Кто сказал, что легко быть молодым?

— Так значит, вы встречаетесь? — зашипела Катарина, толкая Магнуса в бок. А тот так и не смог ничего ответить на этот вопрос, завороженно глядя на развернувшийся сюрприз перед крыльцом его дома. И кто бы только мог поверить, что Алек, его Александр, способен на такое! — Да, Катарина, — на выдохе произнес Бейн, улыбаясь в окно, словно был не 23-летним финансовым помощником, а 13-летней девчонкой-фанаткой, — этот мальчик мой. Катарина радостно запищала, подпрыгивая на месте, но сам Магнус не мог оставаться с ней рядом и сейчас бежал по лестнице, перепрыгивая ступеньки и не боясь сломать себе ноги. Открыв дверь подъезда, азиат, кажется и вовсе умилился тому, как, сейчас, старательно на тротуаре под его окнами Алек раскладывал цветы, выстраивая красными розами нехитрую комбинацию из слов "Я люблю тебя". — Александр! — даже голос Бейна изменился от того, сколько же чувств его сейчас переполняли. — Александр... Добежав до опешившего от того, как рано его обнаружили, Алека, Магнус кинулся ему на шею, хватаясь за парня словно за спасательный плот. Прижавшись как можно ближе, Бейн втягивал в себя морозный воздух, что уже был пропитан парфюмом Алека, и, сложив свои ладони на щеках парня, притянул Лайтвуда к себе для поцелуя. — Я тоже тебя люблю, — прямо в чужие губы выдохнул Магнус. — Ты — мой мир, Магнус. — честно признался Алек, с улыбкой притягивая парня для нового поцелуя. Этот поцелуй, как и многие другие, был наполнен той нескончаемой нежностью, что буквально била через края в них обоих. Оттягивая нижнюю губу Магнуса, Лайтвуд ласково, через чур медленно, облизнул её, слизывая сладкий вкус гигиенической помады. От этого лёгкого движения, Бейн рассмеялся, переминаясь в пушистых тапочках прямо на снегу. — Дорогой, кажется, мы только что устроили моим соседям представление. Спохватившись, Алек снял с себя куртку, накидывая ее на плечи Магнуса, даже не слушая его сопротивления. Будто бы 19-летний подросток и сам не мог решить, что для него важнее, собственное здоровье или здоровье Бейна. — Ну и к чёрту, — с улыбкой выдохнул он, окатывая лицо Магнуса теплым паром, — мне совершенно всё равно, кто и что сейчас подумает. Хотя, знаешь... Я могу им помочь с их сомнениями. — хитро пробормотал тот, отлипая от Магнуса и закидывая свою голову назад. — Что ты... — Я люблю Магнуса Бейна! — прокричал Алек так громко, что его было слышно даже за звуком сновавших туда-сюда машин и разговоров прохожих. — Господи, ты бы только знал, как же я люблю... — Ну всё, хватит, прекрати! — звонко рассмеялся Магнус, прижимая Лайтвуда к себе и утыкаясь в его шею. — Знал бы ты только, мой бог, как же я тебя люблю! Они встречались уже несколько месяцев, умело скрываясь от всех своих друзей и родственников, лишь недавно решив, что их чувства слишком велики, чтобы о них молчать. Наверное поэтому, каждый из них сейчас был готов прокричать о своих чувствах на всю планету. — Эй, Магнус, — уже тише, чем признание несколько секунд назад, произнёс Алек, — у меня для тебя сюрприз. — Ещё один? — кивнул на цветы Бейн. — Расскажешь, какой? — Лучше покажу. Но ты должен одеться. Палец Лайтвуда лёг прямо на кончик носа парня, словно бы тот был ребёнком, что сейчас ожидал новогоднего подарка. А Магнус только и рад был почувствовать себя им, и, завизжав от приятной покалывающей все тело милости, убежал в дом, забывая отдать Алеку его куртку.

***

И почему только до этого дня Магнус думал, что скрывать гомосексуальные отношения — это лучшая идея? Как только он вообще решил, что кто-то из его окружения может не принять такого парня, как Алек? Сейчас, смотря в эти голубые омуты, полные любви и обожания, Бейн понимал, что в этого парня просто невозможно было не влюбиться. Нужно только Рафаэля держать от Алека подальше, а то неровен час, тоже захочет себе такое сокровище. — Защищайся! — прокричал Магнус, посылая в Лайтвуда снежок и как только тот попал в цель, представил себя купидоном, что сейчас ранил Алека, отбирая у него последние возможности не любить в ответ Магнуса. — Ах так? — задорно рассмеялся тот, руками загребая побольше снега к себе. — Тогда я объявляю войну! Ох, милый Александр... Если бы только Магнус уже несколько месяцев назад не проиграл, влюбляясь в тебя, то возможно сейчас бы он и боролся. А так... А так он только счастлив, что война прошла, оставляя за собой бабочек и ком внизу живота. — Это моё лучшее рождество. — честно признался Магнус, оседая в снег. — Эта моя лучшая жизнь, — присел к нему рядом Алек, — потому что в ней есть ты. Ну вот и как после таких признаний может не снести голову? Господи, помоги её не потерять окончательно, растворяясь в этом парне, словно в кислоте! Уже давно начало смеркаться, а холод в воздухе стал ещё пронзительней, но этих двоих все эти невзгоды вовсе не волновали. Вот так, сидеть в снегу и греть друг друга — только это было важным. Только это можно было принять, принять за реальную жизнь, наслаждаясь каждый мгновением. — Посмотри, — задыхаясь, опрокинул голову Алека к себе на колени Магнус, подставляя под взгляд Лайтвуда ночное небо, — Александр, только посмотри. Это была первая ночь, в которую Бейн видел звёзды. Да-да, те самые, блистательные звёзды, что никогда не появлялись под небом Нью-Йорка, словно бы опасаясь высоких шпилей высоток. — Звезды... — с придыханием произнёс Алек, словно бы не верил в это. — Впервые вижу их. Значит ли это, что красота открывается только когда твоя душа влюблена? Значит ли это, что для полной жизни нужен родной человек, что позволяет твоему сердцу расцветать, прорастая внутри тебя чем-то новым и невообразимо прекрасным? — Александр, — елейным голосом прошептал Бейн, — хочешь, я сорву для тебя одну из этих звёзд? Алек лишь приподнял свою голову, вглядываясь в лицо Магнуса, словно тот сейчас сказал неимоверную глупость. И только в голове того заструились страшные мысли, что сейчас его любимый испугается таких слов и отречется от любви, Лайтвуд хищно улыбнулся, облизывая обветренные губы. — У меня уже есть одна. Ах, ты хитрюга! Засмеявшись, Магнус наклонился для нового поцелуя, что сейчас обжигали хуже костра, даруя силу и веру. — И почему я только не встретил тебя раньше? — в пустоту задал Бейн риторический вопрос. — Куда уж раньше? — рассмеялся Алек. — Мы и так с тобой молоды. Да и, тем более, ты ведь и без меня знаешь, что будет сложно? Будет сложно доказывать, что мы такие же, как и все. Что мы имеем право на то, чтобы быть вместе. На то, чтобы любить друг друга. — Молодым легко быть, — тут же отозвался Магнус, — тогда тебя ещё не заботят чужие сплетни и раздражающее общество. — Кто сказал, что легко быть молодым? Мне знаешь, как нелегко было отыскать тебя?! И по уже пустому парку вновь раскатился медовый смех. Вот бы всю жизнь так, смеяться и целоваться. И правда, больше ничего не нужно. Лишь бы Алек всегда был рядом. — Так значит, мне одному было тяжелее всего просто признаться в своих чувствах к тебе? А я-то ещё раздумывал о том, какое будущее нас ждет, если отвечу тебе взаимностью, когда ты пришёл тогда ко мне, мокрый от дождя, но горячий от собственных чувств. На мгновение Магнус замолчал, тут же хватая уже замёрзшими пальцами выбившуюся из-под шапки маленькую прядку волос. — Мне и сейчас страшно, Александр. Страшно за наше будущее и страшно за наше завтра. — Молодость на то и нужна, чтобы мы не таили в себе наших чувств. Так и зачем думать о том, что будет завтра, если сегодняшняя ночь только наша, и мы можем не притворяться? Даже несмотря на то, что Алек был младше Магнуса, он всё равно говорил такие правильные вещи, что даже перехватывало дух. Такое сокровище... И вправду ли оно принадлежит Магнусу, или это просто сон? — Ущипни меня, — потребовал Бейн, — и скажи, что ты и вправду не снишься мне, дорогой. Вместо щепоток и слов появились мурашки от очередного поцелуя, что явно говорил том, что никогда и никто не встанет между ними. Одни и навсегда, это их рождество, как и их жизнь.