Гром среди ясного неба

      Эдвард очнулся в военном госпитале Централа, закутанный в два одеяла. В левой руке, покрытой синяками, стояла капельница. Сломанные протезы были отсоединены, из-за чего блондин казался еще меньше. Эдвард смотрел в белый потолок, пытаясь вспомнить, что случилось. Состояние было очень разбитым, в голове царил хаос, неспособный собраться в какое-то четкое воспоминание, золотые глаза медленно закрывались и мальчик начал проваливаться в сон. Его закружил калейдоскоп видений: Бриггс, холод, майор Кимбли. Кимбли.       Воспоминания окатили Эдварда, будто ледяной душ, заставив подорваться на койке, едва не вырвав капельницу из вены. Промежность тут же болезненно засаднило и слезы навернулись на глаза. – Братик, – мальчик повернулся на звук, обнаружив огромные доспехи, сидящие возле койки. – Ал... – дрогнувшим голосом произнес Эдвард, заливаясь краской от стыда, – Ты... Ты знаешь?... О том, что со мной... – Да, – честно и как-то виновато ответил Альфонс. Эдвард не выдержал, он отвернулся к стене и заплакал. Из-под иглы в вене от резкого рывка потекла капелька крови. – Ал, пожалуйста, – давясь слезами, сказал Эдвард, – Я не хочу, чтобы Уинри... Сделай все, чтобы она не видела меня таким... – Хорошо, брат, – ответил доспех.       Душа разрывалась при виде старшего Элрика. Хрупкое тело, без протезов казавшееся таким беззащитным, содрогалось от рыданий. Несмотря на то, что в палате было тепло, а Эдвард лежал под двумя одеялами, его все равно пробирал озноб. Алхимик даже не заметил как зашла медсестра, лишь вздрогнул всем телом, когда она коснулась его руки, пытаясь отстраниться. – Нет, не трогайте меня! – в голосе мальчика слышалась паника, – Ал! – взмолился он, ища поддержки. – Тише, Эд, успокойся, – младший Элрик осторожно перехватил руку брата, позволяя медсестре вытащить иглу и приложить ватку к кровоточащей ранке. – Подержите вот так какое-то время, – сказала девушка. Поблагодарив, Ал прижал ватку к руке брата, стараясь не касаться лишний раз его кожи, но Эдвард прильнул к стальной груди, прижимаясь к ней всем телом. – Брат! Я ведь холодный, ты же и так весь замерз! – забеспокоился Альфонс, но старший брат покачал головой. – С тобой тепло, – тихо сказал Эдвард.

***

      Узнав о произошедшем, Рой Мустанг буквально влетел в палату подчиненного, застыв на месте. На полу сидел Альфонс, держа на руках завернутого в одеяло брата. Только так Эдвард смог уснуть, чувствуя себя в безопасности в объятиях родных доспехов. – Пожалуйста, не будите его, – прошептал Альфонс, увидев застывшего в дверях полковника. Отчего-то Рою самому захотелось взять на руки этого мальчика, прижать к груди, согреть. На фоне двухметровых доспехов он выглядел совсем ребенком. Полковник тихо приблизился к братьям, садясь перед ними на корточки.       Даже во сне лицо Эдварда казалось напряженным, на бледных щеках виднелись синяки, дыхание было неспокойным. Ему дали сильное успокоительное и снотворное, но мальчик так разнервничался, что они не помогали. Тогда Альфонс аккуратно завернул брата в одеяло, словно запеленал, и взял на руки, крепко прижимая к себе. Прислонившись щекой к нагрудному щитку, Эдвард все таки смог уснуть, около получаса сжимая палец доспехов в левой руке.       Рой осторожно коснулся светлых волос, убирая упавшую на лицо прядь, не в силах отвести взгляд от подрагивающих ресниц, словно Эдвард вот-вот проснется. Полковник поправил одеяло, натянув его повыше на плечо, и молча вышел из палаты. До конца не верилось, что этот ублюдок Кимбли оказался на такое способен. Беззвучно закрыв за собой дверь, Мустанг прислонился спиной к стене, сползая по ней. Он пребывал в шоковом состоянии, которое ни на секунду не отпускало с того момента, когда ему стало известно о случившемся. Известие свалилось на полковника, как гром среди ясного неба, бросив все дела, он незамедлительно отправился в больницу. Рой в отчаянии схватился за голову, перед глазами все еще стоял образ искалеченного мальчика, который искал тепла в стальных доспехах. По щеке военного скатилась одинокая слеза.