратился к другу, не используя слов, типа: Дэку, задрот... Каччан просто обнимал его. Уже сдавшись, Бакуго полил слезы, которые капали на щеки Мидории. Такие горячие, но искренние слезы. Ведь он до этого никогда не плакал. -К-каччан... - вдруг услышал свое имя Кацуки, сказанное этим голосом. Этим голосом, Боже... Не может быть. Бакуго глянул на лицо Мидории. Тот умиротворенно лежал с закрытыми глазами в объятиях друга. Конечно, ведь он так намучался, а теперь, наконец, может свободно вдохнуть и выдохнуть воздух, столь желанный в последнее время, - Ты назвал меня по имени, - тихо пролепетал Мидория, приоткрывая медленно глаза, - Это звучит так красиво из твоих уст... -Прости, - обнял Изуку сильнее. Тот изумился. Извиняется? Каччан и извиняется? Это было странно, зато искренне, - Я теперь всегда буду звать тебя по имени. Прости за те слова... Я бы не хотел, чтобы ты задохнулся. Не знаю, почему я так сказал. Прости. Если бы я раньше знал, что ты переживаешь такой ужас и тебе больно, я бы... В этот момент, не дав Бакуго договорить, Мидория прильнул к его губам. Глаза Кацуки широко распахнулись, удивляясь происходящему. Больше Изуку не чувствовал цветов ни в желудке, ни в легких. Но аромат лепестков еще наполнял спальню. Только от него уже не тошнило. Отдалившись от лица Бакуго, веснушчатый озарил его своей яркой улыбкой. -Не извиняйся, Каччан. Все хорошо... -Я люблю тебя, Изуку.